Хроника Торнбери
Шрифт:
— Или, дорогая мисс, есть другой вариант развития событий, почему они не смогли изменить ее ход.
Маленький доктор наморщил лоб и помрачнел, а в голосе неожиданно зазвучали металлические нотки.
— Жаль говорить Вам об этом, но более легкий способ, заставить этих несчастных замолчать навеки, это списать их состояние на обострившуюся душевную болезнь или попросту уничтожить их физически, сгноить в тюрьме или в том же доме для умалишенных. Поверьте — истории мало дела до отдельных индивидуумов, и ей безразлично — каким способом восстановится равновесие, не правда ли, мисс? Вы же знаете, что в данный момент я говорю абсолютную истину? — и доктор быстро взглянул на меня.
Я похолодела от ужаса. Он будто прочел только что появившиеся у меня страшные мысли.
— Поэтому, мисс Элен, позвольте дать Вам искренний дружеский
Мне не известно, что представляют собой Дома скорби для лишенных рассудка в Ваше просвещенное время, но пока, мы, современные люди не столь гуманны, как следовало бы. Не дай вам Бог, мисс, хотя бы краем глаза увидеть наши последние прибежища для сумасшедших. Это грязные подвалы, общие для мужчин и женщин, лишенные света, элементарных удобств, где люди привыкают жить стадом, в темноте, справляя нужду рядом со спящими или совокупляющимися, и поверьте врачу — именно этот инстинкт, этот грех прелюбодеяния становится преобладающим в земной приисподне. Люди становятся подобны животным, дерущимся за глоток воды или за кусок хлеба, бросаемый сверху смеющимися охранниками. Нет смысла продолжать — я вижу, что уже основательно напугал Вас, и моя цель отчасти достигнута. Вы теперь будете благоразумны. Молчите, мисс и Вы спасете себя, и дай Бог все сложится хорошо. Прошу еще раз простить меня, что позволил испортить Ваше хорошее настроение — но, поверьте, теперь Вы предупреждены обо всех скрытых опасностях и будете стократ осторожнее.
Итак — еще раз приглашаю Вам совершить со мной прогулку по парку — обещаю более не рассказывать страшные истории — доктор криво улыбнулся, напомнив мне мистера Хайда, зловещего персонажа из романа ужасов, но так и не дождавшись ответа, с поклоном пошел к дверям моей спальни.
Я онемела, потрясенная его монологом, то, что он безусловно сильно напугал меня, значит ничего не сказать! Но, не смотря ни на что, я была полностью согласна с его мнением. Я буду молчать как рыба… Только последний вопрос, доктор!
— Прошу Вас, подождите. Скажите, сэр Фитцджеральд — он поверил? Он поверил в мой рассказ? — я с волнением ждала ответа.
Доктор обернулся и странно посмотрел на меня
— Сожалею, мисс, мне не известно его мнение. Могу сказать одно — сэр Фитцжеральд — один из самых достойных людей нашего общества, можете полностью положиться на него, этот человек никогда не причинит Вам вреда. Мысли же его мне не доступны, он привык держать их при себе и не обсуждать даже с близкими друзьями. Извините, мисс, я должен на время Вас покинуть. Как я полагаю, мое приглашение прогуляться Вы уже не принимаете? Ну что же возможно в другой раз. Прекрасно Вас понимаю, мисс! Теперь Вам есть о чем подумать…
Доктор оставил мою комнату. Все еще находясь под впечатлением от его жуткого рассказа, я была ему благодарна за предупреждение и за заботу о себе. Мне ничего не оставалось, как затаиться и ждать, ждать счастливого случая, могущего позволить мне вернуться. А пока необходимо как можно скорее научиться жить сейчас, как можно скорее ассимилироваться со средой, с текущей эпохой, не выделяться, попытаться обмануть всесильную Историю, затеряться среди ныне живущих, стать похожей на них, но в то же время не упускать из вида свою цель. Ждать. Делать, то, что ненавидела всю свою жизнь. ЖДАТЬ. Открытую дверь… или поворот тропы, которая по предсказанию черноглазой красавицы, когда то должна привести меня домой…
И потянулось бесконечное время, о нем у меня остались лишь отрывочные воспоминания, события дней, похожих друг на друга как родные братья не были существенными и не представляли особого интереса для хроники.
С того памятного вечера я более не видела хозяина Торнбери, хотя ждала встречи каждый день. Сначала со страхом, а потом с надеждой. Я понимала, что мое
Во мне невольно рос интерес к этому человеку. Кто он такой, наш хозяин, каков его внутренний мир, где живут его мечты, кого он любит и кого ненавидит? Почему его нет?
Время шло, он не появлялся, я не видела его, ни в доме, ни в парке, ни в служебных помещениях, нигде.
Ответить на вопросы о нем было некому, а набраться храбрости и расспросить обо всем болтушку Розалинду я не решалась, хотя спустя время некоторую интересную информацию от нее ненароком узнала. Оказалось, сэр Фитцджеральд покинул поместье почти сразу после того памятного вечера, он уехал в Лондон по делам на неопределенное время, обычно он отсутствует довольно долго, бывает месяц или даже два, но всегда извещает о своем возвращении заранее. Скорее всего, разоткровенничалась Рози, это случится ближе к августу, ведь на конец месяца назначена его свадьба с леди Анной, его возлюбленной. (Его возлюбленной?…) Розалинда долго еще обсуждала предстоящие хлопоты и приготовления к торжеству, а я с удивлением чувствовала, что у меня заныло сердце. Значит, у него есть возлюбленная, подожди, ну это же естественно, он слишком привлекателен, чтобы оставаться одному… интересно какая она?? — мои мысли бежали наперегонки. Слушая горничную, я поняла, что леди Анна не сильно ей нравится, она холодная как луна, сказала девушка и хихикнула, да, мисс, смешное выражение, но не подумайте ничего дурного, конечно леди Анна принадлежит к знатному роду, ее родословная безупречна и идеально подходит ее хозяину, и было бы просто замечательно объединить два древних рода Коллинз и Мортон и дома Торнбери и Уилл-Лодж… Но, не знаю право, как они сойдутся, такие оба разные…Казалось, что Розалинда может проболтать весь день напролет, но я слушала ее с благодарностью, она немного отвлекала меня и скрашивала непреходящую тоску по дому, а ее маленький белобрысый ангел Мари, вечно скачущий вокруг мамы, напоминал мне мою дочку в детстве, и я с удовольствием тискала малышку, играла с ней в прятки, бегая по всему первому этажу, куда был разрешен вход слугам, читала и рассказывала девочке сказки перед сном, а потом тихонько плакала, оставшись одна в комнате.
Постепенно я познакомилась со всей прислугой, Розалинда представила меня дальней родственницей хозяина приехавшей погостить из варварской и холодной России. (Боже, мисс! Неужели там у вас не знают, что для чистки зубов существуют специальные маленькие щеточки из китового уса и душистый мятный порошок, а для ухода за телом вот эти цветочные эссенции, настои и втирания? Ну хотя бы мыло у Вас продают?) Удивленные вопросы Розалины так и сыпались на меня, но мне было проще прикинуться не просвещенным в искусстве парфюмерии и современных средств ухода за собой варваром, чем показать, что я понятия не имею, чем они сейчас чистят зубы, умываются и какими ароматами для тела пользуются.
Тем не менее, болтушка Розалинда сохранила мои неловкие просчеты в секрете от других обитателей дома.
Все слуги с большим уважением относились ко мне, как к дорогой гостье их любимого хозяина. После его отъезда их оставалось в доме не много, два садовника, конюх, еще одна горничная кроме Розалинды, убирающая комнаты третьего этажа, два повара и кормилица сэра Фитцджеральда, исполняющая теперь обязанности экономки, пожилая испанка, миссис Фрида Альварес.
Первое время постоянный контроль за свои поведением, за словами, готовыми сорваться с языка, сводил меня с ума, и к вечеру я изрядно уставала играть роль провинциальной дамы приживалки. Было невыносимо неловко носить на лице маску, и чтобы стало легче, я придумала в то время увлекательную игру, ради смеха представила себя засланным резидентом в тыл врага, скрывающего свое истинное Я и боявшегося провала и разоблачения. Постепенно, день за днем, маска так плотно приросла к моему лицу, что мне не приходилось уже прилагать много усилий, чтобы быть похожей на даму начала девятнадцатого века. Я с сарказмом ловила себя на мысли, что регресс протекает быстрее прогресса, что очевидно. Мне удалось почти полностью ассимилироваться с образом жизни окружающих меня людей, приспособиться говорить как они, думать как они, жить как они.