Хрон
Шрифт:
Пока Арес упивался кровью на поверхности, его кукловод действовал в подземном мире. Узнав секрет чудодейственного нектара, вернувшего бы ему бессмертие, он принялся разыскивать все необходимые ингредиенты: древесину Палладиума, кровь быков бога солнца Гелиоса, золотое руно, воду Стикса и Леты, яблоки Гесперид. Он раздобыл почти всё. Остались лишь яблоки.
Скоро яблоки будут у него…
ГЛАВА 28
Оставив поле боя, Хрон пошел искать реку Стикс. Хоть в этот раз ему повезло, и вскоре холодящие воды Стикса блеснули за поворотом ущелья.
В тумане, вечно стоящем над холодным Стиксом, послышался скрип весел и слабый всплеск воды. Скоро Хрон увидел черное пятно, плывущее к нему с реки. А спустя еще немного времени показалось хмурое лицо Харона. Он греб двумя длинными веслами, обледеневшими до самых рук лодочника. Ладья, на которой он плыл, скорее походила на айсберг, на льдину, нежели на транспортное средство, созданное человеческими руками.
— Кто звал меня? — недружелюбно спросил Харон.
— Я, — ответствовал Хрон. — Доставь меня по реке к другому берегу!
Харон остановил ладью у берега. Черные глаза старого лодочника пронзили Хрона насквозь. Их взгляд холодил так же, как Стикс.
— Живым не место в царстве мертвых, — напомнил Харон. — Я перевожу только души, но не тела…
— Прошу тебя! — взмолился Хрон. — Ведь ты уже переправлял меня! Вспомни, я Хрон, тот, кто приходит в подземное царство и всегда возвращается обратно!
— Ах, это ты, человек, — медленно проговорил Харон, вспоминая. — Безрассудство погубит тебя, авантюрист.
— Так ты перевезешь меня? — игнорируя предостережение, повторил просьбу Хрон.
Лодочник хмыкнул:
— А у меня есть выбор?
Выбора у него и в самом деле не было. Хрон не мог спорить с Хароном, не мог заставить его действовать вопреки правилам, установленным самим Аидом. Но зато Хрон мог убить лодочника с помощью Градуса.
Оказавшись в ладье, Хрон поежился от сильного холода и присел на носу, уцепившись руками в борта, чтобы ненароком не свалиться в воду. Дабы Харон не сомневался в решительности пассажира, Хрон достал и положил на колени Градус.
Ладья отплыла от берега, и вскоре он скрылся из виду в тумане. Скрипели весла в петлях, тяжело дышал лодочник. Облачка пара вырывались из ноздрей Хрона, но только не Харона. Лодочник правил на тот берег, однако его пассажиру нужно было совсем другое.
— Я солгал, Харон. Мне не нужно на другой берег. Мне нужно к саду Гесперид.
— Это невозможно, — отрезал Харон. — Я не гид, чтобы возить тебя по речным экскурсиям.
— Хоть ты и не гид, но доставишь меня к саду, черт бы тебя побрал! — воскликнул Хрон. — Или тебе уже надоела твоя работа? Я с радостью вырву душу из твоего старого тела и брошу ее прямо здесь, посреди Стикса, чтобы вечно она плыла к берегу!
— Хватит кричать, — зарычал Харон. — Не забывай, весла пока у меня, потому я решаю, куда нам плыть.
На берегу, откуда они только что отплыли, поднялся страшный вой. Десятки эриний собрались там и теперь бесновались от ярости, что Хрон ускользнул прямо из-под их носа.
— За тобой много грехов в подземном царстве, — смекнул Харон. — Слышу голоса богинь мщения, потерявших след. Что натворил ты, о исчадие зла?
— Ничего существенного, — отмахнулся Хрон. И, подумав, добавил: — Пока…
Харон, хоть и упирался до последнего, но направил ладью по течению. Теперь они плыли в водах Стикса по местности, которую невозможно было разглядеть. Лишь Харон каким-то чудом ориентировался в тумане и правил так искусно, что ладья ни разу не натолкнулась на камни и не села на мель. Вскоре затихли гневные вопли эриний, остался лишь скрип весел в петлях.
Да биение сердца в обмороженных ушах Хрона…
ГЛАВА 29
Арес вскочил с места и чуть не вывалился из колесницы. Пока Артемида правила скакунами, он, видимо, задремал. И в дреме пришел странный и страшный сон…
Хватило одного мгновения, чтобы понять, какую клятву и каким именно образом нарушил он, вследствие чего стал смертным и попал на поверхность. Конечно же, ведь его клятва звучала так: «Я буду разить направо и налево, я буду убивать столько, сколько посчитаю нужным, пока гремит сражение, пока в гневе кричат воины, пока звенит сталь мечей. Но никто не падет от меча моего, как только сражение завершится».
Он, бог войны, бог сражений и битв, поклялся, что свою кровожадную жажду чужих смертей будет удовлетворять лишь во время боя. Пока идет бой, Арес волен делать что хочет, он имеет право убить хоть тысячу, хоть десять тысяч воинов. Но едва сражение оканчивается, Арес должен покинуть поле брани, никого более не лишая жизни.
Но он нарушил клятву. Войдя во дворец своего отца, он прошел в тронный зал. На троне встретил его Зевс, спрашивая, что привело сына. Арес знал, что отец не любит его за маниакальную склонность к убийствам, за сотни тысяч смертей, лежащих на его мечах. Но Арес не хотел убивать отца.
Тогда что заставило его совершить сей страшный поступок? Ради чего он вонзил меч в сердце Зевса, не дав тому возможности оправиться от раны? Зевс достал сосуд с нектаром и почти открыл его, но Арес широким взмахом выбил нектар из трясущейся руки отца. А потом, вводя меч всё глубже и глубже в сердце, он равнодушно наблюдал, как умирает самый могущественный бог среди олимпийцев.
Зачем?!
…Слушай мои слова, Арес! Слушай меня, раб мой! Подчиняйся мне! Я твой вечный Хозяин! Во имя темной воды подчиняйся мне! Во имя серебряной молнии подчиняйся мне! Во имя солнца и луны подчиняйся мне! Во имя неба и земли подчиняйся мне! Я твой Хозяин навеки! Ты мой вечный раб! Внемли же словам моим, раб!..
К своему изумлению, Арес вдруг вспомнил, какое событие предшествовало убийству отца. Да, конечно, как он мог забыть все это?! Как проклятый ублюдок, называющий себя Хозяином, смог заставить ЕГО, АРЕСА, МОГУЧЕГО БОГА ВОЙНЫ позабыть прошлое? Как он посмел ВЗЯТЬ ВЛАСТЬ, обманув и обесчестив сына самого Зевса?!
Глаза Ареса сузились до состояния тончайших щелочек. Не замечая проплывающих мимо колесницы пейзажей, Арес вспоминал то, что так тщательно спрятали в глубинах его памяти. Да, оно было спрятано надолго и очень хорошо. Но тайное всегда становится явным.