Хозяйка Империи
Шрифт:
Джиро поднял вверх предмет, который держал в руке: небольшую игрушку-головоломку, искусно вырезанную в виде переплетенных колец.
– Тень моего племянника заслуживает памятного дара от Анасати, - сказал он, склоняя голову в официальном поклоне.
– Памятного дара!
– повторила Мара свистящим страдальческим шепотом. Вся душа ее взбунтовалась: на огненное ложе отправил ее первенца "подарок" от Анасати.
Она не помнила, как качнулась вперед, как вывернула запястье, рывком высвободившись из железной хватки Хокану. Вопль ярости поразил слух собравшихся, как звон обнаженного меча из металла; руки взлетели, как когтистые
Джиро отшатнулся, от испуга и удивления выронив игрушку. А Мара уже вцепилась в него, добираясь до горла между застежками доспехов.
Ближайшие к ним властители не удержались от восклицаний, когда маленькая женщина, грязная и мокрая, в приступе лютой ярости, с голыми руками бросилась на бывшего деверя.
Реакция Хокану была по-солдатски быстрой: он попытался оттащить Мару от Джиро, прежде чем прольется кровь.
Но непоправимое уже случилось.
Джиро обвел сверкающим взором ошарашенных наблюдателей.
– Призываю всех в свидетели!
– вскричал он с негодованием, в котором звучало плохо скрытое ликование.
Теперь у него есть столь долгожданная законная возможность приступить к осуществлению самой заветной мечты: повергнуть Мару к своим ногам, унизить и растоптать.
– Акома нанесла Анасати оскорбление. Пусть все присутствующие знают, что союза между нашими семьями больше не существует. Я заявляю о своем праве смыть позор с имени Анасати, и он должен быть смыт кровью!
Глава 3
ВОЙНА
От Хокану требовались решительные действия.
Воины почетной стражи плотным кольцом сомкнулись вокруг Мары, дабы никто не увидел, как их госпожа, не помня себя от ярости, молотит мужа кулаками по груди. Хокану срочно подозвал Сарика и Инкомо.
Советникам хватило одного взгляда на обезумевшую от горя госпожу, чтобы убедиться: душевные терзания сломили ее. Мара не различала лиц и была явно не способна принести публичные извинения властителю Джиро. Именно из-за него и нашло на Мару это умопомрачение. Даже если бы рассудок вернулся к ней до отъезда гостей, время для попыток примирения было упущено, и не имело смысла добиваться встречи сторон, считающих себя оскорбленными. Могло получиться еще хуже. Оба советника - старый и молодой - понимали, что размер бедствий, порожденных непозволительной вспышкой Мары, с каждой минутой нарастает и теперь уже слишком поздно что-либо исправлять.
Хокану корил себя за то, что без должного внимания отнесся к предостережению Изашани, но время не позволяло предаваться раскаянию: требовались быстрые решения.
– Сарик, - распорядился он, - подготовь и огласи обращение. Никакой лжи; но дай понять, что властительница занемогла. С минуты на минуту можно ожидать, что Джиро потребует ответа за нанесенное ему оскорбление, и нам необходимо заранее выработать тактику, которая позволит как-то смягчить его обвинения и поскорее выпроводить официальных гостей.
Первый советник поклонился и двинулся прочь, по пути подбирая в уме слова формального обращения.
Не дожидаясь, пока его попросят, вперед вышел Люджан.
Не удостаивая вниманием взбудораженных властителей, теснившихся вокруг его воинов, чтобы поглазеть на сраженную горем Мару, он не отвернулся от нее в минуту позора. Сняв наручи, меч и поясной кинжал, военачальник пришел на помощь Хокану, которому стоило немалого труда удерживать мечущуюся, вырывающуюся жену. Бережно, чтобы не наставить госпоже синяков, Люджан принял заботу
– Поспеши в особняк, собери служанок Мары и отыщи лекаря, способного приготовить сонное снадобье. Потом присмотрись к гостям. Может понадобиться помощь всех союзников, которые у нас остались: мы на волосок от вооруженного столкновения.
– Властитель Хоппара и отряд Ксакатекасов к вашим услугам, - раздался чуть хрипловатый женский голос.
Плотные ряды почетной стражи расступились, пропуская властительницу Изашани, одетую в изысканный наряд пурпурных и желтых тонов. Только колдовским воздействием ее красоты и уверенной осанки, граничащим с чудом, можно было объяснить, как вышло, что воины освободили ей проход.
– А я могу побыть с Марой, - предложила она. Безошибочно угадав искреннее сочувствие гостьи, Хокану кивнул.
– Да простят нам боги мое недомыслие, - пробормотал он, как бы извиняясь.
– Твоей семье принадлежит наша вечная благодарность.
С этими словами он препоручил свою госпожу женской мудрости вдовы Ксакатекас.
– Она не лишилась рассудка, - поспешила утешить его властительница Изашани; ее прекрасная рука умиротворяющим прикосновением легла поверх руки Мары.
– Сон и покой восстановят ее силы, а время залечит душевную рану. Наберись терпения.
– Не хуже Хокану понимая, что сейчас ему придется ринуться в омут политических интриг, она сообщила: - Я поручила двум моим советникам как-нибудь заговорить зубы господам из Омекана и Инродаки. Хоппара стал во главе моего почетного эскорта; он сумеет расставить воинов таким образом, чтобы причинить как можно больше неудобств другим любителям поживиться на чужой беде.
Значит, двоих врагов можно пока выкинуть из головы. Хокану только кивнул в ответ. У Мары были верные друзья, готовые поддержать ее в возможном столкновении с политическими противниками Акомы. Мару любили многие. Сердце Хокану щемило оттого, что нельзя остаться рядом с женой, когда она так истерзана горем. Он заставил себя отвести взгляд от небольшого кортежа, назначенного для сопровождения его исстрадавшейся супруги под оберегающую сень дома. Считаться с велениями сердца в такие минуты мог бы только глупец. Нужно собрать волю в кулак, как перед смертельной битвой: здесь слишком много врагов, явившихся на церемонию прощания с Айяки именно затем, чтобы извлечь выгоду при первой же подвернувшейся возможности. Теперь уже ничем не загладить оскорбления, нанесенного Марой Джиро. Грядет кровопролитие - его не миновать; но какой же недоумок решится напасть, находясь в самом сердце Акомы, когда здесь собралась чуть ли не вся ее рать, чтобы воздать почести Айяки? Лишь очутившись за пределами Акомы, враги Мары начнут свое черное дело.
Сейчас Хокану ломал голову над тем, как выиграть время. Стоит ему ошибиться - и Акоме конец. Мало того, угар бессмысленной войны не обойдет стороной и дом Шиндзаваи: и армия, и казна понесут невосполнимые потери. Одним махом может быть сметено все, чего они достигли за последние три года, отстаивая самодержавную власть императора.
Необходимо созвать совет и подумать, что можно сделать для уменьшения размеров бедствия. Во что бы то ни стало надо привлечь на свою сторону, улестить или припугнуть тех правителей, которые не состояли в союзе ни с Марой, ни с Джиро; а те, кто открыто проявлял недовольство политикой властительницы, пусть дважды подумают, прежде чем бросить вызов Слуге Империи.