Хранитель Урожая
Шрифт:
– Это умершие – те, кто еще не отошел в другой мир, – охотно пояснила Леиф, довольно забирая из моих застывших рук сэндвич с лимонадом. – А вот причиной, по которой они к нам так близко не подходят, являешься ты, мой прожорливый коллега.
– Я не прожорливый, я голодный, – автоматически ответил я, всё еще потерянно озираясь. – А с чего вдруг дело во мне?
Леиф непринужденно втянула лимонад через трубочку.
– А-а! – блаженно выдохнула она. – Потому что ты не человек, Келсий. Ты сущность, как и я. Только тебя эти мертвячки-теневички, в отличие от меня, до смерти боятся. – Леиф примерилась к сэндвичу и откусила от него кусок не меньше моего. – Боже! Омн… Келсий! – с набитым ртом воскликнула она. – Да за него… мнм… убить можно!
Я беспомощно покивал головой.
– Вопросы? – И Леиф вытерла уголок рта салфеткой.
Я упрямо промолчал, продолжая подозрительно рассматривать тени, чьи тела были похожи на плясавшие языки черного пламени.
– Ладно, – сыто проронила Леиф, выискивая на сэндвиче место для нового укуса. – Если появятся, оставлю тебе кусочек. – И она с сочным хрустом снова принялась за сэндвич.
– А… а у меня нет вопросов, – буднично сообщил я. – Да, нет. – Я кивком подтвердил свои слова. – Вот так.
Леиф удивленно поперхнулась, а потом звонко и лучисто рассмеялась.
– Кто бы сомневался! – развеселилась она. – Ну хорошо. Я тебе сама расскажу, что знаю, а то ты от усердия весь кишечным газом изойдешь!
– Чего-о? – не понял я, поворачиваясь к ней.
– Держи, жадинка, – заботливо протянула Леиф последний кусочек сэндвича. – Отрываю от сердца! – Она заливисто засмеялась, увидев мое лицо при виде жалкого остатка. – Ты сущность, как и я, – еще раз повторила Леиф. – И на планете нас всего шестеро.
– Докажи! – хмуро потребовал я, мрачно погружая в рот объедок. – И водичку передай.
– А разве этого недостаточно? – обвела Леиф рукой мельтешащие тени и отдала стакан с лимонадом.
«Ну блин, – расстроился я, обнаружив, что стакан был пуст. – И когда только успела? С виду вся такая изящная и милая… а жрет… как я!»
– Подобное я уже видел сегодня днем, – спокойно произнес я, выбрасывая в урну мусор, оставшийся после еды.
Леиф сразу же стала серьезной и неулыбчивой.
– Что именно ты видел?
Я вкратце рассказал о случившемся.
– Частично ты и сам можешь подобное наблюдать, но не всегда это, как ты понимаешь, будет правдой, – прокомментировала Леиф. – По крайне мере, пока ты не будешь этого делать наяву. Ну а та другая часть твоего видения…
– Случка? – невинно поинтересовался я, мстя за не съеденный полностью сэндвич.
– Да, Келсий, случка, – невозмутимо сказала Леиф. – Она-то как раз и является примером твоего искаженного восприятия реальности.
– Конечно! – тут же согласился я. – Никто ж не признается, что настолько любит собачек, мутирующих в белых леди с яйцами!
– Конечно не признается, – подтвердила Леиф. – И ты бы не признался, как никому не признаешься, что видишь во сне смерть.
Я растерялся: Леиф была права – это было той частью меня, о которой я никому и никогда не рассказывал. Высокое и костлявое, ряженное в черный балахон, в капюшоне которого ютился грязно-желтый черепок с пустыми глазницами, «это» частенько навещало меня в снах. И каждый раз я бросался на «это», в тщетной попытке защитить себя. И каждый раз я словно перемешивал густую черноту, из которой сочилась фиолетовая кровь.
– А еще у тебя на ладони шрам, полученный в раннем детстве, – добавила Леиф.
Я торопливо сжал левую кисть в кулак.
– А у тебя – два глаза, которыми ты могла его подсмотреть! Но… откуда знаешь про эти сны?
– Я же говорила: ты – сущность, – спокойно напомнила Леиф. – Ты контролируешь жизненные циклы: чтобы старое не довлело над молодым, чтобы новой жизни всегда было место, чтобы колесо бытия могло и дальше себе катиться.
К своему стыду, я ощутил, как меня начинают переполнять неестественно сентиментальные эмоции, словно я получил ответ на вопрос, который никогда не знал, но который меня всегда преследовал и тяготил.
«Это еще что такое?! – неподдельно удивился я. – Стоп-стоп-стоп! А ну, хватит! Не ныть!.. Да что же это? – Я неуклюже вытер выступившие слезы рукой. – Второй позор за день… И оба раза при этой…»
– Да что со мной?.. – растерянно пробормотал я, чувствуя, что мои глаза увлажняются еще больше.
Леиф воздушно улыбнулась мне.
«Улыбается… Да с чего эти слезы?! Неужели из-за сказанного? Это же просто не поддается никакому объяснению, а уж увиденное и подавно! – Я посмотрел на блуждавших по площади духов. – Но я же их вижу! Прямо здесь! Прямо сейчас! И я не сплю!.. Неужели эта плаксивость из-за того, что всё это… правда?..»
Внезапно мне полегчало: излишняя эмоциональность ушла, а глаза перестали сочиться позором.
– Фу-у-у… – расслабленно выдохнул я. – Со мной сегодня что-то совсем новое творится.
– Отпустило? – участливо поинтересовалась Леиф. – Не волнуйся, это нормальная реакция твоего естества на постепенное осознание самого себя. Подобный эмоциональный всплеск бывает с нами каждый раз, в каждой жизни.
– А этих я так и буду видеть? – кивнул я на тени. – Я могу их коснуться?
– Они разлетятся. Но ты, если хочешь, всё равно можешь изобразить бурный экстаз охоты, – озорно и недвусмысленно покосилась Леиф на увешанных камерами туристов и прохожих с телефонами.
– Вот еще, – насупился я.
Леиф приложила указательный палец к моему лбу.
– Так они не будут тебя отвлекать.
Тени мгновенно поблекли и истаяли.
– И ты тоже… сущность? – поежился я в ответ на это незамысловатое прикосновение.
– Сущность, но – другая, – заверила меня Леиф, убирая палец. – Я дозирую людские эмоции и чувства: курирую эмоциональную составляющую в человеческих жизнях.
– Дозируешь? – непонимающе переспросил я. – Это еще как?.. Ты что, внушаешь что-то?