Хромая удача
Шрифт:
Глава 3
1
Борис Симкин по прозвищу Казбек являлся правой рукой управляющего филиалом «Куртис Аэрофлай» Грегори Цукермана. Хотя Волковой подозревает, что настоящим хозяином Симкина является не жирный Грегори, а владелец «Куртис Аэрофлай» мистер Майкл Куртис. Тот самый тип с пивным животом в красной рубашке и бермудах по колено, которого он когда-то видел. Казбек являл собой продукт союза чеченки и еврея. Можно сколько угодно удивляться тому, как причудливая судьба свела Нонну Томаеву с Михаилом Симкиным, но факт остаётся фактом. Внешний облик Казбеку передала его чеченская мама, ну, а ум и фамилию – еврейский папа. Благодаря такому счастливому стечению обстоятельств, в общем-то, ничего конкретно не умеющий делать Казбек, ценился мистером Куртисом за преданность, унаследованную от маминых предков, и гибкий ум, переданный по линии папы. Поэтому Казбек стал доверенным лицом Куртиса в филиале Ломо. Чернобородый Симкин, вооружённый автоматом Калашникова, являлся четвёртым человеком на борту транспортника АН-26, совершавшего ночные полёты из республики Того в район реки Куэбе на юго-западе Анголы. Именно Казбек получал всегда оплату за доставленный товар. Как правило, это были необработанные алмазы, которые он перевозил в кожаном мешочке, покоящемся на его груди.
Тропические сумерки коротки. В этих экваториальных широтах их практически вообще нет. Солнце вертикально садится за горизонт, и через полчаса всё погружается в полную темноту. Но, самое непривычное то, что это происходит всего в шесть часов вечера. А завтра в шесть утра снова взойдёт солнце, и через двадцать минут наступит тропический день.
2
– Экипаж, взлетаем. Рубеж – 200, – отдал команду Волковой.
– Двигатели на номинальном, – доложил бортмеханик.
Волковой плавно отпустил педали тормозов и самолёт покатился по взлётной полосе.
– Скорость сто, сто двадцать, параметры в норме. Сто пятьдесят, сто восемьдесят, рубеж!
– Взлет продолжаем, – скомандовал Волковой и плавно взял штурвал на себя.
– Отрыв! – доложил Бутлеров.
Самолёт оторвался от взлётной полосы и, набрав высоту, лёг на курс юго-восток. Через несколько минут он растворился в чёрном бархате тропического неба. Когда самолёт набрал высоту шесть тысяч метров, стал вновь виден закат над Гвинейским заливом. Оранжево-чёрная полоса гигантским полукругом опоясывала горизонт справа от летящего самолёта.
Закатный свет проникал в кабину через правое остекление и заполнял пространство причудливыми бликами и тенями. На экране GPS-навигатора янтарной линией были очерчены контуры береговой линии этого района Западной Африки. Зелёной линией был отмечен проложенный маршрут полётного задания. В начале этой линии яркой красной точкой фиксировалось текущее положение самолёта. В левом верхнем углу высвечивалась количество принимаемых спутников, ниже скорость и текущие координаты, в правом – пройденное расстояние и расстояние до конечного пункта. Что ещё нужно штурману для полного счастья?
Через час полёта оранжевая полоса заката сузилась сначала в тонкую нить, а потом исчезла совсем. Кабина освещалась только подсветкой круглых шкал контрольных приборов и светом взошедшей луны. Её призрачные отблески мерцали где-то внизу в тёмных водах Гвинейского залива. Справа по курсу на чёрном бархате неба ярко сияли пять звёзд Южного креста.
Красный курсор положения самолёта приблизился к контуру береговой линии. На счётчике километража триста сорок километров. Значит внизу берег Нигерии. Волковой прильнул к левому остеклению кабины, силясь в чернильной мгле разглядеть какие-нибудь огоньки береговой линии. Внизу действительно показались еле различимые светлячки. Это тебе не ночная гуляка Европа, залитая ночью светом рекламы и уличных фонарей, видных из космоса. Африка самый тёмный континент на ночной стороне планеты. Почти такой, как спящий Атлантический океан.
– Произвожу корректировку курса, – сообщил Пилюгин. Автопилот выключен.
Через некоторое время красный курсор на экране навигатора вновь лёг на зелёную линию курса.
– Курс 310. Перехожу на автопилот.
Волковой откинулся в кресле и закрыл глаза. Как обычно, Пилюгин будет вести самолёт до захода на посадку. Да и сам заход будет выполнять он. Волковой в это время будет смотреть вниз и пытаться увидеть посадочные огни. Как правило, зайти на курс посадочной глиссады удаётся не с первого раза. Тем более, что глиссады-то никакой на самом деле нет. Поэтому на снижении за левый штурвал садится Волковой. А до этого можно дать глазам отдохнуть и вздремнуть.
Курсовая линия навигатора вновь приблизилась к африканскому берегу.
– Под нами Габон, – сказал Пилюгин. – Через сорок минут мы будем над территориальными водами Анголы.
Значит, минут тридцать Волковой ещё может покемарить. Он должен сохранить силы и остроту зрения для посадки. Почему-то каждый раз в этом месте он начинает думать об одном и том же.
Когда-нибудь он перестанет летать и откроет собственное дело. Он уже всё продумал. Это будет фирма, организующая сафари в саванне на севере Того. Три-четыре крытых джипа с усиленным кузовом с туристами будут выезжать из Ломо и углубляться вглубь страны, где в бескрайней саванне можно встретить диких слонов, антилоп и зебр. Затем импровизированный лагерь, горящие костры для отпугивания хищников, «Джонни Уокер» из настоящих армейских фляг, шашлыки из мяса дикого козла и ночёвка в саванне. На следующий день посещение туземной деревни, этнографическое представление с танцами и настоящим шаманом. И третий день отдых на пляже в Ломо, эвкалиптовая роща, коктейль «Поцелуй тропиканки» и дайвинг в лагуне. Нужно будет открыть пару офисов, для начала можно только в Москве и запустить рекламу. Ну и конечно визовая поддержка, трансфер Москва-Бургас-Того, бронирование номеров в отеле. Но на всё это нужны деньги. Значит, ещё полетаем.
Новая родина дала ему приют, счёт в банке, возможность почувствовать себя мужчиной, а главное она дала ему работу! Правда, опасную, поэтому долго на ней не протянешь. А что мужчина без работы? Так, биологическая особь со вторичными мужскими признаками.
– Командир, входим в воздушное пространство Анголы, – доложил Пилюгин.
– Навигационные огни выключить, режим радиомолчания.
С этого момента начинается самый опасный участок маршрута. Может случиться что угодно. Конечно серьёзных средств ПВО, например, зенитно-ракетного комплекса «Оса» или даже старинного С-75, с тех пор, как русские уехали домой, в этих местах уже нет. Но какой-нибудь шальной зенитчик, которому почему-то не спится в такое время, может вполне открыть огонь из скорострельной зенитной пушки «Шилка». Ну и ещё «Стингеры» и «Стрелы», которых здесь осталось предостаточно.
Конечно, диспетчер на башне в Луанде уже видит их на экране локатора. Если бы самолёт приближался с юга, то диспетчер, скорее всего, поднял бы переполох. Может быть, даже какой-нибудь уцелевший МИГ-21 подняли бы на перехват. Но с юга уже давно никто не летает, а севера мало ли кто там может лететь над Атлантикой. Хотя большинство нормальных людей в такое время здесь спят. Поэтому и летает их Антон по ночам.
Красный курсор уже почти в конце зелёной линии. Вот сейчас и начнётся то, за что «Куртис Аэрофлай» платит Волковому и Пилюгину их зарплату. Это посадка в ночной саванне.
– Командир, район Куэбе, мы на месте, – доложил Пилюгин.
– Включить радиомаяк, – сказал Волковой.
Бутлеров пощёлкал переключателями.
– Радиомаяк включён. Системы работают штатно. К посадке готов.
Волковой поправил гарнитуру, выпрямился в кресле и сказал:
– Экипаж, внимание! Заходит на посадку второй пилот до ВПР, посадку выполнять буду я. Посадка с реверсом. Скорость на глиссаде двести двадцать, торец двести, посадочная сто восемьдесят. При уходе на второй круг по прямой двести, круг правый, высота пятьсот.