Хранитель слёз

Дарра Артур

– - Вы по-прежнему живёте вместе?
– - как-то безучастно спросил Никита.

– - С женой?.. Ну... да, -- тихо ответил Михаил.
– - Правда, в последнее время что-то совсем не можем поладить. Кажется, дальше будет только хуже. Да ещё с тех пор не могу найти себе места. Кто знает, может Света и не умерла бы, если бы Соня не начала её изводить. Может, ничего бы и не случилось... Я виноват перед Светой. И перед своей женой. Поэтому всеми силами и старался помочь Лизе. Хотел, чтобы хотя бы у неё всё было хорошо. Хотел хоть в этом не пролететь, но...

– - Но даже здесь вы ни черта не справились, да?!
– - перебил его Никита и рассмеялся странным смехом.

Михаил с недоверием поглядел на парня, но ничего не сказал. Никита, продолжая смеяться, громко стукнул ладонью по столу.

– - Да ладно вам!
– - воскликнул он.
– - Это ведь не только ваша вина. Тут уж я в первых рядах виновников. Я! И вообще, не вы ведь оставили в завещании мне квартиру, а тётя Света. И к чему всё это привело? Вот! Что ещё раз убеждает меня в моей

ничтожности! Считал, что теперь всё будет по-другому. Не-а! По-другому быть не может. В мире обманщиков не может быть по-другому. Я такой же, как и все, -- лжец. Лгу всему и вся. Но самое главное -- самому себе. И ведь говорил, что не стоит оставлять Лизу на меня! Ведь говорил же вам! Кто я такой? Всего лишь человечишка, который даже не знает, кто он и где его место в жизни. И что я, такой, могу? Всё, что я могу в этой жизни, -- это вот, -- указал Никита на кофеварку, -- позволить себе такой аппарат. Да и то -- скрипя зубами и карманами. Это -- единственное важное достижение, которого я добился сам. На этом границы всех моих возможностей кончаются. И что я мог сделать, будучи таким? Разве можно было ожидать хорошего исхода, а? Нельзя полагаться на человека, который ни черта не определился с тем, кто он есть; который не выкристаллизовался в понятное для самого себя существо. Ведь он может всё испортить. И вот -- всё испортил! Теперь Лизы нет. Увёз её к себе домой, хотел показать ей весёлый празд...
– - Никита запнулся, в его глаза ударили слёзы. Ему становилось дурно, голова наливалась болезненной тяжестью.

– - Ты не виноват.
– - Михаил с сочувствием поглядел на Никиту.
– - Если бы ты знал, что так произойдёт...

– - Нет!
– - Никита резко махнул рукой.
– - Понимаете, всё это -- следствие моей ничтожности. Чтобы в очередной раз подчеркнуть её. Я должен уже окончательно это понять, принять её и успокоиться!

– - Но ведь... Большинство людей так и живут, понимая свою ограниченность в чём-то -- и ничего. Это ведь нормально...

– - Они глупцы!
– - громко перебил Никита.
– - Мир подстроил им ловушку, а они попались и делают вид, что всё нормально, что так и должно быть. И даже прикидываются, что радуются, бесстыжие обманщики! Каждый день кругом я вижу сплошных и конченых обманщиков! Обманывают себя, обманывают других. Ничего кроме грязной лжи. Но вот почему-то всегда верят в нормальную жизнь, верят в счастье. Знаете... В последнее время я всё больше задаюсь вопросом: а какой я -- настоящий, и где же оно -- моё истинное счастье? И тут я понимаю, что я точно такой же, как и все бренные людишки. Ничем не лучше. Точь-в-точь их копия, отражение. Так что на многое надеяться мне не стоило. И возлагать на меня надежды -- тоже.

Никита дышал быстро, громко.

– - А знаете, -- жарко продолжал он, -- вообще, что касается счастья -- то тут не всё так просто. Должен быть философский разговор о счастье. О его природе. Сказать, что же это такое на самом деле? А вот что: это то, чего никогда не существовало, не существует и НИКОГДА НЕ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ!
– - Никита снова стукнул ладонью по столу, словно сделал величайшее открытие, и поглядел вопросительно на нотариуса, как бы ожидая от него положительную ответную реакцию.
– - Не может быть у нас счастья! Никогда! Не готовы мы к нему. Не умеем. Мы -- все -- прогнившие поколения. Прогнившие насквозь. Нас нужно истреблять! Всех до одного! Мы убиваем своё счастье, потому что не способны с ним совладать. Дай нам счастье, так мы тут же продадим его, променяем на что-нибудь другое. Тут же! Не приучены мы к простому счастью. Мы -- люди вечных мук, вечных страданий!
– - Никита вдруг выхватил со стола книгу Достоевского "Бедные люди" и со злостью разорвал её. Затем швырнул оставшийся ошмёток книги в раковину.
– - Мы все созданы для страданий! Мы все созданы для слёз! Ведь всё было хорошо, зачем же я всё испортил? Зачем же я просто не мог остаться с тем, что есть, радоваться этому? Зачем вынудил её тогда убежать в метель из дома?! Ведь всё же было хорошо! Всё уже было хорошо! Зачем же нужно было всё коверкать?.. Зачем?!

– - Никита, к чему весь этот... литературно-философский трагизм...
– - всё-таки ненароком вслух произнёс испуганный Михаил, глядя на обезумевшего парня. Но тот его совсем не слушал.

– - То же самое касается и любви! Любви -- ха-ха!
– - вокруг которой так много мается людей. Любви-Не-Существует -- точка! Единственное, что существует -- упование на спасение от этой гнилой действительности! Ведь что по-настоящему делает нас людьми? Знаете? Надежда! Надежда, что однажды и где-нибудь с нами, прокажёнными, всё будет хорошо. И мы, как сумасшедшие, рвёмся к этому спасению любыми правдами и неправдами. Чаще всего, конечно же, неправдами. Заменителями. Иллюзиями. Вот -- любовь, к примеру. Это -- топливо. Оно как-то удерживает нас на ногах. Заставляет искать его повсюду. Позволяет более-менее сохранять баланс между "Жить" и "Сдохнуть" в этом херовом мире. Только это. Только надежда, что: а вот там, за горизонтом, мой идеальный мир спрятался! И он ждёт меня! Мне нужно только ножками прыг-скок сделать пару раз -- и всё. И там -- люблю я, и любят меня. ЛОЖЬ! Там -- иллюзии. Некуда и незачем нам идти. Все пути отрезаны. Мы загниваем в своей консервной банке. Но даже когда всё хреново, человек верит во что-то спасительное -- может, в будущем повезёт, или встречу хорошего человека, полюблю его,

найду удачную работу, бла-бла-бла! Это и отличает нас от животных. Не ум, не понимание, что мы -- люди, венцы природы, -- именно наше "бла-бла-бла", что однажды, ну хоть когда-нибудь и каким-нибудь волшебным образом, но всё будет хорошо. Тупая, бессмысленная, беспочвенная надежда. Как в одноимённом советском фильме, помните? "Всё будет хорошо!" Ну тупость же, правда? Понимаете меня?!

– - Прямо-таки извёл на нет все человеческие ценности!
– - нервно посмеялся Михаил, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку.
– - Хотя в чём-то ты прав... Про надежду я согласен. Она неумолимо идёт с человеком до самого кон...

– - Жизнь -- это один сплошной сопливый штамп!
– - Никиту, казалось, было уже не остановить.
– - И мы все -- зёрна! Зёрна! Нас всех перемалывают, а потом варят в бурлящей жиже!

Парень бросился к подоконнику, стащил с него кофеварку и стал неряшливо запихивать её обратно в коробку.

– - Что ты делаешь?
– - насторожился Михаил.

– - Я считал эту вещь символом моей новой жизни... Думал, что теперь начну жить по-иному. Что всё встанет на свои места. Что буду пить любимый вкусный кофе по утрам, твёрдо понимать своё место в мире... Теперь этой вещи не место в моей жизни. Хех! Какой же я был наивный... Заберите её.

– - Да что ты!
– - Михаил выставил перед собой ладони.
– - Никита, успокойся! Смерть Лизы -- это ужасное потрясение, и не для тебя одного, но постарайся держать себя в ру...

– - Возьмите или выброшу из окна!
– - истошно закричал Никита.

Михаил оторопело смотрел на парня и, вздохнув, всё-таки пододвинул к себе коробку.

– - Знаете, что сказал бы Достоевский, будь он сейчас здесь и глядя на всё происходящее?
– - спросил разгорячённый Никита, подойдя к окну и положив руки на подоконник.

– - Достоевский?..
– - недоумённо произнёс Михаил.

– - Да, да! Достоевский.

– - Нет, не знаю... И что бы он сказал?

– - Да нихрена бы он не сказал!
– - Никита резко обернулся с загоревшимися глазами и с какой-то неестественной ухмылкой.
– - Он бы просто молча посмотрел на всех нас, на всю ту чертовщину, что творится сейчас вокруг, на всех этих одиноких и обманывающих себя людей и понял бы одно: ничего не изменилось. Всё так же -- вокруг сплошные душевные страдания. И нравственная тьма. Больше нечего добавить. Поэтому Достоевский бы, и правда, ничего не сказал. Но знаете, как бы мы могли определить, что он обо всем этом думает?
– - Никита дико и вопрошающе уставился на нотариуса.
– - Знаете? Всё просто! По его слезам. Его слёзы дали бы нам точный и окончательный ответ, что он хочет сказать о происходящем. Сам Достоевский, который видел, чувствовал и яркой глубиной описывал самые различные терзания людей, увидев нас сейчас, только бы и плакал. А если уж плачет сам Достоевский, то это значит, что мы -- в беспросветной дыре. Наука твердит нам, что люди -- высокоразвитые создания по сравнению с другими существами. Но на самом деле мы -- те ещё выродки. Люди всё также бесконечно одиноки, одиноки и потеряны как никогда раньше, потому что ни черта не могут разобраться в своих жизнях и причинах своего присутствия здесь. Мы какие-то недоделанные, незавершённые... Мутанты! Больные твари! Больные твари, таскающиеся со своими психотравмами и личностными проблемами в подмышках, успевая по пути ломать и другим их жизни. Но самое, что меня поражает и рождает отвращение к людям -- это то, что они надувают самих себя. Всегда и при любых обстоятельствах. Им нужно понять, просто понять, что они в этой жизни -- никто. Полное никто! И что не видать им счастья настоящего! Даже если оно вдруг замерцало на горизонте -- мираж! Не то это место, уж извините, не для счастья. Можете сдать свой билет и валить нахрен в преисподнюю!
– - У Никиты на глазах вновь заблестели слёзы.
– - Нужно просто понять... Понять, что любой может просто вот так взять и по своему желанию навсегда втоптать в грязь твою и без того жалкую жизнь. Просто одним махом взять и сломать всё твоё сложившееся представление о жизни. Поломать весь рай одним лишь лёгким касанием пальца, когда ты в него уже поверил... Любой это может, и никто от этого не застрахован. Но ведь нет, люди не хотят этого понимать, они думают, что сами создают свою жизнь... Идиоты!!!

– - Мне кажется... что всё-таки мы тоже создаём свою жизнь, -- осторожно вымолвил Михаил.
– - Вот я, например... Я ведь могу ещё что-то исправить в своей жизни, правда? Несмотря на произошедшее, у меня ещё не отобрано право делать дальнейшие выборы. А значит, я могу хоть что-то спасти. Пока ещё не поздно. Да... Если есть возможность спасти хоть что-то -- ещё не всё потеряно. Слышишь меня? Ещё можно спасти себя. Можно...

Михаил встал, приблизился к Никите и хотел положить ему руку на плечо, но, увидев разъярённый взгляд парня, передумал. Нотариус уступающе кивнул, медленно сделал пару шагов спиной вперёд, развернулся, вышел из кухни и покинул квартиру.

В следующую секунду Никита с криком и со всего размаха приложился кулаком по столу. И тут же, схватившись за кисть, рухнул на колени и заорал -- перелом в трёх местах.

Через мгновение он поднял затопленные влагой глаза... Кофеварка. До сих пор здесь.

Забыв о боли, Никита рванулся к ней, выдернул её другой рукой из коробки и со стоном швырнул об стену. Чёткий хруст пластмассы ещё больше растрепал парню нервы. Не помня себя, он стал крушить, пинать, разбивать кофеварку, пытаясь стереть её в порошок, не оставить на ней живого места.