Хроника Торнбери
Шрифт:
Одним утром Розалинда вошла ко мне в спальню, чтобы помочь с утренним туалетом и переодеванием вся в слезах, что было совсем не похоже на мою хохотушку горничную.
— О, мисс, моя бедная Мари, она горит со вчерашнего вечера, я не спала эту ночь, никак не могла снизить жар, моя бедная девочка, если с ней что-то случится — как я буду жить — это единственное сокровище в моей жизни!! — Рози опять заплакала навзрыд. (Я знала, что женщина одна воспитывает дочь, которую она родила в грехе от заезжего с бродячим театром красавца актера, подарившего Рози ночь волшебной любви и вскоре бесследно растворившегося среди
Постепенно из прерываемого рыданиями рассказа я поняла, что малышка набегалась по дому и разгорячившись, пока никого не было на кухне — напилась холодной воды. Ничего страшного, по сути, не произошло, она сильно застудила горло, и ангина всегда вызывает очень сильный жар, надо потерпеть несколько дней. Но как я поняла из сбивчивого рассказа матери, положение девочки сильно осложнял начинающийся кашель (она просто задыхается, мисс!), следовательно инфекция стала стремительно опускаться в легкие.
Я спросила Розалинду — осмотрел ли ее ребенка доктор? Нет, мисс, у меня нет денег, вызвать доктора из ближайшего города.
Я ничего не понимала, а разве доктор Лукас не может осмотреть больного ребенка?
Что Вы, мисс, мистер Лукас — это врач семьи Коллинз, мы, слуги, не можем беспокоить его.
Боже мой!! Я бросилась к Фриде с просьбой пренебречь глупыми условностями и срочно вызвать доктора, и была рада, что она уже сама приняла такое решение и послала курьера к мистеру Фишерли, жизнь ребенка была выше нелепых правил.
После я заглянула в комнату к Розалинде, чтобы навестить малышку. Бедная девочка, раскрасневшаяся от мучавшего ее жара тихо лежала в маленькой кроватке и смотрела на меня большими внезапно повзрослевшими грустными глазами.
Что может быть мудрее и страшнее глаз больного ребенка?
— Ну что же ты натворила, глупышка Мари?? Разве можно было пить холодную воду как набегаешься — вот теперь твое горлышко на тебя обиделось… но ничего, это совсем не страшно, сейчас приедет добрый доктор Лукас и вылечит тебя волшебным снадобьем.
— Мисс, я его боюсь, он плохой, он злой…
Я удивленно посмотрела на испуганные глаза девочки, что значит злой? Что она может знать о докторе? Видимо у ребенка сильный жар и она бредит. Я немного отошла в сторону, чтобы проверить — есть ли у девочки теплое питье.
Бедняжка решила, что я сейчас уйду и очень жалобно попросила
— Мисс. Не уходите — расскажите мне сказку, Вы добрая, Вы меня вылечите?
Господи, я почти плакала, смотря на маленького больного обессилевшего ангелочка, как же мне помочь ей? Я помнила только различные рецепты народной медицины от сильного жара, как чай с малиной или медом, навар из липы и мать и мачехи, но и Розалинда прекрасно знала эти рецепты и уже наверняка испробовала их.
И в тот момент, когда я рассказывала затихшей Мари сказку о волшебных бобах, невероятная догадка молнией сверкнула у меня в голове — у тебя в сумке должна лежать полоска с Ампиоксом!!! Скорее всего, там оставалось около десяти капсул. О Божье провидение — незадолго до моего перемещения я пила этот простой антибиотик от того же больного горла!!! Но могу ли я дать его этому ребенку? Какая чушь, конечно, могу — просто высыплю в ложечку половинку капсулы, нет половинку — пожалуй, мало, высыплю целую и буду незаметно ей давать. Как только измученная бессонной
В ее комнате уже находились плачущая Розалинда и Фрида, я вся похолодела — неужели я не успела? На кроватке малышки сидел доктор Лукас и слушал ее маленькое щуплое тельце через трубку. У меня сжалось сердце от жалости к бедному ребенку, но я очень рассчитывала на то, что доктор сейчас даст надежду и пропишет действенные лекарства. Каково же было мое изумление, когда он встал с кроватки и с мрачным видом сообщил, что судьба ребенка в руках Божьих и всем надо молиться за ее выздоровление. Рози зарыдала в голос, Фрида побледнела как полотно, а я подошла к нему и спросила — неужели он не может посоветовать ничего более конкретного, чтобы помочь Мари?
— Мисс Элен, я понимаю Ваше беспокойство за судьбу этого ребенка, но болезнь упущена, инфекция перекинулась на легкие, и нам остается уповать на волю Создателя и надеяться, что организм девочки справится с болезнью. А так, что я могу еще посоветовать, травяные настои для отхаркивания и прохладные компрессы для понижения жара… все пожалуй.
Извините, мисс (добавил он, склонившись ко мне), но наша медицина еще слишком примитивна. Еще никто не придумал волшебного зелья от всех болезней.
В последней фразе сквозил не прикрытый сарказм.
Я была поражена его циничным ответом, хотя он и соответствовал истине.
Зажатая полоска с лекарством мгновенно обожгла мне руку подобно огню.
Не обращая внимания на рыдания матери, доктор откланялся, еще раз извинился за свое бессилие и покинул комнату. Фрида мрачно посмотрела на меня и ничего не сказала. Мое же решение оставалось неизменным. В моих руках находился единственный шанс спасти ребенка, и я его использую. Пути назад больше нет.
Необходимо как можно скорее начать давать ей антибиотик. Дождавшись, когда Фрида увела плачущую Розалинду, я быстро подошла к кроватке ребенка и тихо сказала, приподняв ее потную горячую головку:
— Моя дорогая Мари, я сейчас доверю тебе одну волшебную тайну, только обещай, что никому о ней не скажешь, иначе она перестанет быть волшебной!
Бедная девочка кивнула и грустно посмотрела на меня воспаленными от жара покрасневшими глазками.
— Мари, когда я была в своей комнате наверху, ты не поверишь, но в мое окно тихо постучали, и я увидела прекрасную Белую Фею, парящую в воздухе, добрую волшебницу, о которой я рассказывала тебе сказки, помнишь? Она сказала, что в ее чудесной стране всем стало известно, что малышка Мари тяжело заболела и ей надо срочно помочь и тогда, захватив сказочные пилюли, фея спустилась на облаке прямо ко мне в комнату и дала вот это волшебное лекарство, десять чудесных фасолин, которое обязательно спасет крошку Мари. Только никто из взрослых не должен знать об этом, иначе лекарство не подействует, добавила Фея и растворилась в воздухе!