Хроника Акаши
Шрифт:
– Ах, Сельма, заходи!
– сказал он, как будто ждал меня. Я удивлённо последовала за ним в большой рабочий кабинет, который был набит книжными полками. Посередине комнаты, рядом с креслом и двумя диванами, стоял совершенно переполненный письменный стол, заваленный стопками бумаг и книг.
За рабочим кабинетом следовала ещё одна комната. Прежде чем Парэлсус смог закрыть дверь, я увидела кровать, скрытую за другими стопками книг. Он жил как крот в глубокой темноте Тенненбоде. Просто ужасно. Парэлсус указал на свободное кресло, а сам сел рядом с письменным столом в потёртое. Я выжидательно
– Я хотела поговорить с вами, - начала я. Он с любопытством посмотрел на меня, и я замолчала.
О чем спросить его, как начать?
– Моя мама послала меня к вам, - в конце концов сказала я.
Это было единственным, что связывало нас. Парэлсус удивленно выпучил глаза.
– Она послала тебя?
– с недоверием повторил он.
– Да, именно так, - подтвердила я.
– Не напрямую, а в письме. Я должна обратиться к вам, если у меня возникнут вопросы, - заикаясь, спросила я.
– Ясно.
– Парэлсус облегченно выдохнул.
– И что это за вопросы, на которые согласно твоей матери, я могу ответить.
– Расскажите мне о маме!
– попросила я.
– Есть столько всего, чего я о ней не знаю и не понимаю.
Парэлсус кивнул. Я не хотела сразу говорить ему о своих подозрениях, что смерть моей матери не была несчастным случаем.
– Твоя мать хорошо знала Жоржетту, я понимаю, почему она послала тебя ко мне. Знаешь, я не просто знал твою маму, мы были дружны. Тебе наверняка известно, что Катерина еще во время учебы в Теннебоде была одержима мыслью изменить определенное общественное правило. Это задача влияла на всю ее жизнь и на все, что она делала.
– Да, бабушка рассказывала.
Я кивнула, услышав эти слова, и надеялась, что сейчас откроется то, чего я еще не знаю.
– Жоржетта конечно же не старалась посвятить тебя в детали.
Он улыбнулся.
– Наверное, поэтому ты сидишь здесь, в этом я согласен с Катериной. Ты имеешь право узнать историю целиком, а не только сокращенную версию.
Парэлсус облокотился на стол и сложил руки. Я усердно кивнула, потому что хотела, чтобы он продолжил рассказ.
– Причиной стало то, что Катерина безумно влюбилась в твоего отца и не хотела соглашаться с тем, что после окончания учебы не сможет быть вместе с ним. Она всеми средствами боролась, чтобы что-то изменить. Ее внезапная смерть повергла меня в шок.
Парэлсус смущенно опустил взгляд и некоторое время, не отрываясь смотрел на руки.
– Я долго не мог смириться с этим. Знаешь, я искал твою маму долгие годы. Все считали меня сумасшедшим.
Я насторожилась. Значит я не единственная, у кого были опасные подозрения. Я глубоко вдохнула, но так и не решилась спросить о том, что действительно хотела знать.
Я еще недостаточно хорошо знала Парэлсуса, чтобы доверять ему.
– В чем конкретно вы ее поддерживали?
– спросила я вместо этого.
– Я бы хотела получше ознакомиться с ее идеями. О времени, проведенном ею в Тенненбоде и о планах, изменить общество, я действительно знаю не особо много, - сказала я.
– Я так и думал. Жоржетта хочет оставить прошлое в прошлом, но это хорошо, что у тебя есть интерес. Идеи Катерины не должны исчезнуть.
– Точнее говоря, я не просто хочу ознакомиться с ее идеями, а хочу продолжить их.
Я поведала ему о своем решении, принятом еще летом, и сейчас, когда произнесла его вслух, оно показалось мне тем решением, которое я искала. Подозревала ли мама, что я попаду в такую же ситуацию, как она? Парэлсус оказался вовсе не в восторге, как я думала.
Он встал и начал нервно ходить по комнате взад-вперед. Я следила за ним взглядом, пока он наконец не остановился перед полотном, на котором бледными красками был изображен пейзаж.
– Катерина был мечтательницей, и, наверное, именно это стоило ей жизни. Меня всегда называли сторонником теории заговора, но я по-прежнему уверен в том, что ее кто-то убил. Это был не несчастный случай. Они все посчитали меня безумцем, когда я захотел провести расследование.
Его хриплый голос стал еще громче, а впалые щеки покраснели от злости.
– Палата сенаторов и Черная гвардия прекратили расследование и передали дело как несчастный случай в архив.
– Они называли меня мародером, из-за того, что я не даю покоя мертвым. И это при том, что обломки самолета даже не были найдены.
Парэлсус устало опустился в кресло. Я уставилась на него.
– Я не знала, что не было обломков, - пробормотала я, с трудом сохраняя самообладание.
– Нет, их не было. Был старт, но не было посадки на месте назначения. Что произошло между взлетом и посадкой до сих пор никто не знает, да и не хочет знать. Неугодные люди исчезли, так всё и должно остаться, - ругался Парэлсус.
– Значит, есть возможность того, что они еще живы,- крикнула я. Парэлсус посмотрел на меня, раздумывая как бы получше подобрать слова.
– Спокойно Сельма, я этого не говорил. Я не верю, что твои родители погибли в результате несчастного случая, но не отваживаюсь утверждать, что они еще живы. Твоя мама подвергла себя опасности, вследствие чего, наверное, и погибла. Если ты хочешь пойти тем же путем, то должна понимать, что рискуешь жизнью.
Парэлсус понизил голос до ледяного шепота, ему почти удалось испугать меня. Я вырвалась из хватки этого чувства и дипломатически улыбнулась.
– Но моя мама ведь не хотела устраивать революцию, - сказала я.
– Верно, но, если бы ее требования удовлетворили, это означало бы, что плебеи и патриции уравнялись в правах, и именно это стало бы революцией. Думаешь, почему я сижу здесь в подвале, а Нёлль получил должность профессора, хотя у него интеллект на уровне аскетичной лианы.
Я улыбнулась при этих словах. По крайней мере, я не единственная, кому не нравится профессор Нёлль.
Парэлсус в ярости скрежетал зубами.
– Это не смешно, Сельма. Это грустно. Я плебей и должен радоваться, что получил работу в медиатеке, хотя я способен на гораздо большее. А Нёлль, этот недалекий неудачник, может изображать из себя профессора только потому, что его семья происходит из патрициев, и отец достал ему это место. Даже профессор Эспендорм не в восторге от него, но что она может сделать? Против системы не пойдешь.