Хранитель солнца
Шрифт:
Итак, мужчина держался по-хозяйски, из чего Надежда сделала вывод, что он – какое-то здешнее начальство, а, учитывая костюм и внешний вид, начальство высокое.
Мужчина галантно придержал дверь, откуда вышла следом за ним молодая женщина. Насчет нее Надежда задержалась с определением.
Женщина была, несомненно, хороша собой, однако делала все, чтобы не бросаться в глаза. Никакого яркого макияжа и вызывающей одежды. Коротенькое модное пальто цвета топленого молока, шелковый шарф, повязанный сложным узлом, волосы каштановые с рыжиной были собраны скромным узлом на затылке,
В этом Надежда тоже понимала, совсем недавно заказывала себе очки, и муж настоял, чтобы она не жалела денег. Правда, когда увидел цены на оправы, то только головой покачал.
За женщиной проскользнула в дверь сухонькая старушка в темном платье с кружевным воротничком и с аккуратными седыми кудряшками.
– Значит, Алена, мы обо всем договорились, будем на связи! – говорил мужчина хорошо поставленным бархатным голосом, интимно придерживая собеседницу за локоток, затем наклонился и прошептал что-то совсем тихо.
Надо сказать, она не выразила в ответ никакой радости, просто сделала вид, что не слышала его любезностей, и это, несомненно, говорило в ее пользу. Зато старушка, которую едва не стукнуло дверью, поскольку начальник и не подумал ее придержать, не выдержала и фыркнула тихонько. Вряд ли он услышал, потому что как раз в этот момент пытался подхватить спутницу под руку, она же мягко, но настойчиво пыталась ему этого не позволить.
– Розалия Семеновна, – сказал мужчина, едва повернувшись к старушке, – вы можете быть свободны.
– Всего вам доброго, – приветливо сказала старушке молодая женщина, – очень рада была познакомиться. Теперь мы будем встречаться часто.
– Надеюсь, – осторожно ответила старушка, – вы ведь у нас консультант.
Продолжения разговора Надежда не слышала, потому что та женщина, которая показалась ей знакомой, почему-то оказалась вдруг рядом со статуей Ламашту, оттолкнула Надежду и попыталась протиснуться в нишу за богиню.
Женщина была довольно стройная, точнее сказать, худая, поэтому ей почти удалось протиснуться, если бы не длинный шарф, который зацепился кистями за пасть того самого непонятного животного. Женщина упорно дергала шарф, не понимая, что ее держит, обернуться она боялась, Надежда видела у нее на лице самую настоящую панику.
Надежда Николаевна Лебедева всегда соображала быстро, это признавали все ее друзья и знакомые. Сейчас она мигом отцепила злополучный шарф, и встала так, чтобы загородить женщину от проходящей мимо пары.
Точнее, парой этих двоих никак нельзя было назвать, поскольку видно было, что начальственный тип просто провожает молодую женщину до выхода, а дальше она поедет по своим делам, а он займется своими. И шестым чувством, которое у Надежды было сильно развито, она поняла, что ее соседка опасается вовсе не этого лощеного типа, а ту, другую женщину.
Все прошло гладко, эти двое ушли, за ними прошаркала Розалия Семеновна, оглянувшись на Надежду, но та улыбнулась так широко и открыто, что старушенция не спросила, отчего это посетительница жмется к богине Ламашту, как будто они лучшие подруги.
Наконец комната опустела, девица с телефоном
– Можно вылезать… – вполголоса предложила Надежда, переглянувшись с богиней Ламашту, ей показалось даже, что та несколько недовольна, что ее потревожили.
Женщина вылезла, и, когда она оказалась так близко, Надежда ее наконец узнала.
– Лида? Лида Звонарева, да?
– Здравствуй, Надя, – вздохнула та, – извини, что такое представление устроила.
– Да что ты…
Надежда Лебедева была женщиной любопытной. Но любопытство ее было совсем иного свойства. Ей, например, никогда не хотелось подглядывать за соседями в замочную скважину (в переносном смысле, конечно) или собирать сплетни о коллегах по работе. И по двору она всегда торопилась пройти, чтобы досужие старушки, сидевшие на лавочке, не стали вводить ее в курс дела по поводу поведения соседей и их собак. Надежде все это было неинтересно.
Любопытство она испытывала совершенно по иному поводу.
У Надежды Николаевны Лебедевой, интеллигентной женщины с высшим техническим образованием, жены, матери и бабушки внучки Светланки, а также владелицы кота замечательной рыжей разбойничьей породы, было необычное хобби.
Надежда обожала разгадывать всевозможные криминальные загадки, расследовать преступления, поэтому часто попадала в разные опасные истории. Казалось, что сама судьба подсовывает ей такие приключения. Хотя, другой человек просто прошел бы мимо, занятый своими мыслями, Надежда же тотчас обращала внимание на подозрительные события, на первый взгляд вовсе не связанные с криминалом. Уж такое было свойство у ее организма.
Сейчас Надежда посмотрела еще раз на Лиду и поняла, что все непросто. Однако не следовало сразу же лезть человеку в душу, тем более что с Лидой они не виделись… дай бог памяти…
– Лет двадцать мы с тобой не виделись, да?
– Больше… – Лида присела на скамейку тут же в зале, видно ноги ее не держали.
Паника ее прошла, однако она была бледна, и руки тряслись.
С Лидой Звонаревой учились они вместе в институте, причем не в одной группе, и даже не на одном потоке, а всего лишь на одном факультете. Так что вполне могли бы и не общаться – факультет большой, совместных лекций у них не было. Но вот познакомились еще на первом курсе, а потом встречались то в технической библиотеке, то нормы по плаванью вместе сдавали, то к празднику какому-нибудь готовились. Близко не дружили, пока не случилось одно событие. То есть несколько происшествий сразу.
А началось с того, что стали у девчонок в физкультурной раздевалке пропадать деньги и вещи. Не одежда – какая уж тогда была ценная одежда, барахло одно, хоть и не купить было ничего, – но часы, деньги из кошелька, колечки.
Занималась Надежда волейболом, и тренер отчего-то очень строго на тренировках велел снимать часы и кольца. Понятное дело, что денег много девчонки с собой не носили, и колечки старались в этот день не надевать, но часы-то нужны. Потому что мобильных телефонов тогда еще не было. И вот, вроде бы и мало денег пропадет, а все равно жалко, тем более что многие иногородние на стипендию жили.