Хранитель вселенной. Одобренный брак
Шрифт:
— Да.
— Тогда я, как лицо, допущенное в Совет в составе делегации, вношу предложение — дать слово подсудимому, — спокойно сказал Кеурро. — Насколько я знаю, после этого должно пройти голосование. Обращу внимание почтенного Совета, что у нас отсутствует мотив преступления. Кроме того, будет несправедливым вынести решение, не дав подсудимому возможность высказаться в защиту. Возможно, у него есть объяснения представленных фактов.
— Прошу голосовать, — сказал Брайтон. Пока зал вспыхивал при нажатии кнопок для голосования, он обратился к Кеурро:
— Если речь идет о жестоком преступлении, и преступник по всем параметрам крайне опасен, вряд ли ваши органы власти сочли бы возможным дать ему слово.
— Да, — согласился Кеурро, — но сейчас речь не идет о подобном преступнике.
— Вы ошибаетесь, — спокойно сказал Б'Райтон, — подсудимый — мой брат. И мне тоже сложно поверить. Но это так…. Результаты голосования…
Только два голоса было за то, чтобы дать подсудимому возможность высказаться. Один из них принадлежал тайванской делегации, другой — Аз-Кириди. Карасев, голосовавший от лица землян — он единственный из них сохранил трезвость мысли — проголосовал против. Анька тихо плакала через кресло от него, а сидевший рядом Ванька, как всегда, был поглощен любимой девушкой. Обнимая Аньку, он махнул Карасеву, мол, голосуй за нас, как сочтешь нужным. Землянам все было ясно. Картина мира рухнула в очередной раз.
Все время заседания, с тех пор как Карина, похожая на тонкую, жесткую струну, вышла из Зала, а вскоре и Дух спешно выбежал, шепнув другу, что надо бы проследить, как бы она чего с собой не сделала, Андрей старался слушать как можно внимательнее. Произошедшее оглушило и его, собраться с мыслями было сложно, но Андрей старался.
Ему, как и всем землянам, нравился Рональд. Нет, конечно, он, Карасев, рассматривал все возможности, пытался не забывать, чем земляне обязаны Союзу… Всегда старался быть объективным и не поддаваться личным симпатиям. Но чисто по-человечески Рональд ему нравился. И идеи Хранительства ему нравились… Он допускал, что это древний миф, зачем-то рассказанный Рональдом землянам, но сама по себе легенда Карасеву была очень близка, в нее хотелось поверить. Он заставлял себя откинуть чувства и мыслить непредвзято, учитывать все возможности, сомневаться…
Но такого Карасев не предполагал никогда. Он допускал, что Рональд плетет интриги против Союза, хочет чего-то от Брайтона и готов ради этого совершить мелкие преступления вроде похищения землян. Но не уничтожить планету… Его, Андрея, родную планету… Это было невероятно, но это было так. Выходило только одно: этот самый Тарро, которым они так восхищались, все же провел их. Обманул, привлек к себе, хотя и был самым опасным преступником в мире. И именно по его вине теперь не было ничего… Ни самой Земли, ни всего родного и близкого, что было на ней. Ни родителей, ни друзей… Ничего. Все пропало в зеленом тумане, который Андрей тоже иногда видел во сне. Потому что их родная планета чем-то не угодила этому. Который достоин самого жесткого, беспощадного наказания.
Впрочем, Карасев никогда не был на стороне Рональда по-настоящему. Так же как почти не был и на стороне Союза. У Андрея вообще было только две стороны. Первая — это он и его друзья, все то, что осталось от их безвозвратно погибшей планеты. А второй стороной была справедливость. Поэтому Карасев взял себя в руки и внимательно слушал, чтобы понять и составить собственное мнение. Узнать истину и принять справедливое решение. Наверное, именно это — хотя бы относительная способность быть беспристрастным и к Рональду, и к Союзу — позволила Андрею остаться единственным из землян, кто сохранил подобие спокойствия и трезвости мышления. Карасев уважал букву закона, если закон хоть как-то опирался на понятия справедливости.
— Не дав слово подсудимому, у Совета мало возможностей сделать вывод о мотиве преступления, — не сдавался Кеурро.
— Мотив ясен, — неожиданно сказал Брайтон. — Мне придется напомнить часть истории Союза, поскольку в настоящее время только я и подсудимый — очевидцы того происшествия. 813 коралийских лет назад в этом же Зале состоялось легендарное заседание Совета, председателем которого в те времена был подсудимый.
По залу пробежались шепотки. Многие успели забыть, что когда-то главой Совета был Рон'Альд.
— На этом Совете Рон'Альд внес предложение ввести закон о допустимости уничтожения населенных планет.
Зал удивленно зашумел.
— Аргументировав это тем, что, если будет доказано, что раса, обитающая на планете, является крайне агрессивной, то наилучший вариант обезопасить разумный Космос — это уничтожить планету и все ее население до того, как у расы появятся космические технологии. Разумеется, у Совета возник вопрос, каким образом можно определить, что раса агрессивная, и ее идеология не может быть изменена на более гуманную. Рон'Альд сказал, что диагностику он готов взять на себя, поскольку получил хороший опыт в этом вопросе во время войны с геар. А впоследствии сможет подготовить специалистов по этому вопросу. К моему удивлению, Совет был готов принять этот закон, что заставило меня предположить гипнотическое вмешательство подсудимого. Это одна из причин, почему я считаю недопустимым сейчас дать подсудимому возможность высказаться. На том Совете я выступил и с трудом убедил присутствующих не торопиться с решением и собраться еще раз. После чего мой брат передал мне пост Председателя.
— А почему передал? — пропищал Аз-Кириди. — Почему не состоялось повторное заседание Совета по поводу закона?
— У нас возникла размолвка, — признался Брайтон. — Я не мог допустить принятия подобного закона, нарушающего все принципы гуманизма и нравственности. Поэтому я напомнил брату, что Правитель Древних Эл'Троун оставил Союз под мою опеку, а помощь Рон'Альда предполагалась, как временная. В результате Рон'Альд покинул пост Председателя и Союз, аргументировав это тем, что я, вероятно, считаю себя способным справиться с возможной агрессией более гуманными методами. И могу проводить подобную политику на свое усмотрение и под свою ответственность.
Андрей, внимательно рассматривавший то лицо Брайтона, то лицо Рональда во время этого рассказа, заметил, что Рональд смеется. Вот теперь Андрей почувствовал настоящую, неприкрытую злость, и даже ненависть, от которой его удерживали лишь мысли о справедливости. Брайтон был прав, еще как прав!
Зал уже в который раз за этот день ошеломленно молчал.
— Суммируя все это, мы можем предположить, что Рон'Альд счет планету МО728 потенциально агрессивной, способной нарушить баланс в мире. И уничтожил ее, — завершил свои выводы Брайтон. — В связи с этим, у меня вопрос к землянам. Я понимаю, что он может быть неприятен, но мы должны учесть все возможности. И опять же я призываю полагаться на понятия справедливости и быть непредвзятыми. Скажите, по вашему мнению, могла ли раса, населявшая вашу планету, рассматриваться как потенциально агрессивная?
Ванька кивнул Карасеву. Да Андрей и сам встал.
— Андрей Александрович Карасев, — на всякий случай представился он. — Нам сложно судить об этом, потому что мы сами с Земли. На наш взгляд, у нас была нормальная планета. Конечно, были войны, но в целом сказать, что вся раса была агрессивна, я не могу. Но это взгляд изнутри. Если же посмотреть с точки зрения жителей Союза… То, что мы узнали на Коралии и в Союзе, заставляет сделать вывод, что в Союзе намного более гуманистическое мировоззрение, большая склонность к объединению, более мирный образ жизни, практически отсутствует преступность и войны. Поэтому, вероятно, с точки зрения Союза, земляне, возможно, — подчеркну, только возможно — могли бы рассматриваться как достаточно агрессивная раса.