Хозяйка волшебного дома. Книга 2
Шрифт:
— Одну в прихожую, они же едят грязь с ботинок?
— Едят. Это намного лучше чем сумасшедшая белка.
— Ещё одну на кухню. Одну в холодильник. Можно и в ванную, я вечно проливаю шампунь. В мою спальню тоже, наверное, надо. И парням одну в комнату. Это сколько выходит?
— Штук семь, — прочертил хвостом круг чупокабр. Он, кажется, опять чуть увеличился в росте.
— Открывай окно! — закричал зверь во все горло.
— Как?!
— Магией! Да что ж ты за бестолочь такая? Просто развей эту форточку! Срочно!
— Как развеять? Несчастье, я не умею. Что случилось, мы падаем? — поезд взобрался на вершину рельс (невидимой горы?) и сбавил свой ход, почти замер.
— Хуже! Прикажи окну свинтиться отсюда! Ну, коснись же его! Вставай!
Когтистая лапа сгребла меня с места и подтолкнула к переднему окну.
— Брысь! — сказала я стеклу, которое под рукой немного спружинило. Тут же стекла под ладонью не стало. Поезд чуть дернулся, липучка в ложбинке вся сжалась, прикинувшись ветошью. Мы плавно начали опускаться вниз, в зелень. Со всех сторон в купе хлынули огромные синие птицы, бабочки.
— Молодец! — просвистела мимо черная лапища, — Сбил одну! Держи пасть шире, может, и тебе что-то достанется!
Воздух наполнился запахом ботанического влажного сада. Мимо меня проносится ураган лепестков, зелени, крупных птах. Чупокабр скачет с бешеной скоростью, лязгает зубами. Зверь счастлив. Перья и пух ложатся ковром мне под ноги. Птиц становится жалко до ужаса, и остановить этой дикой охоты мне, похоже, не суждено.
Распахнулась дверь позади, в творящуюся неразбериху хлынули эльфы. Они будут спасать птиц? Нет, наоборот, в руках мужчин взлетают огненные шары. Мне в ладони упала запечённая курица гриль. Правда, синяя. Зато пахнет как надо. Поверх нее упал с дерева розовый лист.
— Кушай хозяйка, я поймал, эти бесполезные изжарили!
— Птичек жалко!
— Птичек? — сморщилась любимая морда и выплюнула под ноги кусок мрамора, — Это не так, чтобы птицы.
— А кто тогда?
В фюзеляж поезда совсем рядом со знакомой липучкой воткнулся птичий клюв и застрял в металле.
Круглые игрушечные глаза раскрылись, и я услышала тихий писк.
Одним преступлением больше, одним меньше, маленькая кража все равно уже ничего не решит. Сгребла в сумочку трикотажного зверя. Чупокабр когтем сгреб себе в пасть то, что походило на птицу. В фюзеляже остался торчать только крупный стальной стержень.
Поезд понемногу стал набирать скорость. Несчастье прыгнул под потолок, ухватил последнее перьевое чудище в лапы и проглотил.
Эльфы смотрят на меня, не сказать, чтоб удивлённо, скорее уж, осуждающе. Сейчас точно выгонят. Ещё и эта тарелка с курочкой гриль у меня в руках. Как окажется, что чупокабр извел особо редкий вид живности.
— Простите.
— Вас в детстве не учили, что нельзя колдовать в общественных местах? Заправил выбившуюся из-под диадемы прядку волос высокий мужчина.
—
— Дар ведьмы способен только губить! — вернул он обратно стекло щелчком пальцев.
— Погоди, Эментиль, в правилах этого не было. И потом, зверь ведьмы оказал нам неоценимую услугу. Скольких сегодня чудищ удалось извести? Заметь, даже не сбить. Эти теперь точно не оживут. Их сгрызли.
— Одного я изжарил.
— К тому моменту лин был уже обезглавлен. Чапокабр произвел громадную работу. Мы поставили под угрозу жизнь пассажирки, не учтя характера ее дара. А взамен значительно сократилось поголовье линнингов.
— В твоих словах что-то есть. И все же использовать дар в общественных местах мягко выражаясь неразумно.
— Кто такие эти линнинги? — пристроила я сомнительный подарок на столик.
— Вы не местная? Совершаете путешествие, чтоб посетить родники леса? — спросил более доброжелательный эльф.
— Мгм.
— Девушка, должно быть, просто решила покормить линингами своего фамильяра. Взрослый чупокабр — единственный зверь, способный изловить эту добычу.
— Вы мне не ответили, — приподнялась на цыпочках я. Надоело задирать голову, чтобы смотреть в лица своих собеседников.
— Присядем, — сделал широкий жест рукой Эментиль, — Рир, подай даме приборы. Быть может, и нам будет позволено испробовать деликатесное мясо.
— Сию минуту, — кивнул головой рыжеватый эльф, — Сколько приборов прикажете подавать?
— Я… угощу.
— Не для того я ловил вкусную птичку! Не хочешь сама ее есть, поделись лучше со мной. Хотя нет, не делись. Впереди ещё море. Обожрусь, опять придется выкатываться на перрон.
— Лины не настоящие птицы. Их изобрел один наш алхимик.
— Среди эльфов встречаются и алхимики?
— Довольно редко, к счастью. Эльфы не приемлют убийства во имя еды. И падаль мы тоже не едим, в общем и целом. Но мясо любим. Линов изобрели как неодушевленные существа, способнып обогатить нашу кухню лучшим сортом деликатеса. Нежное, сочное мясо по вкусу превосходит плоть любого живого существа из известных нам видов падали. Но опыт вышел из под контроля и провалился, — Рир расставил на столике тарелки зеленоватого стекла и серебряные приборы к ним.
— Вы позволите разделить тушку и разложить ее по тарелкам?
— Да, конечно. Мне тоже не терпится попробовать, — солгала я. Почему эта кура синяя-то? Алхимик не различал цвета? Или это тот самый провал, о котором мне сейчас пытается рассказать Эментиль? Пахнет и вправду вкусно.
— Почти ни одна птица не была съедена, кроме самой первой. Алхимик наделил их слишком мощными клювами и когтями. Кроме того, устойчивыми к воздействию магии. Лины заполонили весь этот лес, размножились, почти полностью уничтожили многие виды растений. Естественных врагов у них здесь нет, сами мы их уничтожить не можем.