Хроника
Шрифт:
О вине согласно магистру Морандо
А магистр Морандо [910] , падуанский грамматик, воздавал хвалу вину в соответствии со своим вкусом таким образом: /f. 301b/
Вина сладкие, густые Побуждают тело к жиру, Сердце к откровенности. Вина долгого храпенья Обостряют наши чувства К вящей нашей радости. Вина крепкого разлива Согревают наше тело, Клонят к беззаботности. Вина терпкие и злые Засоряют нам желудок, Портят наше здравие. Вина светлого расцвета Понуждают пьющих к кашлю, К мочеиспусканию. Вина мутные, хмельные Порождают в теле вялость, Красят щеки в розовость. Вина красные, со вкусом, Вызывают уваженье, И лицо румянится. Вина с привкусом лимона Промывают нам утробу Болеутолительно. Лишь910
Магистр Морандо упоминается Роландином, учеником Бонкомпаньо, в числе падуанских ученых, которым Роландин читал свою «Хронику», известную в то время в Италии. См.: Бицилли П. М. Указ. соч. С. 53; Rolandini Patavini Cronica // MGH SS. Т. XIX.
Итак, французы наслаждаются хорошим вином, и неудивительно, ибо вино «веселит богов и человеков», как сказано, Суд 9, 13. В самом деле, «вино... веселит сердце человека» (Пс 103, 15), «и всякий ум превращает в веселие и радость, так что человек не помнит никакой печали и никакого долга, и все сердца делает оно богатыми, так что никто не думает ни о царе, ни о сатрапе, и всякого заставляет оно говорить о своих талантах. И когда опьянеют, не помнят о приязни к друзьям и братьям и скоро обнажают мечи, а когда истрезвятся от вина, не помнят, что делали» (2 Езд 3, 20–23). О том же выше, в начале речения того, кто сказал о силе вина: «О, мужи! Как сильно вино! Оно приводит в омрачение ум всех людей, пьющих его; оно делает ум царя и сироты, раба и свободного, бедного и богатого, одним умом» (2 Езд 3, 18–19). Заметь, что, как читаем в Быт 9, 21, Ной выпил «вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем», и поэтому сказал племяннику своему: «Проклят Ханаан [911] », отрок, «раб /f. 301c/ рабов будет он у братьев своих». Посему блаженный Иероним говорит: «До изобретения вина свобода у всех была нерушимой» [912] . О том же, Сир 19, 2: «Вино и женщины делают разумных отступниками, а рассудительных – глупыми» [913] . Пример – дочери Лота, напоившие отца своего вином, сознательно желая, чтобы он познал их, что он и сделал, Быт 19. Сюда же относится и то, что Соломон после слов о дурной женщине, Притч 23, 27–28: «Блудница – глубокая пропасть, и чужая жена – тесный колодезь; она, как разбойник, сидит в засаде и умножает между людьми законопреступников», – сразу добавляет о вине, сказав: «У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза? Не у тех ли, которые долго сидят за вином и которые стремятся пить кубками?» (Притч 23, 29–30) [914] .
911
Ханаан, сын Хама, Ноева сына. См. Быт 9, 18–25.
912
Приведенная цитата принадлежит Амвросию Медиоланскому, а не Иерониму. См.: S. Ambrosii De Elia et ieiunio // PL. T. 14. Col. 702. Сар. V, § 11: «До изобретения вина свобода всех была нерушимой, никто не умел требовать рабской зависимости от своего сородича».
913
Переведено по Вульгате. Ср. в синод. переводе: «Вино и женщины развратят разумных».
914
Стих 30 переведен по Вульгате. Ср. в синод. переводе: «У тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленного».
О французах и англичанах, стремящихся пить кубками, к коим могут подойти слова Иеремии, 11,18: «Господь открыл мне, и я знаю; Ты показал мне деяния их»
И впрямь французы и англичане стремятся пить кубками. Поэтому у французов багровые глаза, ибо от чрезмерного употребления вина они у них навыкате, красные, воспаленные и гноящиеся; и поздним утром, отрезвившись от вина, они идут с такими глазами к священнику, отслужившему обедню, и просят закапать им в глаза воды от омовения рук. Брат Варфоломей Гвискул из Пармы, как я слышал много раз в Провене, говорил им: «Ale! Ke mal onta ve don De! Metti de l'aighe in le vins, non lis ocli». Что означает: «Подите прочь! Да воздаст вам Бог за это зло! Наливайте воду в вино, когда вам надо выпить, а не в глаза». То же, Притч 20, 1: «Вино – глумливо, сикера – буйна; и всякий, увлекающийся ими, неразумен».
Англичане, конечно, увлекаются тем же и «стремятся пить кубками». В самом деле, англичанин берет большой /f. 301d/ кубок вина и выпивает его до дна со словами: «Ge bi a vu» [915] . Это все равно, что сказать: «Вам следует выпить столько же, сколько выпью я». И он полагает, что этим он выказывает большую учтивость, и считает весьма плохим того, кто сделал иначе, чем он, поучающий словами и собственным примером. И однако он поступает вопреки Писанию, гласящему, Есф 1, 8: «И вина царского было множество, по богатству царя. Питье шло чинно, никто не принуждал». То же гласит Писание в другом месте, Сир 31, 29 [916] : «Не соперничай с усердными к вину; ибо многих погубило вино». И до конца главы следуют стихи об умеренности в питье. Однако англичан можно извинить, если они с удовольствием пьют хорошее вино, когда могут, поскольку у них на родине вина мало. Менее простительно французам, потому что у них больше вина, и не случайно говорится: «Тяжело отказаться от привычки» [917] . Обрати внимание на то, что говорится в стихах [918] :
915
См. выше, с. 125 и прим. 472.
916
Первая часть стиха переведена по Вульгате. Ср. в синод. переводе: «Против вина не показывай себя храбрым».
917
См.: Iacobus de Varagine. Legenda aurea. Сар. 37. Ed. cit. P. 163; Thomas de Celano. Vita s. Francisci prior. I, 3 // Analecta Franciscana. Т. X; Petrus Comestor. Cronica Aulae regiae. Cap. 75; Истоки францисканства. Указ. изд. С. 200.
918
Автор приведенного четверостишия неизвестен.
Да будет сказанного об этом достаточно.
О длинных и коротких днях во Франции
Надо заметить, что во Франции, как я видел своими глазами, дни длиннее в определенные месяцы, чем в Италии; например, в мае дни длиннее, в то время как зимой – короче.
О Людовике Святом, короле Франции, и о первом его походе за море, ибо он совершил два похода [919] .
О Людовике, короле Франции, принявшем участие в провинциальном капитуле братьев-миноритов, проведенном в Сансе
Теперь мы возвратимся к ходу нашей истории, дабы рассказать о короле Франции. Итак, в лето Господне 1248, перед праздником Пятидесятницы или позже, я отправился из Альтисиодора в сансский монастырь, где должен был состояться провинциальный капитул Французской провинции ордена братьев-миноритов, и туда собирался прибыть господин Людовик, король Франции. /f. 302a/
919
Людовик IX совершил первый поход в Египет в 1248 г., второй – в 1270 г., в Тунис, где он и умер от чумы.
И поскольку король Франции выехал из Парижа [920] и направлялся на капитул, то при его приближении к обители все братья вышли ему навстречу, дабы принять его с почетом. И брат Ригальд из ордена миноритов, кафедральный магистр в Париже и архиепископ Руанский, в епископском облачении вышел из обители и поспешно направился в сторону короля, вопрошая: «Где король? Где король?» И я следовал за ним. Ибо он шел один, растерянный, с митрой на голове и с пастырским посохом в руке. Ведь он задержался со сборами, так что другие братья уже вышли и стояли там и сям по дороге, обратив лица в сторону [короля], желая увидеть его приближение. И подивился я немало, говоря себе: «Читал ведь я "не раз и не два" (4 Цар 6, 10), что галлы-сеноны до того были могущественны, что взяли под предводительством /f. 302b/ Бренна [921] Рим. Теперь же жены их по большей части похожи на служанок». Ведь если бы король Франции совершал свой путь через Пизу или через Болонью, то весь цвет знатных дам из названных городов вышел бы ему навстречу. Тут я вспомнил, что таков уж обычай у французов. Ибо во Франции только горожане [burgenses] [922] живут в городах, рыцари же и благородные дамы обитают в своих усадьбах и имениях.
920
12 июня 1248 г. В Сане он прибыл 15 или 16 июня.
921
Сеноны – галльское (кельтское) племя, жившее в I в. до н. э. (в период завоевания Галлии Юлием Цезарем) по обоим берегам верхнего течения Сены, там, где теперь находится г. Сане. Но еще в V в. до н. э. сеноны и другие галльские племена появились в Северной Италии и поселились в долине реки По. В 390 г. до н. э. они во главе с Бренном нанесли поражение римлянам при Аллии. Здесь Салимбене называет сенонами (Senones) и жителей г. Санса (фр. Sens), и древнее галльское племя.
922
Как видим, burgenses, то есть горожан (от нем. Burg – «город»), Салимбене противопоставляет рыцарям и благородным дамам. Скорее всего, «burgenses», по Салимбене, – представители торгово-ремесленных слоев, составлявших основное население городов. Ср. нем. «бюргер», фр. «буржуа».
О внешнем облике французского короля и о набожности его души
А король был изящный и стройный, в меру худощавый и высокий, лицо у него было ангельское и вид приятный. И шел он к церкви братьев-миноритов не с королевской пышностью, но в одежде паломника, с сумой и с дорожным посохом за спиной, красиво возвышавшимся над плечами короля. И шествовал он не на коне, а пешком; и родные его братья – три графа, первый Роберт, а последний Карл [923] , который совершил великие и достойные похвалы деяния, – в подобном же смиренном виде следовали за ним, так что поистине могли они сказать словами пророка: «Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся» (Пс 19, 8). И пекся король не о знатной свите, но более о молитвах и о поддержке его бедными. И потому он исполнил то, чему учит сын Сирахов, 4, 7: «В собрании бедных [924] старайся быть приятным». Воистину скорее можно было назвать его монахом по набожности сердца, нежели рыцарем по воинскому оружию. Итак, войдя в церковь братьев и набожно преклонив колени пред алтарем, он стал молиться. И когда выходил он из церкви и стоял у двери, я был рядом с ним. И вот, так как во Франции щука считается дорогой и ценной рыбой, была поднесена ему в дар от ризничего сансской церкви /f. 302c/ большая живая щука в воде, в корыте из елового дерева, которое у тосканцев называется «бигонча» и в котором моют и купают детей, когда они еще в колыбели. И поблагодарил король как пославшего, так и поднесшего ему дар. Потом король сказал внятным голосом, чтобы никто не входил в дом капитула, кто не рыцарь, за исключением братьев, с которыми он хотел говорить.
923
Роберт – граф Артуа, Карл – граф Анжу и Прованса. Не назван третий брат короля – Альфонс, граф Пуату.
924
В синод. переводе слово «бедных» отсутствует.
О том, что король Франции попросил поддержки братьев и что она ему была оказана
Когда же собрались мы в капитуле, король стал говорить о своих делах, препоручая братии себя, и своих братьев, и государыню королеву, свою мать, и все свое окружение, и, набожно преклонив колени, попросил молитв и поддержки братьев. Некоторые братья из Франции, находившиеся подле меня, от умиления и благоговения плакали, как от неутешного горя. А после короля начал говорить кардинал римской курии господин Оддон, который был некогда канцлером в Париже и который должен был отправиться с королем за море, и он наставил нас в немногих словах, поступив так, как учит сын Сирахов, 7, 5: «Не мудрствуй пред царем». Еще, Иов 29, 22: «После слов моих уже не рассуждали». И еще, Притч 30, 6: «Не прибавляй к словам Его, чтобы Он не обличил тебя, и ты не оказался лжецом». После этих двоих говорил брат Иоанн Пармский, генеральный министр, кому по обязанности надлежало ответствовать, и он сказал: «Сын Сирахов учит, 32, 4–5: "Разговор веди ты, старший, – ибо это прилично тебе, – с основательным знанием". Король наш и государь и отец и благодетель выказал себя в собрании бедных приятным, к нам пришел смиренным, обходительным, приветливым и, как ему и подобало, первым говорил с нами; и он не просит у нас ни золота, ни серебра, которого у него в казне, по милости Божией, вполне достаточно, но просит молитв и поддержки братьев /f. 302d/ в таком деле, за которое с очевидностью его следует многократно хвалить. Ибо государь король предпринял сие паломничество и крестовый поход поистине во славу Господа нашего Иисуса Христа и для того, чтобы оказать помощь Святой Земле, побороть врагов и недругов веры и Креста Христова и во славу вселенской Церкви и всей христианской веры, и во спасение души своей и душ всех тех, которые должны будут отправиться с ним за море. Вот почему, поскольку король был главным благодетелем и защитником ордена не только в Париже, но и во всем королевстве своем, и поскольку он пришел к нам с таким смирением и с такой достойной свитой просить поддержки ордена в столь важном деле, нам подобает и надлежит воздать ему благодеяниями. И так как французские братья более других готовы взять на себя это дело и стремятся сделать больше, чем я мог бы предписать, посему я не даю им никакого распоряжения. Но поскольку я начал визитацию ордена, я положил в уме своем: каждому священнику отслужить четыре мессы за короля и за все его окружение: одну – о Святом Духе, вторую – о Кресте, третью – о блаженной Деве и четвертую – о Троице. И если бы случилось, что Сын Божий призвал бы его из этого мира к Отцу, то братья стали бы молиться еще больше. И если мой ответ не в полной мере соответствовал его желаниям, пусть сам король отдаст повеления, поскольку с нашей стороны есть кому исполнять, но не приказывать».
Выслушав эти слова, король поблагодарил генерального министра и одобрил ответное слово настолько, что пожелал получить его от генерала в письменном виде и скрепленное печатью. Так и бъшо сделано.
О том, что король разделил с братьями трапезу и сделал денежный вклад
Затем в тот день король сделал денежный вклад и разделил с братьями трапезу. И обедали мы в трапезной; и были там три брата короля, и кардинал римской курии, и генеральный министр, и архиепископ Руанский, и провинциальный министр /f. 303a/ Франции брат Ригальд, и кустоды, и дефиниторы, и почтенные братья, и все из состава капитула, и братья-гости, которых мы называем чужестранцами.