Хозяева Москвы
Шрифт:
– Ну, спасибо, – проговорил Дэн. Особенно уязвило упоминание его необразованности.
– Не за что, юноша. Это же правда.
– А на нее, как известно, не обижаются, – съехидничал Ворон и обратился к академику: – Василий Семенович, вы забываете. Прежде чем выстрелить в дитя Зоны, к нему надо подобраться поближе и не подпасть под эмо-удар.
– Но можно же придумать какой-нибудь шлем на основе электрического поля. Если принять за основу теорию о том, что эмионик создает вокруг себя аномалию и его мысли сродни радиоволнам. А мы, соответственно, идеальные приемники, на эти волны настроенные…
– Вы уверены, что неучу нужно это слышать?! – не выдержал Денис, а Роман заржал громко и заразительно.
– Ворон… – обратился Денис.
– Лучше уж Игорь, – уточнил тот. – Поскольку ты теперь живешь в этом доме, старайся обращаться ко мне по имени, а не сталкерской кличкой. – Он фыркнул, наверное, выражение лица у Дэна стало очень удивленным. – А то соседи не поймут, а поскольку я с ними не общаюсь, примутся выдумывать всякую невидаль, плодить слухи и создавать мышиную возню. А мне излишнее внимание незачем. Меня оно бесит.
Глава 20
Денис сидел на диване в своей – вот уже несколько недель как – комнате. Та располагалась на втором этаже, по соседству со спальней хозяина. И впервые в жизни Денис выбрал ее сам, а не кто-то решил за него, где спать и проводить свободное время.
Комнатка была уютной, а главное, Дэн мог обставить ее по собственному вкусу. Игорь слова не сказал, когда из всех вещей остались только раскладной диван, письменный стол, тумбочка с телевизором и шкаф с книгами. Телевизор Дэн не любил, но новости смотрел с регулярностью, достойной лучшего применения.
Потеря Останкинской телебашни жестоко ударила по территории Московской области. Население осталось без любимой «иглы». И несколько месяцев – без телевидения вообще. Это привело к тому, что многие от него отвыкли. Затем начало развиваться кабельное телевидение, была установлена полулюбительская вышка в Серпухове. «Эта зараза», как выражался Ворон, напрочь перебивала вещание из Тулы. Зато и новости были в основном местными.
Чисто развлекательные каналы уступили место новостным, и их неожиданно интересно стало смотреть. Конечно, наверняка информацию отслеживали и фильтровали, направляя идейный настрой репортера-комментатора в нужное властям русло, но частицы правды все же просачивались. И они были много больше, нежели раньше. Цензура тоже сдала позиции – по радио недавно крутили старые песни когда-то запрещенной группы «Ленинград» и теперь уж совершенно старинного «Сектора Газа». Жизнь налаживалась – в том числе и у Дэна.
Стук в дверь заставил его оторваться от увесистого тома. Вот кто бы сказал ему раньше, что он может всерьез увлечься историей Древнего Рима! Однако Игорь подкинул ему пару брошюр, а Денис от нечего делать их прочитал – Роман настаивал выдержать несколько дней постельный режим, а Ворон проявил неожиданную твердость в вопросе исполнений рекомендаций врача. Дэну пришлось лежать, спать и есть, а единственным развлечением оказались книги.
Ворон все же поведал историю чудесного спасения из лап Заблоцкого. По его словам, КПП на Варшавке был захвачен вовсе не ГРУ и не КГБ, а местными бандитами, которые решили под шумок урвать свой кусок жирного
Устроились, значит, бандиты, а тут сталкеры из Зоны нагрянули. Более того, сталкеры оказались знакомыми: некий Терохин незадолго до этого входил в их группу. Он же прекрасно знал, что сталкеры направлялись за артефактами, а то, что ни один мутант не тронул выходящих, натолкнуло его на мысль, что «Мидас» все же нашли.
Бандит сложил два и два и принял Дэна и Выдру чуть ли не с распростертыми объятиями. Он даже хотел сохранить им жизнь и отпустить с миром, естественно, обшмонав и изъяв все ценное. Но не вышло: артефакта не оказалось – ни «Мидаса», ни какого-нибудь другого.
Терохин снова сложил – на этот раз четырежды четыре – и подумал о схроне. Сталкеры часто промышляли подобным, устраивая схроны и пряча в них особенно дорогостоящие артефакты. Слишком высока оказалась вероятность лишиться куша: мутантам деньги ни к чему, за артефактами они не охотятся, а люди – наоборот.
Поэтому бандиты решили выбить из сталкеров местоположение артефакта, а потом либо нанять других сталкеров, либо использовать Выдру. Дэна оставили бы в заложниках в любом случае. Его слишком опасались даже попросту держать поблизости от МКАДа, не то что впустить в пределы Периметра.
Не учел Терохин только одного – что КПП именно в это время захватит кто-то еще. А кем-то окажется Стаф, решивший устроить в подвластном ему клане тотальную чистку. Вошедшие в камеру боевики были его людьми. И, честно говоря, они тоже слегка струхнули – не ожидали прихода чинов от государственной безопасности. Поэтому стояли и ждали, пока Терохин не выдал самого себя, начав добиваться не якобы сотрудничества, а местоположения схрона. Тут-то его и убили, а сталкеров затолкали в машину и повезли.
Продать Дэна Заблоцкому лидер «Доверия» решил еще в первый приезд профессора. Ворону он собирался представить все либо как несчастный случай, либо личным желанием Дениса поработать на благо родной науки. Не оставлял он надежды и на то, что самый молодой член клана действительно проникнется идеями «добра» и сверхзадачей исследования психических полей. В таком случае все остались бы довольны, но радужные мечты оказались разбиты в пух и прах отвратительным характером самого Стафа, практичностью Заблоцкого, который захотел сбить цену, и интуитивным отторжением Дэна этого профессора. Все пошло наперекосяк, да еще и Ворон вспомнил о некогда спасенном полумутанте.
В результате Стаф вроде как смирился с задержкой, но не с окончательным разрушением планов. Тем более Ворон явно казался незаинтересованным в Денисе. О его отношении к недоэмионику как к средству наиболее быстрого и безопасного перемещения по Зоне не узнал только ленивый. И даже самому Дэну сталкер не преминул сообщить о нем.
Так что Стаф не беспокоился. Рано или поздно Денис вернулся бы в лоно клана. Возможно, даже сильно разочарованный личностью своего спасителя. Останется жить в «Доверии» и примирится с присутствием Заблоцкого.