Хранитель Времени
Шрифт:
– Сони, подъём, смотрите, какая красота! – королевским жестом обвожу округу.
Впрочем, мой восторг некоторое время остаётся гласом вопиющего в пустыне. Бросив ватничек на камень, располагаюсь у костерка. Ярко-жёлтые языки пламени на серебристом фоне что-то смещают в сознании, усиливают чувства, и картины окружающего мира становятся как будто выполненными бесподобным Сальвадором Дали. Голубой дымок первой сигареты привносит в сегодня покой и ожидание чуда.
К тому времени, как сильно забулькал чайник, половина команды уже на ногах. Санька топчет дорогу до ветра и после мероприятия подсаживается ко мне. Протягиваю пачку, но малой только машет головой. Что ж, не курит – правильно. На глаза попадаются вчерашние находки. С удивлением кручу в руках гильзы неведомых систем. Видимо, гражданская война и в эти богом забытые края вошла отнюдь не с белым голубем мира.
– Где нашли-то? – интересуюсь на всякий случай, протягивая карту. – Отметь места находок, да поточнее.
– А зачем, дядь Серёж?
– Ну как? Что ни говори, это находки исторические, может, конечно, и не скифское золото, но места боевых схваток на Урале нам надо бы знать не хуже, чем историю Древнего мира.
Саша тщательно, сверяясь с памятью, ставит крохотные точки в разных местах у реки. Я меж тем с удивлением смотрю на изуродованные кусочки свинца, в который раз восхищаясь мощью винтовочных выстрелов. Неожиданно один из кусочков сверкнул очищенным боком, яркой жёлтой искрой.
– Мои поздравления, ребята; кажется, вы нашли золото!
Посмотреть на интересную находку сбегается и вторая половина команды. Восторг первых минут спадает. Что ни говори, а несколько граммов самородного золота невеликая добыча, но она как болезнь что-то крушит в человеке, совершенно меняя его ориентиры.
– Михалыч, а здесь золото когда-нибудь мыли? – интересуюсь, прихлёбывая ароматный чай.
– Знаешь, Сергей, я сам слышал о таком, но давно, ещё в босоногом детстве. Да, мы с ребятами находили неподалёку от Сказа на одной из речек старательский лоток. К тому же здесь в лесах, правда километрах в пятнадцати севернее, есть остатки шахт – говорили, что в них шла добыча золота. Та местность называется «Филарет» – по слухам, это имя отшельника, жившего там когда-то. Урал-то наш – край золотоносный. В девяностые годы я возил в Свердловск образцы грунта на предмет драгметаллов. Анализ сделали и сказали, что можно добывать – 850-я проба, для ювелиров мечта, но стараться особо не имеет смысла. Рентабельной добыча может быть только в промышленных масштабах; процентное содержание маловато для старателей. А самородное золото здесь всегда встречалось – слухи кое-какие доходили, но об этом, по понятным причинам, не распространялись. Поэтому, как часто такие находки совершались, сказать не могу. Но раз шахты были, значит, есть где-то золотишко, пригодное для ручной добычи. А вообще, старательское дело – это фарт: тут уж – кому как повезёт.
– Понятно, – гляжу на пацанов и вижу в их глазах лихорадочный блеск. – Да идите уже, старатели.
Мальчишек точно сдуло ветром. Александр ещё успевает крикнуть в спину, что совсем скоро завтрак и ждать мы долго не будем. Услышан ли он? Ничего не скажу. Меж тем в котелке булькает тушёнка, распространяя аромат на всю округу. Капаю несколько капель уксуса и вбиваю в варево с десяток яиц. Это, конечно, не прошлые кулинарные шедевры, но и задача-то у меня проще: не удивить, а сытно накормить четырёх мужиков в прохладный день. С этим справляюсь великолепно. Молодёжь, несмотря на тяжёлое психическое заболевание, сразившее обоих, уделяет приёму пищи целых несколько минут. Правда, за эти короткие мгновения их крепкие челюсти лопатят столько, что нам и за час подобного не умять. Стоит ли говорить, что они убегают, на ходу дожёвывая куски. Получается удачно, похоже, мы на целый день остаёмся одни.
– Саша, ну что, давай сейчас рванём, чего тянуть?
– Пошли, чего ждать-то?
– Ладно, тащим акваланги, без них ловить нечего, – поднимаюсь и с трудом делаю первую ходку к пещере.
Груза довольно много, поэтому приходится несколько раз возвращаться. К слову, мероприятие оказывается нудным и довольно тяжёлым. Я много времени учился ходить по камню и до сих пор любому дам фору, но только не в полной тьме, где луч света не столько освещает, сколько слепит, раскрашивая мрак пятнами самых сумасшедших цветов.
Вот, наконец, и злополучный сифон. В акваланги влезли ещё у озера и теперь погружаемся почти с ходу. Я ныряю, прихватив пару тарелок, а Михалыч как подсобный рабочий тащит два крепких бруса. На отмеченные места устанавливаю заряды, Александр ставит под каждый распорку. Проверив всё и убедившись, что конструкция крепкая, вставляю в специальные зажимы на взрывчатке красный пластиковый детонирующий шнур. Аккуратно разматываю бухту, держа направление на выход.
Вылезаем на берег запыхавшиеся. Несколько минут стоим, восстанавливая дыхание, рассматривая, как студёная вода потоками стекает с нас на землю. Резиновые костюмы и акваланги, поскольку они на сегодня вряд ли пригодятся, снимаем и укладываем. В пещере ничего не оставляем: тащим тяжёлую ношу наверх, к солнцу. На всё про всё уходит часа три. И вот мы уже у выхода настраиваем взрывную машинку.
– Ну, с богом...
Я жму кнопку и тотчас же чувствую под ногами дрожь земли.
– Михалыч, заряды сработали! Мы с тобой молодцы! – накатывает лёгкая эйфория. – Что ни говори, а помнят руки-то! – цитирую высказывание героя бессмертного фильма.
Раздробившись в бесчисленных пустотах, взрывная волна вырывается наружу негромким хлопком. Потапов явно ожидает большего, и на его лице едва сдерживаемое разочарование. Вдаваться в тонкости таких специфических работ не считаю нужным и вкратце даю самые необходимые пояснения. Взрыв подводный: глупо ожидать от него грохота и пыли. Кроме того, тарелки не зря имеют такую специфическую форму, именно она создаёт определённый кумулятивный эффект и работает строго направленно. А тряхнуло довольно основательно, хотя сомневаюсь, что в радиусе пары километров кто-то ещё уловил эти остаточные явления. Поблизости от эпицентра, конечно, работу взрыва будет видно, но это только если присмотреться. Это, по большому счёту, нам на пользу – меньше улик.
Ещё через пару часов вернулись мальчишки на обед. Темы мы специально не поднимали, но и пацаны ни словом не обмолвились о странном землетрясении. Совсем успокоившись, Александр принимается готовить обед.
Поскольку не я дежурю по обеду, всё внимание уделяю ребятам. Голод прервал их поиски, но и того, что накопали в этой безлюдной местности, более чем достаточно. Усталые и голодные, жмутся к огню, с нетерпением ожидая вердикта старого историка. А мне что сказать, я же не геолог. Правда, несколько маленьких самородков отличаю довольно легко, среднее горное образование – это, конечно, не конь чихнул. С остальными находками ничем помочь не могу: закатанные водой металлические предметы ничего не говорят ни уму, ни сердцу.
– Что сказать, домой доберёмся, можно отдать на экспертизу. А так металл тяжёл, не окисляется, а цвет совсем неопределённый, – передаю находки повару, но тот так увлечён таинством приготовления, что только отмахивается.
– Отстаньте, потом!
– Итак, слушай сюда. Вам везёт, золотишко не равнодушно к таким трудягам. Да и добыча уже что-то весит, – говорю, подбрасывая на ладони тяжёлые жёлтые камешки.
– Батя! – спрашивает Егор, белобрысый, худой и по-юношески нескладный парень. – А может, мысли есть какие и по остальному металлу?
– Ну не знаю я. Что толку, если наговорю невесть чего. Одно понятно, это не железо и не алюминий, остальное покажет спектральный анализ.
Повар наконец-то подаёт первые признаки адекватности:
– Сергей Викторович, не умничай – анализ... Выбросите подальше и забудьте.
– Михалыч, ты готовишь и не отвлекайся. А то пересолишь, не дай бог, – срываюсь я, тщетно пытаясь увернуться от летающей тарелки. – И давайте без хамства.
– Готовьте миски и мойте наконец руки. Гигиена прежде всего! – Потапов раздухарился не на шутку.