Хроника Аравии
Шрифт:
Ободренные предсказанием пифии спартанские гоплиты, с яростными криками обрушились на македонцев, смело подставляя свои щиты под удары их страшных пик. Зазвенела и загудела ужасная битва, вверх в которой было суждено взять тому, кто больше другого проявит навыки мастерства и отваги.
Ощетинившись подобно гигантскому ежу, фаланга сарисофоров начала выбивать передние ряды неустрашимых спартанских гоплитов. Закрывшись щитами и выставив вперед густой ряд пик, македонцы оставались неуязвимыми для копий и мечей лакедемонян, нанося им тем временем ощутимый урон. Прибывшие из Сицилии наемные лучники, не
Громко и зазывно звенела македонская фаланга, испытывая на прочность своим смертельным оружием спартанские ряды. Но недаром так верил в своих воинов царь Клеомен. Видя свою беспомощность перед пиками македонцев, спартанские воины смело отбросили свои щиты и стали голыми руками хватать мелькавшие перед ними острие сарис.
Поначалу это приносило спартанцем один урон, но затем несколько копий было удержано и вырвано из рук македонцев. Это позволило стоявшим за ними гоплитам поражать копьями, обезоруженных македонцев. Большие щиты сариссофоров на какое-то время защищали их, но долго это продолжаться не могло. Вскоре в передних рядах сариссофоров образовалась дыра и по фаланги пробежала легкая дрожь.
Ободренные успехом товарищей, все большее и большее число спартанцев стали применять этот маневр против врага и число прорех в македонской обороне увеличилось. Дело стало принимать скверный оборот. Царь Клеомен торжествовал в предвкушении скорой победы, но от полного разгрома воинов Кратера спас конный удар Птоломея.
Ударив по левому краю спартанского войска, катафракты быстро смяли стоявшую против них наемную кавалерию из Кротона. Не выдержав мощного удара македонского клина, они обратились в бегство, оголив левый фланг спартанцев.
Следуя своему плану, Птоломей стал прорываться к царю Клеомену, но на его пути встал спартанский резерв. Уступая противнику в численности, спартанцы не побежали. Подобно охотничьим собакам они смело набросились на македонского кабана, стараясь даже ценой собственной жизни спасти своего царя.
Отважные действия спартанцев на какое-то время остановили продвижение врага, но изменить ход сражения было не в их власти. Столкнувшись о них, катафракты стали медленно обтекать их, продолжая свое движение к центру фаланги.
Подобно огромному топору, македонцы снесли толпу жрецов стоявших с возведенными к небу руками и не сбавляя темпа врезались в незащищенные спины спартанских воинов. Как не храбры и отважны были в этот день сыны Лакедемона, но противостоять удару тяжелой кавалерии они не смогли.
Пораженные тяжелыми копьями македонских всадников, спартанцы погибали один за другим. Мужественно они отдавали свои жизни во славу родины, но их гибель не приближала предсказанную пифией победу. Вместе со своими телохранителями встретил на поле брани свою смерть и царь Клеомен. Никто из них не получил ни одного удара в спину, стойко оставаясь до конца на своем месте в строю.
Жарко они бились с врагами, устилая их телами пространство вокруг себя. Когда же последний из телохранителей пал, настала очередь и самого спартанского царя. Окруженный со всех сторон врагами
Вид истекающего кровью Клеомен воспарившего вверх над сражающимися воинами, потряс всех. Воины обоих сторон закричали от ужаса, видя предсмертные муки спартанского царя, но спартанцы не пали духом. В неистовой ярости обрушились они, на македонцев стремясь отбить у них своего царя. Ожесточенная схватка образовалась у ног висевшего в воздухе повелителя, который одним своим видом придавал силы спартанцам.
Казалось, своим примером царь вдохнет в спартанцев новые силы, и они разобьют македонцев. Но, увы, этого не случилось. Сбросив со своих копий Клеомена, сарисофоры вместе с катафрактами вскоре окончательно развалили спартанскую фалангу на части и быстро их добили.
С поля битвы ушла лишь малая часть царского войска. Лучший цвет Спарты во главе с Клеомбером остался лежать на родном поле, так и не одержав обещанной ими победы над македонцами. И в этом не было никакого обмана. Дельфийский оракул не погрешил против истины, ибо царя Клеомена не простой знатный македонец. В жилах Птоломея Лага текла царская кровь, так как он был незаконнорожденным сыном македонского царя Филиппа, отца Александра Великого.
Обратив спартанцев в бегство, Птоломей бросил на их преследование всю конницу, дабы как можно меньше беглецов пришло бы на защиту своей столицы. Катафракты и конные лучники гнали спартанцев почти до ночи, истребляя всех, до кого могли дотянуться их копья и поразить их стрелы.
Во время погони лучники вырвались далеко вперед и достигли окрестностей Спарты. Стремясь спасти своих беглецов, навстречу македонцам выступил небольшой отряд во главе со вторым спартанским царем Эвдамидом. Его богатый доспех и дорогой плащ сразу привлек внимание конных лучников, и они без колебания забросали его стрелами. Одна из них попала в прорезь царского шлема и второй правитель Лаконики пал в сражении с врагом, не успев при этом обнажить свой меч.
Из-за понесенных в битве потерь, Птоломей не сразу смог начать движение к Спарте. Прошел день, прежде чем македонское войско выступило к городу, в котором некогда родилась Елена Прекрасная и который так страстно ненавидели многие города Эллады, зав его постоянное подстрекательство к войне.
В отличие от всех городов Греции, Спарта не имела городских стен, ибо всегда считалось, что город защищают спартанские воины. Вторжение беотийцев в Лаконику и попытка Эпаминонда захватить Спарту ничего не изменило в укладе лакедемонян. Они посчитали это наглядным подтверждением своей силы и не стали возводить вокруг Спарту защитных стен.
С приходом в Лаконику македонцев ситуация полностью повторилась, но на этот раз в городе не оказалось своего Агесилая. Лишившись за один день сразу двух царей, суд геронтов не успел выбрать новых. Наследнику Клеомена Клеониму было отказано во вступлении в должность из-за его чрезмерного властолюбия и корысти, а наследника Эвдамида Архидама не было в городе. Он находился в Италии и вербовал наемников на деньги Гарпала.
Пока среди мужчин шли споры за власть, защиту города возглавила жена Архидама Лаиса.