Хроника Торнбери
Шрифт:
'Знаешь, малыш', сказал старик, ' я и сам не раз думал об этом, ведь в завещании сэра Фитцджеральда есть указание, нет, скорее его настоятельная просьба попытаться в будущем отыскать эту женщину. Так что наш с тобой долг исполнить его последнюю волю, и… еще ' — сэр Ульям хитро улыбнулся:
'- Меня безумно забавляет один факт, парень! То, что эта девочка, по моим расчетам почти твоя ровесница, живет сейчас в далекой стране и даже не предполагает, что через несколько лет с ней произойдет абсолютно невероятная история, бедняжка неожиданно и навечно войдет в историю нашей семьи, в хронику Торнбери….'
Шел 1999 год, Томасу исполнилось 20 лет, и молодой человек уже точно для себя решил, что при удачно сложившихся обстоятельствах в 2009 году он будет в Москве и начнет искать незнакомку, точнее Элен Соколоф, ее имя было известно.
Томас обрел тайного союзника в лице своего любимого дедушки, который попросил его
Тем временем Том оканчивал филологический факультет лондонского университета Королевы Марии со специальностью лингвист, становясь специалистом по славянским языкам, и его предстоящее посещение России было вполне логичным и не вызвало бы излишних подозрений у отца. Семья в это время почти постоянно жила в Лондоне, Саймон и Джордж Коллинзы не хотели находиться вдали от офиса, а Томас, наоборот, оставался мобилен, как студент — филолог, он мог сдавать зачетные и курсовые работы он лайн. И он старался, как можно больше проводить время в поместье, рядом с любимым сэром Уильямом, который слабел на глазах.
В 2003 году дедушки не стало, Томас тяжело пережил его кончину, хотя и подспудно ожидаемую, но случившуюся как всегда совершенно внезапно от апоплексического удара. Когда он входил в дом после велосипедной прогулки по окрестностям, то уже понял, что с самым родным человеком случилось непоправимое, в холле дома повисла мрачная тень смерти.
После похорон сэра Ульяма, Томас остался совсем один, наедине со своими иллюзиям, мыслями, один в волшебном мире, куда он более никого не пускал, да и не хотел пускать.
Он часто до темна засиживался в кабинете покойного дедушки, мысленно разговаривая с ним, обсуждая последние новости, спрашивая совета, который к сожалению уже не получал.
Время шло, Томас успешно окончил бакалавриат и подал заявление на конкурс в магистратуру. Ему всегда нравилось учиться, и в будущем он планировал заняться исследовательской работой по изучению общих языковых корней южных славян. Чем и занимается последнее время. Безусловно, для семьи он уже давно стал отрезанным ломтем, и отец с Саймоном более не принимали в его жизни никакого участия, перестали в нее вмешиваться, предоставив джуниора самому себе. Благо их общее состояние неуклонно росло, преумножаемое коммерческим гением и упорством старшего брата, и не было острой необходимости подыскивать младшему сыну- неудачнику прибыльную работу или богатую партию.
Вот так складывалась жизнь Томаса Коллинза, тихо и спокойно, в ожидании осуществления намеченной цели. Безусловно, он замечал свое внешнее сходство с сэром Фитцджеральдом, но никогда не придавал этому особого значения. Это немного льстило ему, но не более.
— Внимание, наш самолет начал снижение, просим Вас пристегнуть ремни и вернуть кресла в вертикальное положение. Примерно через полчаса мы совершим посадку в аэропорту Лондона Хитроу. Местная температура 18 градусов выше нуля. Осадков не ожидается. Спасибо за внимание.
Я второй раз в Лондоне и шла по аэропорту более уверено, чем два года назад. Никогда не забуду, как тогда пограничный контроль навязчиво допытывался у меня, с какой целью и как надолго прилетела я в Туманный Альбион, есть ли у меня средства для существования, сколько их, когда я намереваюсь покинуть их гостеприимную страну. Один из офицеров задавал вопросы, а женщина рядом следила за моей реакцией. Меня невероятно злил этот допрос, но приходилось терпеть, иначе мои эмоции сыграли бы негативную роль, и всесильные офицеры запросто запретили бы мне выход в город. Какого черта они в прошлом пустили к себе весь арабский мир с их своеобразной, мягко говоря, культурой и менталитетом, приютив даже посланцев эмиров из Аль Каиды, которые следуя своим извращенным понятиям благодарности за оказанное гостеприимство запросто взорвали лондонское метро и заминировали несколько трансконтинентальных самолетов? Теперь англичане выслуживаются перед своим собственным бессилием что-либо изменить в миграционной политике, задают излишние, а порой глупые и унижающие достоинство вопросы. Конечно, я понимаю, что перед законом все равны, но, пожалуй, можно было бы быть более внимательным к людям, и видеть разницу между белой женщиной из европейской части России, не имеющей даже мысли попросить убежища и галдящим выводком из Малайзии, предпочитающим срываться с насиженных мест целыми семьями. Тем не менее, мне пришлось пройти через ответы на те же унизительные вопросы, что и отец многочисленного смуглого узкоглазого семейства. Априори — дарованная государством власть на чиновников всех времен и народов действует одинаково противоречиво, если не сказать пагубно.
На этот же раз обошлось
(Все хорошо, Елена, причин для беспокойства не было и нет, все замечательно, тебя встретили как королевскую особу со всем уважением и вниманием, сейчас просто угомони растрепанные эмоции и начни, наконец, получать удовольствие!)
Машина мягко тронулась в путь, увозя меня в полную неизвестность.
Дорога от Лондона заняла примерно два часа по скоростному шоссе, я не только успела расслабиться, но и немного поспать. Находясь еще в состоянии приятной полудремы, я почувствовала, что машина остановилась, как показалось сначала среди чистого поля, что бы это могло значить? Но ответ на невольный вопрос уже цокал копытами и нервно грыз удила рядом с нами, перед машиной стояла старинная открытая повозка, которую я видела лишь в кино или тогда в…
(Боже!)
Шофер вышел и открыл дверь, галантно предлагая руку. Видя мои удивленные глаза, он хитро улыбнулся и сказал, что мисс ни о чем беспокоиться, он лишь исполняет поручение хозяина и далее я должна ехать в ландо.
В ландо?
В этот момент меня осенило, ну конечно же, Томас! Вечный романтик и искусный выдумщик — он задумал сюрприз, но какой именно? Мое любопытство возрастало с каждой минутой, и с удовольствием подчиняясь правилам неведомой игры, я пересела в повозку, кучер слегка тронул поводья, и мы продолжили путь. Сердце билось все сильнее и сильнее, сколько бы я не старалась сохранять душевное спокойствие, оно меня предательски подводило, а когда показался дорожный указатель границы поместья Торнбери, я не выдержала и тихо заплакала… С волнением оглядываясь по сторонам, я наивно полагала, что узнаю места, но… увы…для меня минуло слишком мало времени, когда на самом деле пролетели века. Начался лес, и пока наша повозка ехала среди величественных янтарных сосен, согреваемых последними теплыми лучами сентябрьского солнца, я с волнением всматривалась, ища глазами волшебный цветущий куст, и желая только одного, чтобы он провалился под землю ко всем чертям, ведь я приближалась к своей мечте, и ничто уже не должно было мне помешать! На этот раз судьба перестала забавляться со мной и не подкинула зловещий маячок, волшебный боярышник больше не цвел на лесной тропе и не наполнял воздух сладким тягучим ароматом. Лес постепенно закончился, начался парк. Безусловно, он изменился, но был так же прекрасен и хорошо ухожен. Клумбы утопали в буйных красках поздних осенних цветов, в астрах всевозможных оттенков, в голубых и розовых гортензиях, в желтых хризантемах, кусты тиса и самшита, обрамляющие главные аллеи парка, были как всегда аккуратно подстрижены в форме геометрических фигур и аллегорических животных. Невероятное ощущение, будто время повернуло вспять… Я затаила дыхание, сейчас, через несколько мгновений, перед глазами должна открыться картина, которую я много, очень много раз рисовала в своих мечтах, и, наконец….Вот оно Чудо!! Я вижу хрустальные брызги фонтана, бьющего в голубое ясное небо из середины зеркального лебединого пруда, и… теперь почему-то боюсь повернуть голову направо и взглянуть… на Дом. Но повозка уже на гравийной дорожке и мне лишь остается открыть глаза. Весь мир вокруг меня в этот момент замер, время будто застыло, как кадр на старой черно — белой кинопленке, я не слышу ни единого звука, ни размеренного стука копыт, ни скрипа колес, ни пения птиц вокруг, ни плеска воды, ничего… Царит пустота… безвременье… я с усилием поднимаю голову и вижу Его. Величественный, огромный, прекрасный, фасад, освещенный ласковым осенним солнцем. Дом ждал меня так долго, ждал с надеждой, он должен был когда — то стать моим родным, но….