Хранитель сердца (Ангел-хранитель)
Шрифт:
– У меня есть для тебя новости, Дороти!
Я вздрогнула, а Пол заговорщицки засмеялся:
– Это настоящий сюрприз, Дороти, пойдем за ним.
Льюис вышел в сад, сел в «ролле» и на что-то нажал. «Ролле» издал мягкий, ровный звук, дернулся и, члавно тронувшись с места, остановился передо мной. Льюис спрыгнул на землю, обошел вокруг машины и с низким поклоном открыл дверь. От изумления я лишилась дара речи.
– По крайней мере, сюда-то он доехал, – рассмеялся Пол. – Да не удивляйся ты так. Залезай. Шеф, мы едем к мисс Глории Нэш, кинозвезде, Бульвар Заходящего Солнца.
Льюис тронул машину с места. Через стекло, разделявшее нас, в зеркало заднего
– Шеф, что заставило «ролле» сдвинуться с места?
– Я всю неделю чинил его. Как видишь, не зря.
Я посмотрела на Пола.
– Он признался мне три дня назад, – Пол улыбнулся. – Мне кажется, Льюису лет двенадцать. – Пол в свою очередь взял трубку. – Шеф, советую вам сегодня быть повежливее с хозяйкой. Ваше безразличие могут неправильно истолковать.
Льюис пожал плечами, но ничего не ответил. Я отчаянно надеялась, что все будут добры ко мне в этот вечер и у моего маленького преступника не возникнет никаких странных желаний. К этому вечеру я готовилась последние десять дней. Приукрашивала коллег, друзей и изображала Голливуд, эти гнусные джунгли, цветущим раем любви. Если же едкая реплика о ком-либо все-таки слетала с моих губ, я немедленно рассказывала о воображаемой услуге, которую эта личность оказала мне три года назад. Короче, я быстро могла стать идиоткой, сойти с ума, если этого еще не случилось.
Глория Нэш встретила нас в дверях своего скромного тридцатидвухкомнатного домика. Прием этот ничем не отличался от других: сад, подсвеченный маленькими лампочками, залитый светом бассейн, огромные столы и вечерние туалеты. Глория Нэш – блондинка, красивая и образованная. К сожалению, она родилась лет как минимум на десять позже меня и никогда не забывала любезно напомнить мне об этом самыми разными способами: восклицаниями типа «Но как тебе удается сохранять такой цвет лица? Ты должна в будущем открыть мне свои секреты» или посмотрев на меня с выражением изумления, будто сам факт, что в свои сорок пять я могу стоять одна, без поддержки, достоин занесения в книгу Гиннесса. В тот вечер она выбрала именно второй путь, и на мгновение под ее изумленным взглядом я почувствовала себя мумией Тутанхамона, случайно выставленной для обозрения. Она немедленно увела меня, чтобы я могла поправить прическу, которая, впрочем, в этом не нуждалась, но это один из наиболее скучных и неизменных обычаев Голливуда: каждые десять минут женщины должны исчезать, чтобы причесаться или припудрить нос. На самом деле Глория дрожала от любопытства и забросала меня вопросами о Льюисе, от которых я всячески старалась увильнуть. Наконец она начала злиться, сделала несколько намеков, которые я. игнорировала, и в отчаянии, когда мы уже покидали ее очаровательный будуар, перешла в наступление:
– Знаешь, Дороти, я питаю к тебе глубокую привязанность. Да-да. Еще когда я была маленькой и увидела тебя в том фильме… э… В общем, кто-то же должен предупредить тебя. О Льюисе рассказывают странные истории…
– Что?! – кровь застыла в моих жилах, но мне удалось замаскировать мой испуганный вскрик под вопрос.
– Как ты упряма!.. Я должна отметить, что он чертовски обольстителен.
– Между нами нет нечего романтического, – отрезала я – Что это за истории?
– Ну, говорят… ты знаешь, какой здесь народ… говорят, что ты, Пол и он…
– Что? Пол с ним и со мной?..
– Ты всегда появляешься между ними, поэтому неизбежно…
Наконец до меня дошло, и я снова обрела способность дышать.
– О, и это все? – весело воскликнула я, словно истории эти были не более чем детские шутки. И как еще можно назвать сплетни об оргиях по сравнению с мрачной действительностью. – О, только это? Ерунда.
И, оставив Глорию в недоумении, я выпорхнула в сад, взглянуть, не успел ли Льюис между двумя рюмочками зарезать кого-нибудь из гостей, кому не понравилось мое вышитое бисером платье. Нет. Он спокойно разговаривал с одной из голливудских журналисток-сплетниц. Успокоившись, я приняла активное участие в развлечениях. Встретила кое-кого из моих бывших любовников, и все они ухаживали за мной, осыпая комплиментами цвет моего лица и мае платье, пока я не начала думать, не является ли хороший отдых после печеночной колики секретом омоложения.
Должна подчеркнуть, что я всегда оставалась в хороших отношениях с моими бывшими любовниками, и теперь при встрече со мной они с виноватым видом шептали: «Ах, Дороти, если бы ты только захотела…», скромно намекая на воспоминания, уже подернувшиеся для меня плотной дымкой тумана. Со временем моя память, увы, слабеет. Пол издали наблюдал за мной, дивясь азарту, с которым я развлекалась. Раз или два я поймала взгляд Льюиса – казалось, Глория серьезно осаждала его. Но я решила не беспокоиться о нем, мне хотелось немного развеяться. Я достаточно поволновалась за последние несколько дней. Я хотела шампанского, благоухания калифорнийской ночи и уверенно-успокаивающего смеха добрых, смелых, красивых голливудских мужчин, которые если и убивали, то лишь на экране.
Когда через час Пол подошел ко мне, я была слегка пьяна и счастлива, как жаворонок. Рой Дэдридж, король вестернов, печально объяснял мне, что четыре или пять лет назад я загубила его жизнь, и, вдохновленный своими чувствами и добрым десятком бокалов мартини, презри – тельно взглянул на Пола, на что тот, впрочем, не прореагировал. Пол взял меня за руку и отвел в сторону:
– Ты довольна?
– Безумно. А ты?
– Конечно. Видеть тебя смеющейся, даже издалека…
«Пол, несомненно, душка», – подумала я и решила завтра же выйти за него замуж, раз для него это так важно. Единственное, что удержало меня от того, чтобы сразу сказать ему об этом, – мое твердое правило не высказывать мысли вслух на вечеринке. Воспользовавшись тем, что мы стояли в тени магнолии, я ограничилась лишь нежным поцелуем в щеку.
– Как поживает наш маленький мальчик? – спросила я.
– Глория смотрит на него, как спаниель на мясо. Она не даст ему сбиться с пути. Кажется, его карьера обеспечена.
«Конечно, если он не убьет дворецкого», – быстро подумала я. Хотела пойти посмотреть, как там идут дела, но не успела: со стороны плавательного бассейна раздался вскрик, и я почувствовала на мгновение, как пишут в романах, что волосы мои встали дыбом, несмотря на прижимающий их лак.
– Что это? – хрипло вырвалось у меня.
Но Пол уже бежал к толпе, собравшейся вокруг бассейна. Я закрыла глаза. Когда я их открыла, рядом стоял бесстрастный Льюис:
– Это бедная Рена Купер. Она мертва, – спокойно сказал он.
Рена Купер была та самая журналистка, с которой он говорил часом раньше. Ужаснувшись, я взглянула на него. Рену, правда, не следовало считать символом человеческой доброты, но в ее вызывающей отвращение профессии она была из лучших.
– Ты обещал мне, – выдохнула я. – Ты же обещал!
– Что обещал? – спросил он, удивившись.