Хранитель слёз
Шрифт:
– - Типун тебе на язык! Я этим не занимаюсь!
– - Знаю-знаю, как ты не занимаешься...
– - А ну-ка!
– - вскрикнула Тамара Львовна.
– - Марш уроки делать! Или что там вам задают! Поступила в университет, а не учится совсем! Только всякие дрянные рисунки себе на кожу лепит, деньги транжирит, ещё и ходит во всяких лохмотьях!
– - Это не "всякие дрянные рисунки", мама. Это символы, они оберегают.
– - Я сама могу оберегать тебя, маленькая ты моя беспризорница! Но если ты сейчас же не пойдёшь делать уроки, я разозлюсь ещё сильнее. А когда я злюсь, ты сама знаешь, что бывает!
– - Знаю-знаю...
– -
– - "Сим-салабим, Юлька не увидит денег до следующих зим".
– - И не только денег!
Юлька подошла к Никите.
– - Я же говорила, как нелегко иметь такую милу-у-ую мамочку. Теперь ты и сам видишь, каково это, когда родитель терроризует своего ребёнка, пользуясь своими сверхъестественными полномочиями. Э-эх! Лизке привет! А тебе -- до скорых встреч, душа Достоевского. Так что теперь действительно можно смело сказать, что Достоевский -- бессмертен!
Чудное платье девушки зашуршало по ковру, и вскоре все звуки растворились. В квартире стало тихо.
– - Ты тоже, мальчик мой, можешь идти, -- сказала Тамара Львовна.
– - Хорошо... Спасибо вам, -- поднимаясь со стула, выговорил Никита.
– - Захаживай к нам в любое время, -- добавила женщина, вставая вслед за ним и провожая до входной двери.
– - Да-да! Ты не стесняйся!
– - донёсся из другой комнаты Юлькин голос.
– - Будем ждать! Достоевский -- гость почётный!
Никита, надев в прихожей куртку, открыл дверь. И когда уже почти вышел из квартиры, в его локоть сильно вцепилась рука, остановив на самом пороге.
– - Ты это...
– - произнесла Тамара Львовна тем тихим таинственным голосом, прожигая Никиту чёрными глазами.
– - Ну... Ты это... Давай, в общем... Иди. Иди! Удачи тебе!
Никита вышел на лестничную клетку. "И чего это она?" -- размышлял он, поднимаясь пешком на девятый этаж. Но уже через несколько мгновений совсем забыл о странном выпаде Тамары Львовны. Хватит уже с него на сегодня всех этих штучек. Так и свихнуться недолго. А всю полученную информацию нужно качественно и неспешно обдумать. Слишком, слишком много всего за один день!
Первым делом Никита, легонько постучав, заглянул к Лизе. С того момента, как он озадаченный покинул её комнату, она до сих пор лежала на кровати. Свернувшись клубком и спрятав лицо под одеялом, спала.
"Мёрзнет", -- подумал Никита, взял с кресла плед и накрыл им девушку. И собрался уже на цыпочках выйти, как вспомнил, что нужно забрать поднос с чашкой остывшего кофе. Никита подошёл к креслу и в изумлении остановился перед ним. Чашка была пуста. Всё-таки вставала, пила...
Никита взял поднос, и взгляд его упал на книгу "Бедные люди". Несколько мгновений он неотрывно смотрел на её обложку и о чём-то думал. Затем глубоко вздохнул и двинулся к двери, перед которой напоследок повернулся к Лизе.
– - Похоже, мой кофе вызвал у тебя лишь крепкий сон, -- совсем тихо прошептал он ей, улыбнувшись.
– - Тогда пусть хотя бы он будет приятным. И не очень снежным.
IX
Когда город уже давно стемнел и зажёг бесчисленные на тротуарах и дорогах фонари, когда часы уже пробили десять вечера, Никита,
Разувшись и не снимая пальто, Никита сразу же отправился в комнату Лизы. Девушка, с собранными в маленькую косичку волосами, сидела в кресле и смотрела телевизор. Какая-то передача про путешествия.
Как только Никита вошёл -- впервые забыв, кстати, постучаться!
– - Лиза вздрогнула и быстро щёлкнула пультом. Настенный телевизор погас. Девушка повернула голову в профиль, глядя в пол. В комнате повисло молчание.
– - Извини, что я так поздно...
– - произнёс Никита.
– - Проголодалась, наверное?
Лиза чуть кивнула.
– - Я и сам проголодался. Знаешь... я такое узнал сегодня... у-ух просто!
– - Никита встряхнул головой, словно отбиваясь от наваждения.
– - Если хочешь, могу и тебе рассказать. Хочешь? Заодно могли бы поужинать вместе. У тебя в комнате. Ты как на это смотришь?
Лицо Лизы мгновенно вспыхнуло. Спустя внушительную паузу она слабо кивнула.
– - Скоро буду!
– - радостно сказал Никита и вышел из комнаты.
Переодевшись, он быстро отправился на кухню. Достав из холодильника вчерашний суп, поставил его разогреваться. Затем всколыхнул спичкой вторую конфорку и приложил к ней ладони, согревая уже свои замёрзшие руки.
"Вот она, первая зима моей новой жизни!" -- подумал он и широко улыбнулся.
За весь день он был настолько эмоционально вымотан, что время от времени терял прочную связь с реальностью. Но усталость эта была до такой степени приятной, что он даже считал себя в эти минуты счастливым. А ведь правда! Вот он живёт в своей собственной квартире и чувствует себя в ней уже более комфортно... Вот он назван человеком, который в прошлой жизни -- как гласит теория переселения душ и добродушный голос Тамары Львовны -- был величайшим писателем... Пожалуй, этим и можно объяснить ту склонность к литературе, которая у него имелась с детства, и то желание, с которым он шёл учиться на филолога. В нём непременно должны быть зарыты колоссальные способности к писательскому мастерству. Да ведь всё просто прекрасно! Даже и не верится!
Когда Никита с подносом вошёл к Лизе, возле её кресла уже располагались столик и табуретка. Последняя являлась в здешней мебели тем элементом, который всегда неприметно проживал свои дни в самом углу комнаты. Теперь же судьба табуретки мгновенно изменилась благодаря инициативе Лизы.
Увидев это, Никита не мог не улыбнуться снова. Лиза же, не поднимая глаз, по-прежнему смотрела в пол. Волосы, ещё десять минут тому назад собранные в косичку, теперь свободно рассыпались по её плечам. На ней был тот же вязаный жёлтый свитер, чёрные шерстяные колготки и носки. И это при том, что батареи в доме доводили температуру до такой отметки, что даже в одной лёгкой футболке становилось жарко.