Хозяева Острога
Шрифт:
– Дай-ка я им сам пару слов скажу, – Бадюг отодвинул в сторону Темняка. – Досточтимые острожане, собрание закончено! Повторяю, собрание закончено! Темняк Опора сказал всё, что хотел сказать. Право выбора за вами. Можете уходить из Острога, можете оставаться здесь. Никто вас в шею не гонит. Время на раздумье есть… А теперь, поскольку возвращение Темняка Опоры непременно следует отметить, прошу угощаться киселем. Пейте на здоровье. Всё будет оплачено за счёт покойного Дряка и ныне здравствующего Млеха. Только не переусердствуйте. Сказано ведь было: отныне каждая ваша жизнь на счету.
Темняк, в свою очередь, посчитал
– Когда будете принимать решение, не забывайте о своих детях. Ведь вы выбираете будущее не столько для себя, сколько для них!
А Бадюг, знавший нравы Острога лучше кого-либо другого, не унимался:
– Спешите! Наливайте! Всё дармовое! Первый глоток за здоровье Темняка Опоры! Второй за острожан! Пить до дна!
На сей раз отклик толпы можно было оценить как однозначно доброжелательный. Люди, до этого сбитые в плотный ком, словно роящиеся пчелы, теперь разъединялись, обосабливались, вновь обретали свою индивидуальность и тихо-мирно расходились – кто по домам, а кто и по многочисленным лавчонкам кисельной улицы. Свирепый монстр за считанные минуты превратился в скопище добродушных обывателей. Остались только те, кому не терпелось узнать об участи своих близких, предположительно находившихся на верхотуре, но Бадюг, созвав всех находившихся поблизости Сторожей, уже уводил Темняка прочь.
– Наворочали вы тут без меня дел, – тяжко вздыхал Темняк, с укоризной поглядывая на своих приближенных. – А я-то вас за порядочных людей считал.
– Сам виноват, – ответил Бадюг, возобновивший прерванный завтрак. – Наговорил целую бочку умных слов и смылся неведомо куда. В народе слушок прошел, что ты к Хозяевам за правдой отправился. Стали старушки порог твоей норы целовать. Дальше – больше. Вот они и воспользовались, – последовал кивок в сторону Млеха, стоявшего перед ними навытяжку, словно набедокуривший школьник. – Сначала, правда, крепились. Твои наставления вслух повторяли… А потом пошло-поехало. Во всё тяжкие пустились. Каждый день дым коромыслом. Блудниц здесь столько перебывало, что и не счесть.
– А Дряка мне всё же жалко, – промолвил Темняк. – Зря погиб. Такие люди нам сейчас очень пригодились бы.
– Погорячились вы оба, – кивнул Бадюг. – Да и я проморгал… Надо было просто горшок ему на голову надеть. Сейчас бы с нами сидел… Атак и в гроб нечего класть.
– Теперь уже поздно горевать… Ну а с тобой что прикажешь делать? – Темняк покосился на Млеха.
– Не знаю, – тот ещё больше вытянулся, словно солдат на смотру. – Поступай как знаешь. Хочешь – казни, а хочешь – милуй. Я заранее на всё согласен.
– И в самом деле, помилуй ты его, дурака, – попросил Бадюг. – Только к людям его не допускай. Не взлюбили что-то его наши люди. Пусть пока посидит там, где я сидел. А когда понадобится, мы его обратно призовём.
– Так и быть… Пошёл прочь! – Темняк сделал в сторону Млеха жест, словно сметал со стола объедки. – Сиди пока тихо и дожидайся моих распоряжений. Думай на досуге о своих грехах. А искупить их у тебя возможность будет.
Когда они остались вдвоем, Бадюг Верёвка утерся рукавом и, не глядя на Темняка, спросил:
– Думаешь, пойдут за тобой люди?
– Пойдут, – ответил тот таким тоном, словно речь шла о чем-то давно решенном. – Не все, но пойдут. В основном, конечно, молодежь. Старики, скорее всего, останутся. Хотя народ без
– Я за старика сойду, – буркнул Бадюг. – А это нам вообще нужно?
– О чём ты? – не понял Темняк.
– Уходить из Острога нам нужно? – повторил Бадюг.
– Лично я в этом уверен… Хотя всё может быть. Сам знаешь, что не все наши благие намерения доводят до добра.
– И я про то же самое.
– Идти на попятную уже поздно.
– И когда примерно эта кутерьма начнётся?
– Думаю, что скоро. Сие зависит уже не от меня, а от Хозяев. Но ты здешней публике расслабляться не позволяй. Пусть потихоньку собираются в дорогу. Шьют теплую одежду, готовят припасы. Припугни их, если надо. Дескать, сгорите синим пламенем вместе с мусором.
– А мусор и в самом деле загорится? – Сомнение отразилось на в общем-то малоподвижном лице Бадюга.
– Не знаю… Должен загореться.
– Если должен, тогда загорится, – Бадюг широко зевнул. – Не выспался что-то. Рано ты явился. Я нормальным человеком только к обеду становлюсь.
– Неужели нельзя было отоспаться в заключении?
– Какое там заключение! Десять дней всего… Ты лучше вот что скажи, – Бадюг прислушался к звукам, доносившимся с улицы. – Пускать к тебе сегодня посетителей или нет? Их по старой памяти уже целая толпа собралась. Приучили на свою голову.
– Человек пять я приму, – ответил Темняк. – Но не больше. По мелочам меня не беспокоить. Если кто с пустяками пришел, отсылай назад или сам разбирайся. Воров не пускать ни под каким предлогом.
– А этого, как его… Который со стены упал… – всем своим видом Бадюг выражал сомнение, – Свиста Свечу пускать? Первым в очереди стоит.
– Ладно, пускай…
– Как здоровье? – поинтересовался Темняк после того, как они обменялись приветствиями.
– Да вот, хромаю немного, – Свист присел, вытянув вперед негнущуюся ногу. – В дальней дороге буду обузой.
– Намек понял, – Темняк решил на сей раз обойтись без лишних околичностей. – Мой план тебя не устраивает?
– Как он может меня устраивать? Это план бегства, а не борьбы. Твои обещания полны измышлений и недомолвок. А ведь жизнь за стенами Острога не так уж и прекрасна, как ты это изображаешь. Даже если не касаться тягот пути, которые могут оказаться непосильными для острожан, привыкших к оседлой жизни, есть немало иных опасностей. Голод, хищники, непогода. И это ещё не всё. Вы уходите не в пустоту. На просторах внешнего мира найдутся новые Хозяева, пусть и имеющие другой облик, которые обязательно попытаются поработить беззащитных людей… Твой план – это чистейшее надувательство. Надо драться там, где ты стоишь, а не бегать в поисках свободного места.
– Нельзя драться голыми руками с огнедышащим чудовищем, – возразил Темняк. – Бессмысленно штурмовать неприступную гору. Иногда лучше всего просто отойти в сторону. Если ты не жалеешь самого себя, то хотя бы пожалей своих земляков.
– Можно подумать, что ты их жалеешь! Ты просто ищешь себе попутчиков. Собираешь свиту. Носильщиков, телохранителей, наложниц.
Такой разговор совсем не устраивал Темняка. Это был даже не разговор, а обыкновенная перебранка. Базарная склока. А ведь как геройски держался Свист Свеча на Бойле! Вот во что превращает людей приверженность к какой-то одной, пусть даже и прекрасной, идее.