Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером
Шрифт:
Я думаю, что книга Штрассера, в которой содержатся описания этих двух бесед, никогда не переводилась на другие языки; по крайней мере, на английском ее точно не было. Если бы любой зарубежный государственный муж, по-настоящему и искренне болеющий за свою страну, пожелал бы узнать, кем на самом деле является Гитлер, то он бы нашел все необходимое в этой книге. Государственный деятель, который бы прочитал эти страницы, уже не стал бы – если, конечно, он не безнадежно тупой и если ему не чихать на интересы своей родины – несколько лет спустя говорить об «этой вечной тенденции подозревать господина Гитлера, которая, увы, может породить только встречные подозрения» или иную подобную ерунду.
Здесь он бы нашел – если бы вообще пожелал – правдивый портрет Гитлера. Наперсточник, карточный шулер, шарлатан, который хочет, чтобы его никчемные изделия выглядели как настоящие – причем за счет шумной рекламы, как делают говорливые барыги на ярмарках. Человек без чести, совести и преданности, захудалый мошенник от политики,
Его противоположностью в те дни был человек, который верил в определенные идеи и хотел прийти к власти в стране, чтобы воплотить их в жизнь. Как показывает запись бесед, Гитлер вообще ни во что не верил, хотя и понимал, что определенных идей следует придерживаться, чтобы прорваться к власти – но при этом делать совершенно другое, то, что нужно ему.
Эти два человека абсолютно непохожи, как день и ночь, как вор и честный малый, как патриот и предатель. Самые большие предатели во все времена и во всех странах это те, кто громче всех кричит о своем патриотизме, громче всех поют национальный гимн, громче всех заявляют о том, что они не вложат меч в ножны в войнах, в которых они не участвуют, и громче всех кричат о том, что долг патриота – идти в армию (при этом сами они в армию не идут).
Вот в этом понимании слова Гитлер – безусловно самый распатриот всех времен, закадычный друг тех уроженцев других стран, которые поют ему хвалы и поддерживают его ровно до того момента, как он начинает погружать Европу в новую войну. Тогда они с таким же искренним патриотическим порывом начинают кричать, что «этот человек сумасшедший, мы должны покончить с ним, пошлите вашу молодежь, чтобы они покарали его, убейте его».
И он, и эти люди заслуживают самого почетного места в Валгалле такого рода «патриотов». Именно эти люди сделали из Европы то, во что она превратилась сегодня, и если вам нравится сложившееся положение дел, то, значит, вам нравятся и они. Настанет день, и мы сможем расплатиться с этими ренегатами по всем счетам. И если они пойдут по прежнему пути, то скоро они снова будут предавать нас, но на этот раз уже с Герингом.
Именно такие люди сделали так, что Гитлера, этого отстойного типа, величайшего предателя и отступника, которых когда-либо видела Германия, на протяжении многих лет воспринимали и принимали как патриота Германии, несмотря на всю смехотворность его поведения. Точно таким же образом умудряются выставлять себя в нужном свете и некоторые люди в Великобритании, причем делают они это не годами, а десятилетиями. Их нужно бы пригвоздить к позорному столбу за предательство, а вместо этого у них над головой сияет золотой нимб патриота.
Далее я приведу два больших фрагмента из этих двух бесед, поскольку они очень хорошо иллюстрируют и тему этой книги, и метод, с помощью которого эти предатели-«патриоты» и прежде, и теперь умудряются разжечь пламя войны в Европе, и черты характера этих людей – Адольфа Гитлера и Отто Штрассера. На протяжении многих лет после публикации этих бесед (таков уж уровень прозорливости европейцев) Гитлера удавалось позиционировать как патриота, хотя он целиком и полностью, да к тому же совершенно открыто работал себе на пользу, не задумываясь об интересах Германии. Отто Штрассера же называли непатриотом и «красным» – и именно потому, что он заботился о благе Германии, не искал собственной выгоды и стойко придерживался своих взглядов. Вот до какой ужасающей степени общественное мнение Европы, и особенно Британии, полностью зависит от принадлежащих миллионерам газет, миссией которых, как считают многие в наивной простоте, является просто «информирование».
Предметом этих долгих словесных дуэлей был старый-старый спор. Штрассер спокойно, вновь и вновь, в разной форме спрашивает: «Вы за социализм? Вы думаете то, что говорите? Имеете ли вы в виду идею лучшего социального устройства? Или это только словесные формулы, которые вы используете для привлечения масс? Власть – это ваша единственная и настоящая цель?»
В ответ Гитлер кричит, бранится, напыщенно разглагольствует: «Я – помазан Небом, а вы – умничающий чудак» (помните тех сержантов, которых Отто Штрассер так ненавидел во время службы в армии?) «Я знаю, что лучше! То, что вы говорите, это чистой воды марксистско-большевистско-либерально-демократически-социалистически-коммунистически-красное дерьмо!» (Это Гитлер, не я, объединил прилагательное «чистый» и существительное «дерьмо»; он так делал всегда, и так будет делать впредь.)
Это, конечно, не буквальные цитаты, но картина вырисовывается вполне понятная. Идет противоборство между человеком убеждений, принципов и логического подхода и лжецом, который ни во что не верит и готов прибегнуть к любым средствам, лишь бы опровергнуть аргумент, уничтожить соперника, развязать войну.
По одну сторону стола сидит человек ясных мыслей и убеждений, человек, который может оригинально выдвигать и отражать различные аргументы. По другую – нелепый пустомеля, надутый как павлин, который просто не умеет прямо отвечать на поставленный вопрос, но выстреливает в вас кучей бессмысленных лозунгов, который начинает биться в истерике при малейшей дискуссии, потому что он знает, что он – врет, и к тому же он ясно дает понять, что
Эти встречи состоялись 21 и 22 мая 1930 года. Первая началась с известного захода – техника выступлений Гитлера никогда не менялась – от разговоров в 1930 году с Отто Штрассером до бесед с Куртом фон Шушниггом в 38-м и сэром Невилом Хендерсоном в 39-м. Он начал с громких упреков и угроз по поводу тона публикаций в изданиях Kampfverlag, постепенно дойдя до требования немедленно закрыть весь издательский дом, иначе… Но когда Отто Штрассер встал и сказал, что он пришел сюда для обсуждения проблемы, а не для того, чтобы выслушивать ультиматумы, Гитлер, как всегда, утихомирился, подобрел, и беседа началась.
Дело было еще и в возражениях Гитлера на критику, прозвучавшую в изданиях Штрассеров в отношении назначения некоего Шульце-Наумбурга [32] на самый высокий пост в области архитектуры и искусства. Назначение подписал первый министр от национал-социалистов доктор Фрик [33] (Тюрингия). Штрассер отвечал, что молодое поколение художников, сочувствующих национал-социализму, считает, что этот господин представляет вчерашний день искусства и что они имеют права высказать свою точку зрения. Гитлер стал возражать: «Все, что вы говорите, свидетельствует лишь о том, что вы ничего не понимаете в искусстве. В искусстве нет таких понятий, как «старое поколение» или «новое поколение». Есть только искусство, в частности – греко-нордическое искусство». Штрассер высказал другое мнение, упомянув, что «китайское и египетское искусство являются выражением души этих народов». Гитлер ответил: «То, что вы говорите – это устаревшее и либеральное мнение. Нет таких вещей, как китайское или египетское искусство. Есть только греко-нордическое искусство…»
32
Шульце-Наумбург Пауль (10 июня 1869, Альмрих – 19 мая 1949, Йена), гитлеровский архитектор, один из наиболее ярых критиков архитектурного модернизма. Входил в состав идейно близкой к НСДАП группы «Союз борьбы архитекторов и инженеров». Автор программных трудов «Искусство и раса», «Нордическая красота». – Примеч. пер.
33
Фрик Вильгельм (1877 – 1946), рейхсляйтер, руководитель депутатской группы НСДАП в рейхстаге, юрист, один из ближайших друзей Гитлера в первые годы борьбы за власть. Родился 12 марта 1877 в Альзенце в семье школьного учителя. Учился на юридических факультетах Мюнхенского, Геттингенского и Берлинского университетов, получил докторскую степень в Гейдельберге. В 1912 в Мюнхене начал юридическую практику. Из-за слабых легких Фрик не участвовал в 1-й мировой войне. В 1919-23 возглавлял отделение мюнхенской полиции и отдел уголовного розыска (до 1925). Фрик познакомился с Гитлером, когда тот обратился к нему за разрешением на проведение политического митинга в Мюнхене.
Участник «Пивного путча»; в 1924 году избран в рейхстаг как депутат нацистской партии. В 1930, после того как НСДАП сумела возвратить шесть членов в Тюрингский ландтаг, Фрик был назначен министром внутренних дел Тюрингии, и стал первым нацистом, занявшим важный пост в провинции. В этом качестве он превратил Тюрингию в очаг оппозиции социал-демократическому правительству в Берлине.
Став канцлером, Гитлер назначил Фрика рейхсминистром внутренних дел. Фрик рьяно принялся за дело, сразу же заявив, что большинство судей и юристов в Берлине являются евреями. Он распустил баварское правительство и установил там нацистский режим. 31 марта 1933, воспользовавшись Законом о чрезвычайных полномочиях, Фрик распустил парламенты всех земель, кроме Пруссии, и приказал сформировать новые на основе соотношения депутатов от разных фракций в рейхстаге. Это означало, что коммунистов в ландтагах больше не будет. 19 июня 1933 он издал приказ, запрещавший деятельность социал-демократической партии Германии. Фрик тщательно следил за тем, чтобы все без исключения вновь назначаемые рейхсштатгальтеры были нацистами. 7 апреля 1933 он поддержал проект Закона о восстановлении государственной службы (по сути, устранявший с официальных должностей всех неугодных лиц). 15 сентября 1935 участвовал в составлении Нюрнбергских законов о гражданстве и расе, ограничивающих права евреев в Германии, запрещающих им вступать в брак с немцами и ставящих их в положение граждан второго сорта. Повешен в Нюрнберге 16 октября 1946 г. – Примеч. пер.
Разговор, начавшейся именно на такой ноте, сохранил аналогичный настрой до самого конца. Следующий упрек Гитлера относился к одной статье, в которой, как он пожаловался, «была проведена граница между идеей национал-социализма и личностью фюрера, причем идея была поставлена даже выше фюрера».
Штрассер, решивший не выражать своего неуважения к Гитлеру, сказал, что он придерживается точно такого же мнения. «Фюрер может заболеть, умереть или, быть может, отойти от идеи, но сама идея имеет божественное происхождение, и она вечна».