Хозяйка
Шрифт:
Татьяна молча накрыла его руку ладонью. Собственная кожа в сравнении с его показалась холодной, а затем, этот жар захватил ее, полыхнул на щеках румянцем, скрутился в тугой жгут то ли в груди, то ли в животе. Стало трудно дышать.
Из мутного ужаса последних лет она бежала в стерильный покой коридоров станции, здесь обрела смысл жизни и твердую уверенность в том, что нашла свое место в этом мире. А теперь тоскующее сердце пыталось разбить эту тишину плачем о новой боли. О новой, яркой и острой боли, которая приносит лишь потери и разочарования…
Губы
— Когда-нибудь… — наконец, смогла вымолвить она. — Возможно…
Он коснулся ее волос крылом.
— Когда-нибудь… — повторил глухим эхом и убрал руку. — Я бы показал тебе Башню посвящения в моем родном городе. В каждом нашем городе есть такая башня — она выше всех остальных зданий и с нее всегда виден восход обоих светил Райи. И когда тени пляшут в солнечных лучах, облака кажутся кружевной сетью, накинутой на мир, в которой зацепились и повисли блеклые утренние звезды…
Ларрил больше не смотрел на нее. Он смотрел туда — в темноту и пустоту, но видел картины любимого и давно заброшенного им мира. Мира, в который хотел бы когда-нибудь вернуться навсегда. «Беспокойная страсть присуща всем проангелам, сын, — говорил неизмеримо давно маленькому Ларрилу широкоплечий проангел с белыми крыльями. — Будоражит нашу кровь сильнее первого полета. Это страсть пути, Ларрил, ветер странствий и перемен, без свежего воздуха которого мы задыхаемся. Анги странствуют темными путями видений, но их крылья мертвы, а наши зовут нас в дорогу, наполняют болью расставаний. Когда-нибудь ты встретишь ангу, которую не захочешь покидать. Как я нашел твою прану! До того момента космос будет звать тебя, а ветер странствий — носить из одного сектора в другой в поисках неизвестно чего…».
Та, что сидела рядом, не родилась ангой. У нее были круглые зрачки, непривычно полные, но отчего-то очень привлекательные губы и вовсе отсутствовали крылья. Чужая кровь, чужие гены, чужие клетки. Чужая, но такая близкая и родная, что он мог бы бросить все ради нее. Сейчас. В этот миг. «Тебе только так кажется, сын неба, — предательски шепнул голос внутри. — Это все звезды…».
— Ты закончил проверку? — спросила Татьяна, изо всех сил пытаясь удержать дрожь в голосе. — С Э все в порядке?
— Да. Все в порядке, — он недоуменно пожал плечами. — Передам данные на М-63, пускай разбираются. Но мне бы хотелось всегда знать, что с тобой все в порядке.
— Со мной все в порядке! — воскликнула Татьяна. — Пока я нахожусь здесь, со мной не может случиться ничего плохого. Ну, разве только опять окажусь между сатианетами и гоками, но ведь ты узнаешь об этом первым, не так ли?
— Конечно. — Ларрил поднялся. — Ты планируешь завтра завершить процедуры с Ту-Гаком?
Она кивнула.
— Хорошо. Значит, завтра же мы сможем отбыть. На М-63 происходят странные вещи. Возможно, мне придется просить тебя
Татьяна вопросительно взглянула на него.
— Нет, — он покачал головой, — пока не могу ничего сказать. Просто будь готова к тому, что руководство Ассоциации попросит тебя посетить М-63 и остаться там на некоторое время в качестве независимого консультанта.
Совершенно человеческим жестом он взъерошил ей волосы.
— Не засиживайся допоздна, Танни.
Двери за ним закрылись. Кресло, обвиснув, втянулось в пол, словно его и не было. Татьяна задумчиво погладила теплый материал Лу-Тановой кушетки. Ох, как ей не хватало мудрости старого крелла! Уж он бы помог ей разобраться в себе. Пара его слов — и жизнь сделала бы очередной крутой вираж, который привел бы… куда?
Выводя пальцем затейливые фигурки на поверхности сиденья, Татьяна думала о том, могла бы быть счастлива. Когда-нибудь, когда-нибудь…
Затаив дыхание, Татьяна Викторовна следила за работой Лепилы. Биоморфор натужно гудел, сердито мигал огоньками информационной панели, но выдавать результат не спешил.
В дверь просунулась взъерошенная голова Ту-Гака — от переживаний шерсть ту цвета топленого молока стояла дыбом.
— Доктор? — в который уже раз поинтересовался он, но Татьяна лишь отрицательно покачала головой.
Ту скрылся. Послышался мягкий топот — Ту-Гаку не сиделось на месте, и он накручивал круги по коридорам станции, словно приговоренный к смертной казни в свое последнее утро. Подозрительный Бим тенью следовал за ним, дыша в спину и еще больше нервируя.
Утром, встретившись в кухне, Татьяна и Ларрил ни словом не обмолвились о произошедшем. И если она казалась смущенной и держалась скованно, то проангел вел себя, как и прежде — спокойно, смешливо, искренне. Она была благодарна ему за это, и вскоре ничего уже не говорило о том, что между ними произошло накануне.
— Как ты думаешь, — поинтересовалась Татьяна у него за завтраком, — кто-то на М-63 может починить биоморфор?
Тот пожал плечами.
— Такаи могут. Но на нашей станции они редкие гости!
— Такаи! — воскликнула Татьяна. — Если бы я знала, попросила бы Иф-Ифа!
Проагнел активировал туммер, просмотрел какую-то информацию.
— Тракар «Светоч» отбыл по дальнейшему маршруту двадцать циклов назад. В обратный путь будет не скоро, но если хочешь, я оставлю сообщение для них в регистрационной матрице. Они увидят его, как только подадут запрос о заходе в доки.
— Хочу, — мрачно ответила Татьяна. — Может быть, будут еще такаи на М-63, к которым можно было бы обратиться с подобной просьбой? Этот Лепила мало того, что жрет прорву биомассы, так еще и не выключается, активируясь в самое неподходящее время. Ногами и головами оруха у меня уже завалено полхолодильника, я не успеваю их использовать в качестве операционных муляжей. Может быть, мне открыть поставку мяса для ту на М-63? На станции много ту?