Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске
Шрифт:
Просто удивительно, что кто-то умудрился сделать тайной бесследную пропажу с гигантских складов ЗГВ семидесяти тысяч тонн боеприпасов, каковыми предполагалось отвоевать третью мировую войну. Кое-что получили боснийские сербы и мусульмане, но большая часть была направлена в распоряжение набирающей силу армии республики Ичкерия.
Когда возникла необходимость в назидательных целях отобрать у возомнившей о себе Грузии ее исконную провинцию Абхазия, то чеченская армия прекрасно продемонстрировала свои боевые возможности. Через декоративную «Конфедерацию горских народов Кавказа» в Абхазию было послано подразделение вооруженных сил Чечни под командованием тогда еще майора Шамиля Басаева. Это подразделение, получившее позднее условное наименование «Абхазского батальона», разгромило отборные части старого
Российская армия обеспечила Басаеву поддержку с воздуха, а Черноморский флот, полоща по ветру военно-морские флаги несуществующей страны Советского Союза оказал поддержку с моря. Первое боевое крещение «союзников» на территории Абхазии закончилось полным триумфом и созданием на Кавказе еще одного независимого государства. [1]
Однако, профессионалы из ГРУ, наблюдавшие за действиями чеченских бойцов в ходе боевых действий, хотя и отметили их несомненную воинственность и беззаветную доблесть, обратили внимание на недостаточный профессионализм, особенно на всех уровнях контроля и управления. К мнению профессионалов прислушались, и было принято решение, которое легло в основу еще одного «межгосударственного» соглашения о подготовке чеченских бойцов в учебных центрах, где обучаются своему мудреному мастерству спецназы ГРУ.
1
Сейчас, когда в Кремле ломают голову, как обратно присоединить Абхазию к Грузии в качестве подарка «исправившемуся» Шеварнадзе, а Шумейко публично обзывает своего друга Ардзинбу «таким же преступником, что и Дудаев», сколачивается уже фактически оформившийся чечено-абхазский военный союз, чтобы всем на Кавказе стало совсем хорошо
Если кто-то думает, что спецназ ГРУ это все равно, что ОМОН или какой-нибудь СОБР, то он жестоко ошибается. Это даже не ВДВ или морская пехота. Это гораздо серьезнее. Перед кончиной Советского Союза общая численность спецназов ГРУ была, примерно, эквивалентна трем бригадам. Если миллионы телезрителей с умилением наблюдали, как воздушные десантники разбивают лбами кирпичную кладку, а морские пехотинцы по горло в холодной воде несут на руках средний танк, то учений спецназа ГРУ не видел никто, кроме разве Дмитрия Холодова. Но и тот почти никому не успел об этом рассказать.
Когдато тремя бригадами этого спецназа планировали завоевать старуху-Европу и, несомненно, так бы и поступили, не страшись «кремлевские старцы» ядерного возмездия. Уж очень им не хотелось коротать остаток своих дней в подземных бункерах.
Впрочем, существовали планы захвата всех западных КП управления ядерным оружием ещё до начала конфликта силами того же самого спецназа ГРУ, что сделало бы Европу и вовсе безоружной, когда бы на неё хлынула, «гремя бронёй, сверкая блеском стали»,всесокрушающая лавина из не скольких десятков тысяч советских танков.
Так бы оно, наверное, и произошло, если бы большая часть сил так называемого «ядерного возмездия» не была развернута в океане на борту практически неуловимых американских подводных лодок, куда спецназам ГРУ, при всём их мастерстве, было, увы, не дотянуться. На западе это отлично понимали и в многочисленных сценариях хода (и исхода) Третьей мировой войны, на которых оттачивали свои стратегические мысли натовские генералы, всегда предусматривался почти полный захват Европы советской армией и мощный удар ядерными ракетами из глубин океана сразу по 60-ти крупным городам Советского Союза. А потому в Европе царили мир и благодать.
Но тем не менее спецназ ГРУ продолжал оттачивать свою боевую подготовку. Если не вдаваться в подробности, она (боевая подготовка) заключалась в следующем: ещё до начала официальных боевых действий отряды спецназа численностью от 30 до 200 человек (в зависимости от поставленной задачи) начинают поход по территории намеченного противника, таща на себе всё необходимое для двухнедельного боя так называемой «высокой эффективности» т. е. практически непрерывной пальбы в течение указанного срока.
Даже, если при этом вся служба безопасности противника поднята по тревоге и, как говорится, поставлена на уши, она ничего не должна была заметить. Отряд, выйдя из условной точки А, как бы дематериализовывался с тем, чтобы материализоваться только в указанной точке Б и то условно. Признаком его материализации должно было стать уничтожение или захват намеченного объекта, конкретного лица или группы лиц (скажем, какогонибудь крупного штаба, узла связи или даже кабинета министров вместе с президентом).
Существовали и различные элегантные методы убеждения захваченного президента объявить о капитуляции своей страны. И тому подобное. Боя при этом предполагалось избегать всеми средствами, но уж коли этот бой был необходим, спецназовцы умели его вести так, что у противника складывалось впечатление, что к ним в гости пожаловала целая общевойсковая армия со всеми своими тылами и средствами обеспечения. Со стороны же сверхбдительный взгляд какогонибудь многоопытного полицейского из отдела по борьбе с терроризмом не должен был увидеть ничего более, кроме группы молодых людей и девушек, «хиппующих» в каких-нибудь подержанных микроавтобусах, где даже после тщательного обыска не удавалось обнаружить ничего более криминального, чем порнографические открытки.
Спецназ ГРУ ежеквартально, т. е. посезонно, проводил свои учения, как на территории СССР, так и в странах, где ему предстояло действовать в случае начала военных действий. Учения за пределами СССР, в силу некоторой специфики западных стран, всегда проходили гораздо легче, нежели на собственной территории, где их условия были намного жестче.
Сценарии и вводные были самые разнообразные, но усреднённое задание отряда ГРУ выглядело следующим образом:
Отряд выходил откуда-нибудь из-под Минска, где было развернуто несколько центров подготовки, и должен был проследовать в Крым или на Кавказ, где также была развернута сеть учебных лагерей и баз. По дороге, скажем, в Киеве или в Ростове, отряд должен был похитить какого-нибудь генерала в ранге командующего округом или его заместителя, условно (а иногда и нет) взорвать и сжечь несколько заранее определённых объектов и раствориться на одной из своих секретных баз. Незадолго до прибытия на эту базу похищенный генерал отпускался, поскольку на базу его доставлять запрещалось в интересах обеспечения секретности. (Подобные базы, разумеется, существовали не только на территории СССР). Однако, подобный «учебный» поход считался у спецназовцев лёгким и осуществлялся в описанных условиях исключительно для первой обкатки «молодняка». Да и то не всегда. Обычно учения на собственной территории проходили в неимоверно сложных условиях. Ещё до выхода отряда в учебный рейд все гор и райотделы МВД и КГБ заранее оповещались о том, что группа опасных преступников, совершив коллективный побег из мест лишения свободы, пробирается в южные районы страны, собираясь по пути совершить целую серию разбойных нападений. При этом, как правило, предполагаемый маршрут отряда указывался в ориентировке довольно точно, а сами спецназовцы предупреждались, что, попади они в руки «правоохранительных органов», ни на какую помощь извне им рассчитывать не придётся. В условиях советских законов это всегда означало почти верную смерть, а на языке спецназа означало не более, чем учения с условным приближением к реальной обстановке…
Увы, как всегда случалось в истории нашего несчастного Отечества, армии, нацеленной на Европу и Америку и соответственно обученной, пришлось действовать в условиях дикой, горной, азиатской страны, где все отработанные до мелочей методики, наставления (и даже обувь) оказались совершенно неэффективными, принуждая к импровизации на ходу. Но для импровизации было очень мало простора. Один европейский вид спецназовцев уже выдавал их с головой, ведя к ненужным и обидным потерям и даже к крупным провалам. Но даже и в этих кошмарных условиях спецназ ГРУ совершил несколько очень смелых операций в Карачи и Исламабаде, а в Пешевере вообще чувствовал себя как дома. Но для этого в его ряды пришлось влить большое количество чеченцев, ингушей и дагестанцев.