Храм украденных лиц

Красавина Екатерина

Утро выдалось на редкость мерзким. Такую погоду Губарев обычно называл «хмурянь». Производное от двух слов: хмурь и дрянь. Небо — гнетуще-серое. Без малейшего просвета. Того и гляди пойдет дождь или мокрый снег. Он быстро побрился в ванной и поставил чайник. Кофе осталось в банке совсем немного. На две-три чашки. Сыр кончился вчера. Надо было сбегать в магазин, но он поддался лени и никуда не пошел. Есть сливочное масло. Можно сделать бутерброд с маслом. И два яйца. Сварить всмятку. Похоже на английский завтрак. Не хватает

только овсянки. Но это уже увольте — есть каши! Когда он читал в книжках описание английских завтраков, то удивлялся, как много едят жители туманного Альбиона. Тарелка каши. Одно или два яйца. Бутербродик с каким-нибудь паштетом из телячьей печени. Бекон. Неизменная булочка с джемом. И кофе. Тянет на обед, а не на завтрак. У него сегодня — треть английского завтрака, развеселился майор. Интересно, каким будет ленч?

Из своей комнаты выползла соседка Марья Степановна — или Васильевна. С годами она стала путать свое отчество. Не поздоровалась. Бросила на него тяжелый взгляд и проковыляла к плите. Как будто бы она не может попозже позавтракать! Нет, ей надо обязательно поставить свой чайник в то время, когда майор на кухне. Любопытно, вредность — это качество врожденное или приобретенное? Чайник вскипел. Наскоро сделав бутерброд с маслом и прихватив чайник с банкой кофе, майор ушел к себе в комнату. Отказавшись от яиц. Находиться в кухне со старой мегерой было выше его сил.

Позавтракав, он поехал в «Ваш шанс», прокручивая в уме, как лучше разговорить Лазареву.

В клинике первым делом он увидел Юлию Константиновну, сидевшую на своем месте и разговаривавшую с кем-то по телефону. Увидев майора, она кивнула ему головой, делая знак, что сейчас освободится. Закончив разговаривать, секретарша поздоровалась и спросила:

— У вас ко мне какой-то вопрос?

— Не к вам к Лазаревой.

— Она будет попозже. Часов в двенадцать.

— Уехала по делам?

— Нет. У нее сегодня день рождения.

Только сейчас Губарев обратил внимание, что на стойке стоит красиво запакованная коробка.

— Подарок? — кивнул Губарев.

— Да.

— Вы будете отмечать день рождения Лазаревой на работе?

— Раньше отмечали. А сегодня… В связи со смертью Николая Дмитриевича решили не праздновать. Просто преподнесем подарок от коллектива, и все. Еще надо не забыть цветы купить. Сейчас придет курьер, я его и отправлю за цветами. Когда был Николай Дмитриевич, он занимался этими вопросами. Теперь все легло на меня. Я спросила у Ирины Владимировны, какие цветы она любит, она сказала — орхидеи.

— Да… странно, — усмехнулся Губарев. И тут же чуть не поперхнулся. Как же он забыл! Есть еще одна любительница экзотики — любовница Лактионова. Совпадение вкусов — это невероятно! В своей жизни майор плохо верил в случайные совпадения. Случайность — есть тайная закономерность, любил повторять он. И это была сущая правда, неоднократно подтвержденная и доказанная. Губарев почувствовал, как его охватило волнение. Нет, сегодня ему не надо встречаться с Лазаревой. Надо как следует обдумать этот факт. Поразмыслить, что к чему? Но

как уйти, не вызвав подозрения у Юлии Константиновны? Позвонить на работу и сказать, что его срочно вызывают? Да, это выход из создавшегося положения. Губарев отошел в сторону, достал мобильный и набрал Витькин номер.

— Алло!

— Товарищ майор, это вы?

— Да.

— Вы откуда звоните?

— Что?

— Откуда, говорю, звоните?

— Сейчас буду.

— Где?

— И до конца дня я буду занят?

— Вы что — плохо слышите?

— Выезжаю. — Губарев дал отбой, несмотря на Витькины вопли: «Алло! Алло!» Потом повернулся к секретарше: — Вызывают на работу. Срочное дело.

— Вы не будете дожидаться Ирину Владимировну?

— Нет. К сожалению, не могу.

— Ей что-нибудь передать?

— Нет, не надо. Я сам в ближайшее время свяжусь с ней.

— Хорошо.

— До свидания.

— Всего доброго.

На работе его ждал Витька. В полном недоумении.

— С вами все в порядке? — обрушился он на Губарева, едва тот переступил порог своего кабинета. — Я вам одно говорю, вы мне — другое.

— В порядке, в порядке, — заверил его майор. — Просто я передумал беседовать с Лазаревой. И мне нужен был предлог, чтобы слинять из «Вашего шанса».

— Может быть, вы перестанете говорить загадками?

— Смотря по обстоятельствам.

— И что это за обстоятельства?

— Во-первых, в клинике выявилась еще одна любительница орхидей. И ни за что не угадаешь, кто.

— Юлия Константиновна?

— Нет. Не она. Лазарева!

— И что?

А то! Тебе не кажется это странным: две любительницы орхидей? Это тебе не розы и тюльпаны. Любовь к орхидеям — не столь уж повально распространенное увлечение.

— Ну, если собрать всех поклонников орхидей по Москве…

— Мне не нужна вся Москва. У меня на руках два любопытных факта. Первый — любовница Лактионова любила орхидеи. Второй — Лазарева тоже предпочитает эти цветы всем остальным.

— Вывод? — прищурился Витька.

— Вывод: найти связь между этими двумя явлениями. Моя догадка: Лазарева и эта девушка как-то связаны между собой. Вить, а что, если это ее дочь? — воскликнул Губарев.

— Она разве похожа на нее?

Губарев достал из портмоне фотографию любовницы Лактионова и положил на стол.

— Смотри!

Витька подошел к столу и взял фотографию в руки.

— Нет. Не похожа.

— Не обязательно девочки похожи на матерей. Моя Дашка, например, больше похожа на меня. Может, любовница Лактионова внешностью пошла в отца?

— И как вы собираетесь это узнать? Проверить ваши предположения?

— Как? Конечно, если спросить напрямую, Лазарева будет все отрицать. Факт, что любовница Лактионова — ее дочь, ставит Лазареву в затруднительное положение. Кроме того, это зрелая и умная женщина, и так просто ее к стенке не припрешь. Как, например, Диму. Нет, здесь нужен совсем другой подход! Какой — я пока не знаю. Надо все хорошенько обдумать. Вить, у тебя есть кофе? Погода такая — голову тянет. Как свинцом обложена.