Хроника Акаши
Шрифт:
– Ты знала о её проблеме с музыкой?
– спросил Адам, поворачиваясь к Лиане. Она кивнула.
– Она была у меня уже всегда, Адам. Однажды в школе я упала со стула. Где-то ещё точно должна лежать упаковка с берушами. Вообще-то я думала, что она не понадобится мне в Тенненбоде, потому что здесь нет уроков музыки, но видимо ошиблась.
– Я начала возится в сумке.
– Сельма, это не нормально. Тебе следует научиться контролировать твою проблему.
– Тёмный взгляд Адама стал серьёзен.
– Я пытаюсь каждый раз, но это не срабатывает. Думаешь, мне нравится терять сознание перед пятьюдесятью
– Он строго, но в тоже время обеспокоенно смотрел на меня своими тёмно-синими глазами. Прошу тебя, только не этот взгляд. Мои колени подкосились.
– Да, да, ладно, - уступила я.
– Я спрошу сегодня вечером бабушку. Она целительница и должна знать, что делать.
Была пятница, и я в любом случае пообещала бабушке, провести с ней сегодняшний вечер и завтрашний день, прежде чем в воскресенье мне придётся оформлять промо-тур Хеландера Бальтазар.
– Я возвращаюсь на лекцию, пообещай, мне позаботиться об этом!
– попросил Адам. Я послушно кивнула, и Адам исчез в аудитории. У него уже всегда были такие широкие плечи?
– Забудь его!
– призвала Лиана. От неё не ускользнул мой полный тоски взгляд, который всё ещё был направлен на дверь, через которую исчез Адам.
– Если бы это было так просто!
– вздохнула я.
– Ты моя лучшая подруга. Я желаю тебе только счастья. Но я действительно боюсь, что ты ввяжешься в опасные дела, которые могут стоить тебе жизни.
– Лиана печально на меня смотрела. Что мне ей ответить? Что уже слишком поздно. Я больше не могу вернуться в прошлое и делать вид, будто ничего не знаю. Ни о моих родителях, которые исчезли или возможно были убиты, ни об Адаме, обаянию которого я не могла противостоять, даже если оно, как он боялся, приведёт меня к смерти.
– Я знаю, Лиана, - прошептала я и обняла её.
– Со мной ничего не случиться.
Лётный урок
На следующий день я сидела в доме бабушки в Шёнефельде, а ароматный запах кофе распространился в тёплой комнате. Я глубоко вдохнула, прежде чем выпить глоток. Вид в сад изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз. Стало влажно и холодно, а сад потерял свои цвета. Насыщенная зелень лета исчезла. Только ещё деревья сопротивлялись предстоящей зиме своими последними разноцветными листьями.
В памяти всплывали воспоминания о летней жаре и стрекотании кузнечиков. Меня охватила сладостная, ненасытная тоска, когда я вспомнила свой день рождения. День, когда я проявила слабость и рассказала Адаму о своих чувствах. Но я не поэтому была в Каменном переулке, не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Я была здесь, потому что хотела поговорить с бабушкой. После разговора с Парэлсусом в моей голове скопилось много вопросов, на которые она возможно знала ответ.
– Извини, что заставила тебя долго ждать. Ты наконец дома, а мне пришлось уйти.
Бабушка вошла в кухню, принеся с собой волну прохладного, сырого воздуха. Она махнула рукой, и по комнате тут же пронесся теплый бриз и высушил ее мокрые волосы.
– Ничего страшного, пациентам ты нужнее, к тому же я была занята всю первую половину дня. У нас еще весь день впереди, - ответила я, держа чашку. Все утро субботы я пила кофе, пока не начали дрожать руки и отвечала на длинный список сообщений на сотовом и по электронной почте, которые скопились за последние недели, потому что сотовый и компьютер без электричества быстро прекращали работать в Тенненбоде.
– Нехватка кофеина?
– спросила она, улыбаясь, и я кивнула.
– С нами такое тоже было. Я помню, как Харди Холлер пытался развести в комнате огонь, чтобы вскипятить воду для кофе, - улыбнулась она, вешая мокрую куртку на спинку стула.
– Он не смог справиться с огнем и устроил пожар в своей комнате. К счастью его сосед по комнате хорошо разбирался в теории о воде и смог быстро потушить огонь. Но фавнам все равно пришлось делать ремонт.
Бабушка убрала седую прядь уже высохших волос со лба и ухмыльнулась.
– Фавнам вообще нравится их работа? Дульса рассказывала, что обычно они живут в лесах, - спросила я.
– Наверняка не нравится, но во всяком случае в Тенненбоде им лучше, чем в подземном мире. Они терпеть не могут драконов, и быть запертыми с ними было бы для них настоящим мучением. Фавны свободные существа, но им нельзя жить среди людей. Еще несколько столетий назад тогдашний ректор предложил им работать в Тенненбоде и они делают это до сих пор.
Я кивнула.
– Раз уж мы заговорили о счастье, золотце. Ты счастлива в Тенненбоде? Расскажи, как ты жила в последние недели!
Бабушка налила себе чашку кофе и села рядом.
– Ты знала, что я владею языком драконов?
– спросила я. Бабушка удивленно взглянула на меня.
– Я предполагала, твоя мама была влюблена в этих животных. Меня не удивляет, что она научила тебя паре слов, еще до того, как ты могла понимать их смысл.
– Что это за язык, на котором говорят драконы?
– Это старый язык, который лежит в основе всех языков мира. Он слышится в каждом, поэтому слова будут казаться тебе знакомыми. Они глубоко внутри тебя, и так как ты маг, у тебя лучший к ним доступ.
– Она положила руку на своё сердце.
– Хотя между тем уже существует много заклинаний на современных языках, действительно сильные и могущественные, можно сказать только на старом. Ни один перевод недостаточно хорош, чтобы отразить суть вещей так ясно, как на старом языке. Твоя мама любила старый язык, в наше время это уже не само собой разумеющийся, точно так же, как Грегор Кёниг, но ему нужно владеть им уже только из-за своей работы.
– Из-за работы с драконами?
– спросила я.
– Да, именно. Он делает эту работу уже много лет, в качестве хозяина подземного мира он действительно заслуживает признания. Иногда ему правда приходится нелегко с мучающими его магами, которые живут в Акканке и профессорами Тенненбоде.
– Да, он правда хорош. Ты знаешь, он поддерживал маму в её планах с женитьбой?
– спросила я осторожно. Бабушка колебалась.
– Катерина хотя и рассказала мне, что влюблена в Тони и прилагала усилия, чтобы можно было выйти за него замуж, но с кем и что именно она делала, я не знаю. Она превратила это дело в большой секрет и доверяла очень немногим. Как видишь, всё-таки была недостаточно осторожной.