Хозяин зеркал

Зонис Юлия

Она не успела совсем чуть-чуть.

Сердце Иенса пело. За все годы унижений, за всю муть, и голод, и мелкие ненужные заботы, и ссоры с Гердой, и прохудившиеся ботинки, и заплаты, и то, как смотрел на него белый лакей, – за все это он отыгрывался сейчас. Кей, как Иенс и предполагал, совершенно не умел драться. Слабое запястье и кисть, неспособная держать удар. Дважды Иенс скользил лезвием по неловко выставленному клинку противника, нанося уколы в грудь. Один раз закрутил шлегер Кея штопором – прием, который до этого он решался применять лишь в бою на рапирах, – и выбил оружие из рук мальчишки. Язык не поворачивался называть то, что возилось сейчас на коленях перед

Иенсом, каким-то там герцогом.

В очередной раз не сумев подняться, Кей вскинул руку со шлегером в бледном подобии квинты. Иенс ударил сверху, резко и коротко. Клинок Кея отскочил, нанося рану хозяину. Из длинного пореза на лбу хлынула кровь, заливая упрямые глаза цвета сапфира.

– Сдавайтесь, – сказал Иенс.

– А как же мой сонет? – ухмыльнулся Кей.

Он все еще ухмылялся, хотя рука, стирающая кровь со лба, дрожала.

– П-перестаньте скалиться. Признайте себя п-побежденным, и я вас отпущу.

– Вы меня отпустите? Ну уж нет. Это я вас отпущу, когда мне надоест. – Коротко вздохнув и слизнув с губ кровь, он пожаловался: – Никак не могу уместить мысль в две строки…

– П-прекратите юродствовать.

– …поэтому умещу в четыре. Вот, слушайте. – Повысив голос, Кей продекламировал:

Ну что ж, раз грешить – то значит, грешить сполна!А если шутить, то так, чтоб потом петля.Я только надеюсь, что хватит на всех вина,Пока мы в гостях у крысиного короля.

Ну как, нравится?

– Н-не особо.

– Еще бы. Ничего вы, Иенс, не смыслите в поэзии, как и в эпистолярном искусстве. – И негромко добавил: – Я знаю, что это не вы писали письмо. А кто писал, узнаю без вашей помощи. Так что признавайте себя побежденным и убирайтесь.

Кровь, текущая из раны на лбу, не могла притушить наглый блеск его глаз – и тут Иенса разобрало. Даже сейчас мальчишка был сильнее. Даже здесь, даже стоя на коленях, даже не умея держать в руках оружие, он смеялся и смеялся над ним, Иенсом, смеялся и не хотел остановиться.

Как бы сама собой рука Иенса метнулась вперед. Это не был один из тех приемов, которым учил его напыщенный мэтр Игле Канур в высоком зале дедовского особняка. Нет, так Бен Хромоножка развлекал публику на ярмарке, одним ударом разрубая бараньи туши. Лезвие пошло полукругом, блеснуло, под углом врезаясь в плоть и кость. Мальчишка не успел. Наконец-то он не успел, не успел даже выставить защиту, и Иенс хакнул, как хакал старый циркач, и его шлегер пропахал дорогу слева направо, от виска до верхней губы – конечно, не разрубленный баран, но тоже кое-что.

Кей завалился на бок. На месте левой половины лица у него было красное, смятое, мокрое. Кровь, перевалив горбинку носа, заливала правый неповрежденный глаз, и наконец-то его наглая синева перестала раздражать Иенса. Доктор опустил шлегер и отступил на шаг, не желая испачкать в крови ботинки.

«В подошве дырка, – тупо подумал он. – Носки будут совсем мокрые».

Он еще успел удивиться тишине – ни возгласа, ни дыхания, – когда под сводом раздался крик.

Крик был страшен. Часть файеров задуло. В воцарившейся полутьме с потолка с грохотом посыпались сталактиты. Иенса смело к заградительной решетке. Мимо пронесло закрученного вихрем пса и вцепившегося в поводок фон Бэка. С трибун послышались стоны и вопли задавленных, но Иенс не смотрел туда. Прижатый к ограде, он видел, как к телу Кея метнулась щуплая девчонка, и это было непонятно и жутко – потому что кричала именно она. Госпожа Война упала на колени рядом с убитым и, схватив его за плечи, затрясла что было сил. Затрясла отчаянно, словно надеялась разбудить. Иенс смотрел на нее

с недоумением: ведь ясно же, что мертвого не разбудишь… Как будто расслышав его мысль, девчонка снова закричала. Этого крика Иенс уже не услышал, зато почувствовал. Его вдавило в железную сетку так, что, казалось, сейчас треснут ребра. Но решетка милосердно подалась, лопнула и, вывернутая с корнем, обрушилась в канал. Туда же полетел и оглушенный доктор.

Интерлюдия

Крысиный король

– Ну зачем ты такой упрямый?! – простонала Госпожа W, утыкаясь лицом в холодное плечо мертвого.

Его плечо, впрочем, и при жизни было холодным, но теперь холод не приносил облегчения. Дафна не решалась открыть глаза, потому что кругом кишели крысы. Никого она не боялась и ничего, никогда – только крыс. Непонятно, из каких глубин памяти вынырнул этот страх.

Крысы сжирали все вокруг. Они уже съели подземную залу со всеми ее сталактитами и сталагмитами, съели канал, съели большую часть моста, съели воздух, свет, и даже темноту они тоже съели. Остался лишь маленький клочок, на котором лежал Кей. Дафна собралась с силами и подняла голову. Она не позволит съесть и его.

Крысы клубились, сплетались и расплетались, заполняя все вокруг. И они щелкали, попискивали, верещали. Шелестели.

– Мертвец.

– Труп.

– Мясо.

– Отдай его нам!

– Нет! – выкрикнула Дафна.

На кончиках ее пальцев вспыхнули огоньки. Огненная стрела пропахала в крысином клубке глубокую борозду, но края разрыва мгновенно стянулись. Клубок начал меняться, обретая очертания. Сросшиеся серые тела и хвосты. Семь огромных голов. Семь пар рубиново-красных глаз. Глаза уставились на Дафну.

– Ты не крыса, – пробормотала она. – Кто ты такой? Что ты такое?

– Ты слышала, – сказала одна голова.

– Крысиный Король, – пропищала другая.

– Мальчик призвал нас! – взвизгнула третья.

– И мы пришли, – добавила четвертая.

– Чтобы забрать, – пояснила пятая.

– Чтобы сожрать, – облизнулась шестая.

– Он так хотел, – заявила седьмая, и все головы дружно закивали.

– Лжешь! – Дафна вскочила, потому что стоять на коленях перед крысой – или даже их королем, хотя и младенец знает, что нет у крыс никакого короля, – было противно. От рук ее вновь побежал огонь. Сросшаяся крыса не попятилась, только оскалилась всеми головами. Усы ее задвигались. Крыса веселилась.

– Ты не крыса, – повторила Дафна, приглядываясь. – Даже не Крысиный Король. Я тебя знаю. Ты всегда идешь следом.

– Нас узнали, – хихикнула первая башка.

– Нас разоблачили.

– Девочка-Война.

– И мертвый мальчик.

– Так было всегда.

– Так будет всегда.

– Это хорошо.

– Это правильно.

– Это справедливо.

– Отдай его нам! – хором потребовали крысиные башки.

– Нет! Ты его не получишь!

– Ты служишь нам! – возмутились головы.

– Я не служу никому. И уж точно не тебе, Бледная.

Крысиные головы приблизились друг к дружке и зашептались. Дафна стояла, противно и мелко дрожа. Над крысой стлалось облако мерзкой вони, могильного мокрого смрада. Тварь совещалась сама с собой и была серьезно увлечена дискуссией.

– Хорошо, – сказала наконец первая голова, выныривая из клубка.

– Мы можем помочь.

– Можем вернуть то, что ты забрала.

– Но не задаром.

– Нет, не задаром!

Дафна сжала кулаки: