Хозяйка Меллина (Госпожа замка Меллин)
Шрифт:
Ужин, к которому всех пригласили в девять часов, был сервирован в столовой и в пуншевой комнате. Угощение стояло на буфетах вдоль стен, и гости сами должны были класть себе в тарелки то, что им понравилось, потому что слуги по традиции дома в это время тоже праздновали Рождество. Столы ломились от разнообразных блюд — маленьких пирожков со всевозможными начинками, нарезанной ломтиками холодной говядины, рыбы разных сортов и тому подобного. Среди напитков были горячий пунш, мед, виски и джин.
Питер,
Питер вызвался обслуживать всю компанию, и я пошла вместе с ним, чтобы ему помочь. На буфетах, рядом с угощением, стояли стопки тарелок и подносы. Питер взял поднос и принялся нагружать тарелки едой, попутно сообщая мне названия корнуэлльских блюд, которые были там представлены.
— Мисс Ли, — вдруг сказал он, — Марта… Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что у вас глаза цвета янтаря?
— Да, — ответила я.
— А говорили ли вам, что вы красивы?
— Нет.
— В таком случае этот досадный пробел должен быть немедленно восполнен, что я и делаю с превеликим удовольствием: вы очень красивы, Марта Ли.
Я засмеялась, и в этот момент в комнату вошел Коннан с леди Треслин. Она села рядом с Селестиной, а он подошел к буфету, где стояли мы.
— Я просвещаю мисс Ли на предмет корнуэлльской кухни, — сказал Питер. — Ее невежество в этом вопросе достойно сожаления.
Коннан посмотрел на меня с улыбкой, от которой у меня забилось сердце. Отведя глаза, я увидела Элвиан, стоящую рядом с нами. У нее был усталый вид.
— Тебе пора спать, — сказала я.
— Я хочу есть.
— После ужина мы сразу идем наверх.
Она кивнула и, взяв тарелку, стала выбирать свои любимые пирожки.
Потом мы все сидели за одним столом — Элвиан, Питер, Селестина, сэр Томас, Коннан, леди Треслин и я — и ужинали. Мне казалось почти чудом, что я была вместе с ними. На моем платье сияли бриллианты Элис, и я подумала: «Два года назад она вот также сидела здесь в рождественский вечер… А сейчас вместо нее сижу я. Интересно, вспоминают ли они сейчас о ней?»
Я подумала вдруг о лице, которое я видела в потайном отверстии в потолке, и вспомнила, как Элвиан сказала перед тем первым балом, что ее мать может вернуться в тот вечер, и как она высматривала ее среди танцующих… А что если Элис, или ее призрак, наблюдала за нами сегодня? И тут меня осенило. Каким же нелепым фантазиям я предаюсь, когда объяснение так просто! Это же была Джилли, а никакой не призрак!
Голос Коннана вернул меня к происходящему за столом.
— Я принесу вам еще виски, Том, — сказал он и встал, чтобы подойти к буфету. Леди Треслин быстро поднялась и последовала за ним. От них было трудно отвести взгляд, так элегантно они выглядели и так прекрасно смотрелись вместе: самая красивая из присутствующих женщин и самый интересный из присутствующих мужчин.
— Я помогу вам, Коннан, — сказала она, и я услышал их веселый смех.
— Осторожно, смотрите, мы пролили виски, — произнес Коннан, и они опять рассмеялись, как будто это была на редкость забавная шутка.
Глядя на них, я была готова расплакаться, потому что я наконец поняла, как смехотворны и беспочвенны все мои надежды и мечты.
Последнее, что я увидела, прежде чем заставила себя отвести глаза от этой пары, была рука леди Треслин, просунутая под руку Коннана, когда они повернулись, чтобы вернуться к столу. «Тебе пора уходить», — сказала я себе и встала.
— Элвиан пора спать, я отведу ее наверх, — произнесла я, ни на кого не глядя. — Пойдем, Элвиан.
Элвиан не сопротивлялась, она уже засыпала на ходу.
— Спокойной ночи, — сказала я.
Питер встал со словами:
— Но мы ведь еще увидим вас сегодня?
Я не ответила. Я изо всех сил старалась не смотреть на Коннана, который был так поглощен разговором с леди Треслин, что, казалось, никого и ничего вокруг не замечал.
— До встречи, — сказал Питер, и я вышла из комнаты, ведя за руку Элвиан.
Моему недолгому блаженству пришел конец. Леди Треслин показала мне, сколь нелепо и наивно было надеяться на его продолжение.
Когда Элвиан уснула, я пошла в свою комнату и зажгла свечи на туалетном столе. Я посмотрела на себя в зеркало. Я выглядела очень хорошо, в этом не было сомнения. Хотя, впрочем, при свечах любая женщина выглядит привлекательной.
Блеск отразившихся в зеркале бриллиантов напомнил мне об увиденном мной лице в потайном окне солярия. Я решила убедиться, что это была Джилли, и отправилась к ней в комнату. Девочка лежала в кровати, но когда я тихонько окликнула ее, она села и воскликнула:
— Мадам! Я знала, что вы сегодня придете!
— Джилли, ты же прекрасно знаешь, кто перед тобой. — И зачем только я сказала эту глупость? Она кивнула. Я зажгла свечу и села на край кровати. Глаза Джилли остановились на моей брошке. Я дотронулась до нее и сказала:
— Она раньше принадлежала миссис ТреМеллин.
Джилли улыбнулась и снова кивнула.
— Джилли, — спросила я, — ты была сегодня в солярии во время бала?
Она опять кивнула головой.
— Скажи «да», Джилли.
— Да.
— Ты была там одна? Тебе не было страшно?
Она помотала головой и улыбнулась.
— А почему тебе не было страшно?
Она снова улыбнулась.
— Мне не было страшно, потому что…
— Потому что?..
— Потому, — сказала она.
— Джилли, — спросила я, — ты правда была там одна?
Она опять улыбнулась, но ничего не ответила. Я поняла, что ничего больше от нее добиться не удастся. Я поцеловала ее и вышла из комнаты.