Хозяйка Дома Риверсов
Шрифт:
Огонь занимался слишком медленно, и толпа стала обвинять солдат в том, что они заготовили никуда не годные дрова. Ноги мои в новых жестких туфлях совершенно онемели. Раздался торжественный звон огромного соборного колокола. Жанна совсем исчезла в плотных клубах дыма, лишь временами мелькал знакомый поворот головы, увенчанной бумажной «митрой» — она всегда так поворачивала голову, когда к чему-то прислушивалась. И мне подумалось, что в звоне этого колокола ей, наверное, слышатся голоса ангелов. Вот только что они говорили ей сейчас?
Дрова понемногу
И я вдруг, тоже точно ребенок, в отчаянии понадеялась: а может, она и впрямь уснула? Может, это и есть чудо, посланное ей Господом? Тут пламя взметнулось как-то особенно ярко — это загорелась длинная белая рубаха Жанны, и огонь лизнул ее обнаженную спину; затем ее бумажная «митра» стала бурой и, вспыхнув, скорчилась. Однако сама Жанна так и осталась неподвижной и безмолвной, напоминавшей изваяние, маленького каменного ангела. А костер все бушевал, в нем вспыхивали и рассыпались угли, красные искры взмывали высоко к небесам.
Я даже зубами скрипнула от горя и ужаса, но тут же почувствовала, как руку мне сжали тетины пальцы. «Смотри, не упади в обморок, — шепнула она. — Ты должна все выдержать до конца». И мы с ней простояли там до последнего, крепко стиснув руки, с помертвевшими, ничего не выражающими лицами. Словно это вовсе и не было для нас самым настоящим кошмаром, словно теперь мне не было столь же ясно, как если бы это было написано в небе огненными скрижалями, какой конец ожидает любую девушку или женщину, вздумавшую противиться законам, установленным мужчинами, и решившую самостоятельно строить свою судьбу. Я понимала, что стала свидетельницей не того, как поступают с еретиками, а того, как мужчины уничтожают женщину, возомнившую, что она в чем-то разбирается лучше их.
Сквозь жаркое марево, дрожавшее над костром, я видела замок, и окно своей комнаты, и мою подругу, юную фрейлину Элизабет, которая смотрела вниз, на меня. И когда наши взгляды встретились, я догадалась, что мои широко раскрытые глаза — как и у Элизабет — кажутся пустыми и бессмысленными от пережитого шока. Вдруг Элизабет медленно подняла руку и изобразила в воздухе тот самый знак, который Жанна показала нам когда-то у крепостного рва в солнечный денек: указательным пальцем она нарисовала в воздухе круг — колесо Фортуны, способное и поднять женщину на недосягаемую высоту, позволив ей даже королями командовать, и сбросить ее в бездну, навстречу бесславной и мучительной гибели.
Замок Сен-Поль, Артуа, весна 1433 года
Вернувшись из Руана, я еще несколько месяцев прожила у своего дяди Жана, а затем на целый год уехала к нашим родственникам в Бриенн; лишь после этого моя мать сочла мое воспитание достаточно отшлифованным и позволила мне на какое-то время вернуться домой, где они с отцом стали искать мне подходящего жениха. Так что я жила дома, в нашем замке Сен-Поль, когда мы получили весть о том, что скончалась герцогиня Анна Бедфорд и герцог чувствует себя совершенно потерянным и несчастным. Затем пришло письмо от моего дяди Луи, канцлера герцога Бедфорда, и мать неожиданно пригласила меня к себе.
— Жакетта, это как раз тебя касается, — сообщила она, когда я вошла.
Она сидела в глубоком кресле, а отец стоял у нее за спиной, и оба они строго на меня смотрели. На всякий случай я быстро прикинула, в чем могла провиниться за минувший день. Конечно, имелось немало всяких дел, которые я не доделала; кроме того, утром я пропустила мессу, оставила свою комнату неприбранной, здорово отстала с шитьем. И все-таки мне казалось, что отец вряд ли явился бы в материны покои, чтобы отругать меня за такие пустяки.
— Да, матушка? Я внимательно слушаю.
Мать явно колебалась. Она вопросительно взглянула на отца, но все же решилась и сразу приступила к главному:
— Разумеется, мы с твоим отцом хотели выбрать для тебя достойного мужа, рассматривали различные варианты… мы надеялись… Впрочем, теперь все это не имеет значения, тебе очень повезло: мы получили в высшей степени выгодное предложение. Короче, твой дядя Луи предлагает тебе брак с герцогом Бедфордом.
Я была настолько ошеломлена, что попросту утратила дар речи.
— Это великая честь, — кратко заметил мой отец. — В том числе и для тебя. Ты займешь очень высокое положение в обществе, станешь английской герцогиней и первой дамой Англии после королевы-матери. А во Франции тебе и вовсе не будет равных. Тебе бы следовало на коленях благодарить Господа за подобную милость.
— Что? — пробормотала я, поскольку была совершенно оглушена и ничего не понимала.
Моя мать молчала, только кивала, подтверждая слова отца; оба они смотрели на меня, ожидая ответа.
— Но ведь его жена только что умерла, — слабым голосом пролепетала я.
— Да уж, твой дядя Луи и впрямь отлично постарался ради тебя. Успел раньше всех, назвав герцогу твое имя.
— А мне казалось, что после смерти жены он должен немного подождать и все-таки не сразу жениться снова, — промямлила я.
— По-моему, вы с герцогом уже знакомы? — спросила мать, словно не слыша меня. — Вы ведь еще в Руане познакомились, верно? И потом вы, кажется, встречались с ним в Париже?
— Да, встречались, но ведь он был женат, — довольно глупо попыталась протестовать я. — То есть он, конечно, меня видел…