Хозяин Проливов
Шрифт:
«А вот и сокровища». — Асандр без всякого удовольствия принялся вместе с другими загружать в эти колодцы немногочисленные ценные вещи с потопленных кораблей: сундучки с казной, кожаные мешочки, набитые брусками электрона. Зерно пираты намеревались отвезти в «лесной Мермекий» своим семьям. А частью продать колонистам в прибрежных деревнях, тем самым, у которых оно и было отобрано Калимахом. Надо же им чем-то сеять!
Выбравшись из ямы, юноша увидел, что часть пиратов разбрелась по берегу, собирая ветки и выброшенные морем доски. Несколько костров уже горело. Запасов, захваченных на кораблях вполне хватало, чтобы устроить роскошный ужин с обильным возлиянием и для людей, и для богов. Часа через три все перепились. Асандра всегда поражало, как мало нужно человеку для счастья: залить глаза и горланить песни, сбиваясь на каждой строфе. На это Сфокл был большой мастак. Но сегодня у него свербило в другом месте.
— Чего расселся? — Папаша наконец оторвал свой грузный зад от бревна и поплелся от костра, щелчком пальцев, как собаку, подзывая раба.
Темнело. Среди деревьев стоял настоящий сумрак. На дымчатой лазури небес появились первые звезды. Грузно переваливаясь с ноги на ногу, атаман зашел за камни, торчавшие среди кустов шиповника. Раб молча плелся за ним.
— Все. Бросим якорь здесь, — отдуваясь, сообщил Сфокл. — Куда в чащу-то забираться?
Асандр молчал. По дороге он подхватил с земли булыжник и сейчас примеривался, как бы лучше без особого шума оглушить папашу и дать деру в лес.
— Становись сюда. Руки на камень, — потребовал гвоздила. — И отклячь зад. Как я к тебе буду через кусты продираться?
Юноша сделал неуверенный шаг вперед и получил хорошего пинка, от которого ткнулся грудью о валун.
— А ну-ка… Давай-ка… Вот мы… — Сфокл шумно захрустел ветками. Пальцы Асандра крепче стиснули камень, и в этот миг атаман захрипел над самым плечом своей жертвы, подался назад, неестественно громко рыгнул и затих.
Юноша обернулся. Грузное тело Сфокла бугром лежало на земле, за ним на корточках сидел Лисимах, сжимая в руках длинный кожаный ремешок от сандалии, которым было перетянуто горло атамана. Мясистое лицо гвоздилы налилось кровью. Большие волосатые руки вцепились в удавку. Глаза выкатились из орбит.
— Знаешь, — сказал тавр, вставая и отряхивая ладони, — мне еще лет в семь Пеламон объяснил, что хозяин всегда прав. А ты, — он хмыкнул, — я вижу, до сих пор этого не понял?
Асандр вертел в руках бесполезный камень, не зная, что и сказать.
— Идем. Наши уже начали. — Удивленное выражение лица друга насмешило Лисимаха. — Я переговорил с остальными. Твой план всех потряс. Пиратов уже режут. — В тоне тавра сквозила беззлобная ирония. — Никогда бы не подумал, что наши способны отказаться от выпивки. Клянусь Ану! Я сам не хлебнул сегодня ничего крепче морской воды.
Юноши шагали через лес. Не доходя до опушки, у тавра снова подкосились ноги: все же он потерял слишком много крови и перетрудился, сворачивая гвоздиле шею.
— Ты сегодня дважды спас меня, — тихо произнес Асандр, прислоняя друга спиной к сосне. — Почему?
— Я должен служить кому-то, — шевельнул губами тавр. — Даже если ты слабее меня.
Асандр хмыкнул. Ему и в голову не приходило, что Лисимах сильнее него. Опытнее в морских делах — может быть. Но не сильнее. В этом боец Апатуры был уверен.
«Не мог же я оставить тебя Сфоклу, если сам мечтаю оказаться на его месте». — Этих слов тавр не произнес вслух, понимая, что рискует получить по зубам. Они выбрались из леса на берег. Здесь черная работа уже была закончена. Невольники перекололи почти всех хозяев. После обильных возлияний, которым предавались разбойники, это было нетрудно. Однако резать пьяных, как свиней, — маленькое удовольствие. И большое бесчестье. По хмурым озлобленным лицам рабов это было хорошо видно.
— А где Сфокл? — окликнули друзей.
— Мертв, — отозвался тавр. — Он убил. — Его рука хлопнула Асандра по плечу.
Юноша хотел запротестовать, но Лисимах сжал его ладонь.
— Смотри и слушай, — шепнул он. — Потом объясню.
— Значит, ты убил атамана? — Несколько человек окружили Асандра плотным кольцом.
Тот, покраснев до корней волос, с трудом кивнул.
— У тебя есть право занять его место, — сказал старший из рабов, угрюмый пантикапеец, судя по множеству шрамов на голых плечах, бывший пеший боец. Такие держат строй против конницы и получают удары сверху по рукам и длинным копьям. — Право, которое надо отстоять, — добавил он мрачно. — Мы видели сегодня, как ты участвовал в абордаже с тарана. — Скупая улыбка тронула его губы. — Неплохо. У тебя есть опыт?
— Я был храмовым бойцом в Апатуре, — сказал Асандр, кладя руку на кинжал.
Кто-то присвистнул.
— Неплохо, — повторил пантикапеец и повернулся к остальным. — Кто оспорит его право на атаманство?
Из толпы бывших невольников вышло четверо наиболее уверенных в себе бойцов. Асандр прищурился. Судя по выправке, все они когда-то носили оружие в строю.
— Я присоединюсь к ним. — Пантикапеец расстегнул пояс, снимая короткий меч. — Меня зовут Неокл. Я был гоплитом. Посмотрим, что ты нам покажешь. — Он поднял руку, обращаясь к остальным. — Предлагаю честный бой на кулаках. Без оружия. Шансом получить свободу мы обязаны его сообразительности. — Неокл ткнул пальцем в грудь Асандра. — И лишний покойник нам сегодня ни к чему. — Он обвел глазами берег, и без того заваленный трупами.
Многие согласились со словами рассудительного гоплита. Зачем убивать кого-то из своих, когда они только что освободились от пиратов и каждые руки теперь на счету?
— Понял? — шепнул Асандру тавр. — Я ранен и не выстою сейчас в драке. К тому же эллины не потерпят вожаком варвара.
Асандр переминался с ноги на ногу. У него были серьезные противники. Это он видел сразу. Но с другой стороны, отчего бы не попробовать? Юноша вышел в круг, образованный на песке зрителями. Они жадно глазели на претендентов и, никого не стесняясь, обсуждали их достоинства. У того ноги кривые, тот слишком много ест. Неокл чересчур требователен, это плохо для атамана. Да и староват. Другой боец по имени Трифон криклив и нерешителен, как баба. Даром что удар тяжелый. А так — тряпка для палубной грязи. Но больше всех досталось «любимчику Сфокла», «этой подстилке для жриц в Апатуре». «Неверный человек», «Ушел в лес с гвоздилой, а вернулся с тавром», «На пару они его прикончили — ясное дело», «Да что говорить: гнилой парень!», «Не приведи боги такого командира».
Слушая эти разговоры, Асандр наливался яростью. За кого они его принимают? Вся его вина в том, что Сфокл пощадил его перед пропастью. А ему уже приписали бог весть что и украсили столь изощренными подробностями, что уши вяли даже у такого хлебнувшего горя человека, каким был Асандр. Он поморщился, встряхнул руками и ногами, сбрасывая лишнее напряжение, и занял боевую стойку. «Где моя дубина Геракла?» — мелькнула насмешливая мысль. Асандр был твердо намерен показать, на что годится, и если не одержать верх над противниками, то по крайней мере выколотить из них спесь и отвоевать себе достойное место.