Хранитель вселенной. Одобренный брак
Шрифт:
В завершение землянам сообщили, что они полностью свободны, потому что их психологическое состояние не требует экстренной помощи или корректировки. Однако рекомендовалось при любых неприятных симптомах обращаться к специалистам, ведь они пережили опыт, выходящий за рамки привычного человеческого опыта.
— В очередной раз, — заметил Дух, когда земляне летели на элеонете обратно в Белый Замок.
— Да уж… Я даже устал, — сказал Ванька, — все так гладенько делают, но в глубине души ощущение, что сидишь на полиграфе. Понятно, что по-другому никак, но жаль, что Рональд так легко отдал нас обратно.
— Да, жаль, — согласился Дух, — но не мог же он согласиться на войну…
— Между прочим, — заметил молчавший до этого Карасев, — это Рональд все и затеял. Ему надо было, чтобы мы отправили сообщение. Так что, видимо, он вполне знал наперед, что рано или поздно придется отдать нас обратно. Не хотел бы отдавать, действовал бы как-нибудь по-другому.
— Ну, у него свои цели, хранительские, — сказал Дух, — я бы не рубил с плеча на его счет.
***
Ближе к вечеру Карина с Духом и Карасевым слетали к Розовому Замку. Все оказалось, как сказал Артур. Весь Замок окружало силовое поле. И даже охрану по периметру поставили.
— Небось получают бешеные деньги, тьфу, баллы, за вредное для здоровья пребывание в силовом поле! — сказал Дух, когда они на элеонете уткнулись в невидимый купол, а Карина даже потрогала его рукой. Под куполом, как на ладони, были видны фигурки коралийских военных возле Замка.
— Да уж, — вздохнула Карина. Ей было больно, все внутри саднило и разрывалось от возмущения, — мало им того, как сам замок влияет на Древних, так они еще и силовое поле поставили!
Она застывшим взглядом смотрела в одну точку над изящной дверью старинного замка и думала, думала…
— Знаете что? — сказала она. — Надо все-таки вести переговоры с Брайтоном. Так это оставлять нельзя. Им и минуты-то в этих замках вредны! Нужно не мытьем, так катаньем уговаривать Брайтона изменить условия заключения. Доводы придумать какие-нибудь. Как, например, Рональд сможет давать показания на суде, если сойдет в ума в этом злосчастном замке?! Это же довод. Если брать Брайтона измором, может, что и выйдет…
— Карина Александровна, — заметил Карасев скептически, — ты не подумала, что, может, они этого и хотят — чтоб к моменту суда он был не в состоянии давать показания?
— Вот заразы! — возмутилась Карина. Карасев, как всегда, был прав. — Я все-таки завтра опять пойду к Брайтону, и послезавтра, и все остальные дни до суда, если потребуется. Другого варианта нет.
— Ну иди… — сказал Дух, — Я иной раз тебе компанию составлю… Хоть мне кажется, это бесполезно. Слушай, Андрей, а ты чего вдруг в стан сторонников Рональда перекинулся? Ты ж настаивал, что неясно, кто тут прав, Рональд или Брайтон...
— Я и сейчас не знаю, — улыбнулся Андрей. И посерьезнел. — Да просто бесчеловечно это. То, что они делают. Замок этот. И это резко сдвигает морально-нравственные весы не в пользу Брайтона… И проверочка их мне не понравилась. Не люблю, когда в мозг лезут. Рональд, может, и гипнотизер с большой буквы «г», а в голову нам не лез. Хоть и мог!
***
— И что с гипнозом? — поинтересовался Ар’Тур у отца. Б’Райтон вызвал его, чтоб показать результаты осмотра землян. В визуализационном тумане быстро мелькали их энцефалограммы, диаграммы эмоционального состояния, ускоренные записи бесед...
— Ничего, — ответил Б’Райтон. — Не выявлено никакого гипнотического вмешательства, какое может быть обнаружено нашими методами. А в личных беседах не нашли даже следов манипулятивного гипноза. Правда, Э'Дорн и его специалисты предполагают, что он все-таки был, но настолько тонкий, что выявить «логико-постулатным» методом беседы, не удалось.
— А у Карины? — спросил Ар’Тур.
— И у Карины тоже.
— Я посмотрю записи ее беседы? — спросил Ар’Тур. А если отец откажет, как заместитель Б’Райтона по чрезвычайным ситуациям, он всегда может запросить записи в Центре, подумал Ар’Тур.
— Посмотри, конечно, — согласился Б’Райтон.
Ар’Тур выбрал запись беседы с Кариной и включил ее на более медленный режим.
— Надо же, как спокойно держится, — заметил Ар’Тур.
При взгляде на Карину сверху вниз (съемка, скорее всего, велась с потолка) его прошибло радостью, потом — болью. А затем добавилась злость. Его девушка… Ах, да — его бывшая девушка — со спокойным достоинством, доброжелательно и сдержанно отвечала на вопросы психолога. Она казалась в меру непринужденной, как и полагается человеку, который понимает, что его проверяют, но которому нечего скрывать. Это вызвало у Ар’Тура злость. Она уверена, что права, уверена в своих чувствах к этому… Ничего не скрывает, не юлит, не выкручивается. И не понимает, что все это — результат извращенного воздействия на ее психику, которое не могут выявить даже коралийские методы! Ар’Тур сжал зубы.
— Все, хватит злиться, — Б’Райтон выключил запись. — Я много раз говорил тебе, что на это у нас нет времени. Пора лучше владеть собой. У нас еще суд впереди, и многое нужно подготовить.
Ар’Тур кивнул головой, но раздражение в нем только росло.
Впрочем, взять себя в руки надо. Последнее время он и верно слишком поддавался чувствам. И надо перестать демонстрировать Карине ненависть к ее «избраннику» и утверждать, что она под гипнозом. Так он окончательно испортит с ней отношения. И, пожалуй, да, надо поговорить с ней на «сложные темы». По крайней мере, у них будет диалог. А дальше посмотрим. Рано или поздно он до нее достучится. Как-нибудь, не мытьем, так катаньем… В прошлом она много раз говорила ему, что он очень упорный, а иногда — совсем упрямый. Так вот, она, наверное, даже не представляет себе — насколько! И надо опять закинуть отцу удочку, что суд — совершенно бесполезная затея.
— Все же не нравится мне эта идея с судом, — сказал Ар’Тур Б’Райтону. — Совет может его оправдать. И что нам делать тогда? Неужели мы не можем решить это дело как-нибудь… по-семейному? Не привлекая членов Совета.
— А как ты предлагаешь это сделать? — спросил Б’Райтон.
«Пристрелить, — подумал Ар’Тур. — Безоружного Древнего можно просто пристрелить…» Ар’Тур регулярно думал об этом, с тех пор как было получено послание землян. Гнал подобные мысли, мучился совестью, пока не увидел Карину рядом с ним. После этого совесть его больше не мучила. А еще был вариант оставить его в Замке, пока он совсем не спятит и потеряет дееспособность. Это, пожалуй, еще лучше.
— Я понимаю, к чему ты клонишь. Оставить Рон’Альда в Замке навсегда или выпустить, когда совсем потеряет дееспособность, — сказал Б’Райтон. — Но он все-таки мой брат. Я не хочу, чтобы он сошел с ума или умер. Я хочу лишь правосудия и обезопасить нас от его интриг. Пойми, Ар'Тур, единственная причина, почему наш план был успешен — то, что произошедшее входило в планы Рон'Альда. Мы изловили его, потому что он позволил нам это. Я думаю, он предполагал всю последовательность событий, кроме, пожалуй… Розового Замка… К тому же, если отменить суд, то я не выполню договоренность. А мне не хотелось бы поступать так. Это раз. А два… Если мы оставим его в Те-Вайано без суда и следствия, то по Союзу поползут слухи, что мы самоуправно держим в Те-Вайано легендарного Древнего. Сейчас его боятся в Союзе. А это сделает из него мученика, на что он, вероятно, и рассчитывает. Нет, Ар’Тур, он должен быть осужден официально. Пусть это будет небольшой срок, не сотни лет. Но общественность будет спокойна, а мы сможем найти еще порции зелья.