Хозяин Фалконхерста
Шрифт:
— Это сделал я, масса Хаммонд, — нашел в себе силы произнести Нерон. — Моя работа. Я все вам расскажу, только не стегайте меня больше. Не стегайте, масса Максвелл, сэр!
Он ухитрился встать на колени, несмотря на разведенные кандалами в разные стороны ноги. Драмжер отступил назад.
— Стегать я тебя не стану. Встань.
Нерон медленно, с большим трудом встал, балансируя в шатком фургоне. Обещание Хаммонда больше не стегать его придало ему уверенности, однако он не сводил округлившихся глаз со странных приготовлений под деревом.
Нерон никогда не наблюдал повешения и, вероятно, даже не слыхал о такой казни, однако чувствовал, что все эти приготовления несут ему нешуточную угрозу; вскоре до него дошло, что это будет кое-что похуже, чем бичевание, которого он так страшился. Колени его подкосились, и он осел на пол фургона.
Хаммонд приказал Олли залезть в фургон, отпереть замки на кандалах Нерона и заставить его стоять прямо. Тем временем Гетти запрыгнул в фургон и надел петлю негру на шею. Потом он крикнул парню, откликавшемуся на имя «Джубал», оседлавшему сук, чтобы тот натянул веревку и привязал ее покрепче. Нерону пришлось наклонить голову и встать на цыпочки, чтобы веревка не сдавливала ему горло.
— Вы собираетесь повесить его голым? — спросил Симпсон.
— Его штаны остались в Фалконхерсте, — ответил Хаммонд, — но там, куда он сейчас отправится, они ему не понадобятся. К тому же мы отошли от дороги, и его вид не сможет оскорбить проезжающих мимо белых дам.
— Какое расточительство — взять и вздернуть этого негра! Он неплохо сложен. Мне бы такой пригодился. — Скэггз алчно уставился на Нерона. Появление у такой деревенщины, как Скэггз, статного раба, вроде Нерона, обеспечило бы ему уважение соседей.
— Он — беглец и насильник, — ответил Хаммонд, распознав в словах Скэггза намек. — Он опасен для окружающих. Сегодня он изнасиловал рабыню, завтра покусится на белую. Сегодня он убил раба, завтра поднимет руку на хозяина. С такими, как он, разговор короткий.
Нерон уже чувствовал приближение смерти. Его охватил безумный страх. По его нагому телу побежали мурашки, ноги подкосились, так что Олли было нелегко его удержать. Он выпустил его, и Нерон свалился бы в фургон, если бы не веревка, возвратившая его в стоячее положение. Он испуганно припал к Олли.
Теперь в фургон залез Хаммонд: он сам поправил на смертнике петлю, чтобы толстый узел оказался у Нерона под ухом.
— Вы больше не сделаете мне больно, масса Максвелл? — пролепетал Нерон. Хаммонд не позаботился ему ответить. Спрыгнув с фургона, он махнул рукой Драмжеру, приглашая его занять место кучера. Олли он велел встать в нескольких шагах от заднего борта фургона.
— Значит, так, Драмжер! — Хаммонд сунул ему в руки хлыст. — Как только я досчитаю до трех, ты хлестнешь лошадей. Не жалей их бока!
— Слушаюсь, сэр, масса Хаммонд, сэр.
— Когда Нерон вывалится из фургона, ты, Олли, подхватишь его за брюхо и заставишь висеть. Приподнимешь над землей и раскачаешь.
— Слушаюсь, сэр, масса Хаммонд, сэр. — Олли растопырил руки и уперся пятками в землю.
— Раз! — крикнул Хаммонд, давая отмашку правой рукой. Нерон отчаянно всхлипывал. — Два! — Патрульные широко скалили рты. Им нечасто доводилось присутствовать на таком представлении. Трое рабов Гетти стояли на некотором удалении, в страхе ожидая развязки.
— Три!
Драмжер огрел лошадей хлыстом, и они рванулись с места. Тело Нерона вывалилось из фургона и угодило прямо в объятия Олли, который приподнял его повыше и отпустил. Нерон долго раскачивался, а потом повис неподвижно. Его голова была неестественно повернута, по черной ноге стекала белой струйкой сперма. Его лицо уже налилось кровью, но на теле еще вздрагивали мышцы, на одной руке сжимались и разжимались пальцы.
— Обхвати его еще разок за ноги, Олли, — приказал Хаммонд, с трудом обретая дар речи. — Повисни на нем всем весом и потяни вниз.
Олли поймал тело Нерона за колени и резко дернул. Рука Нерона повисла.
— Что ж, теперь этот мерзавец не сможет больше никого насиловать. — Хаммонд потер ладони, словно умывая руки. В следующую секунду его затошнило, и он нырнул в кусты, откуда донеслись звуки неукротимой рвоты. Вернулся он с мертвенно-бледным лицом и, опустившись на землю, скорчился и уронил лицо в ладони. Немного погодя он заговорил, обращаясь как будто только к Олли и Драмжеру, подъехавшим к хозяину на фургоне, но в действительности включая в круг слушателей и троих рабов Гетти:
— Теперь вы видите, что будет, если негр покроет негритянку без разрешения.
Олли и Драмжер потупили головы. Им трудно было оторвать взгляд от тела, которое только что жило, дышало, говорило. А теперь висело неподвижно, как мешок.
Хаммонд вынул из кармана золотую монету с орлом.
— Буду вам очень признателен, мистер Гетти, если ваши люди выроют на вашей земле три могилы для моих слуг.
— Я не имею права брать с вас за это деньги, мистер Максвелл, — покачал головой Гетти. — Я с радостью помогу вам как соседу. Нам, плантаторам, надо держаться вместе. Оказать услугу хозяину Фалконхерста — это для меня большая честь, сэр.
Хаммонд понял, что перед ним гордец, при этом такой же рабовладелец, как он сам, а значит — его ровня. Заставить его принять деньги значило бы нанести ему оскорбление. Отказавшись от денег Хаммонда, Гетти оставлял того своим должником и мог теперь хвастаться, что он и Хаммонд Максвелл сделаны из одного и того же теста.
Отплатить ему Хаммонд мог одним-единственным способом. Несмотря на казнь, он не забыл про молодого раба Гетти и теперь посматривал на него и подзывал к себе. Джубал широкими шагами подошел и вытянулся перед Хаммондом.