Хроники ада
Шрифт:
– Какая же рыбалка с девицами? – произнес Варнаков задумчиво. – Это уже не рыбалка, а крайняя степень извращения. Пойду-ка я воды наберу для чая.
Он взял котелок и спустился к протоке. Побрел вдоль берега, высматривая место, чтобы зачерпнуть воду. И вдруг замер. Присел на корточки. Втянул носом воздух. Потом, найдя рядом маленькую веточку, кинул ее в воду. Хмыкнул.
– Теплынь, как в июле, говоришь? Мошки не видно?
Колян очень медленно пошел по берегу. Совсем медленно – еле переставляя ноги, настороженно глядя по
Потом вернулся к костру и объявил:
– Мужики, только без паники. Мы уже в Зоне.
Лукич, успевший скинуть одежду, теперь сидел у костра на толстой коряге. Он внимательно посмотрел на Варнакова и спокойно произнес:
– То-то я чую, что тихо здесь. Ни одна птичка не чирикнула… Это как же нас угораздило?
– Думаю, в момент встречи со щукой, – сказал Колян. – Такое чудовище могло объявиться только в пределах Зоны.
Все посмотрели на Нагаева. Мол, ваше мнение, профессор?
– Ну да, – сказал тот. – Видимо, примерно так и случилось. И когда ты, Лукич, вывернул штурвал, нас выбросило в сторону. Скорее всего, какое-то время мы находились непосредственно на границе. Можно сказать, перемещались прямо по ней. А, поднявшись на берег, незаметно перешли ее. Туман, сумерки, паника, шок – вот и заскочили, не постучавшись…
Некоторое время все молчали, настороженно оглядываясь по сторонам. Первым нарушил молчание Стеблов:
– Вот те на… А я-то думал… Постойте, а вы уверены, что мы… ну в воде… что мы там еще это, ну…
– Не парься, старшина, – ухмыльнулся Лукич. – Я ж тебе объяснял, что вода в водоемах на территории Зоны себя по-разному ведет. Как на нее найдет… А вообще – скоро видно будет. Если не опоносишься и волдырями не пойдешь, глядишь и поживешь еще. Ты случайно воду эту не пил?
– Нет. Но, кажется, умывался.
Михаил с тревогой взглянул на Лукича, но того чужие страхи не интересовали. Он продолжал осматриваться – неторопливо и даже заторможенно, как будто пытаясь что-то вспомнить.
– Получается, если бы я штурвал не вывернул, переваривались бы сейчас в брюхе у щуки-мутанта? Да, дела… А ведь не помню ничего. Лишь эти зубища острые в два ряда. Или в три. Кажется. Спроси меня, и не крутил я вовсе штурвал – напрочь парализовало. Да-а… Колян, надевай-ка трусы, и сходим на разведку. А то мы тут все как папуасы. Только колец в носу не хватает.
– Может, сначала обувь высушим?
– Мы далеко не пойдем. По склону поднимемся и глянем. А то не по себе мне что-то.
– А нам чего делать? – спросил Стеблов.
– А вы пока сидите около костра. Сушитесь. В ближайшем радиусе ловушек нет. А дальше… дальше посмотрим.
Они отошли от костра и стали медленно подниматься на взгорок. Все было почти как обычно. Обычные деревья и кусты. Обычная вроде листва и трава. Правда, несколько желтоватая для августа. Да и для столь тенистого места. На солнце она здесь
Колян хорошо знал об этих особенностях Зоны, когда процессы на ней происходили как бы наоборот или вопреки. Например, на солнечных местах трава и кустарники зеленели, а в тенистых – обгорали и жухли.
А вот около этого куста ежевики трава, пожалуй, еще и слишком короткая и почему-то придавлена к земле. Словно под сильным ветром.
– Стой, Лукич!
Спутник мгновенно замер. Приятно иметь дело с подготовленным человеком.
Варнаков смотрел на куст. Крупная и сочная росла на нем ягода, аж слюна во рту выступила. И красивая, темно-синего цвета, каждый пупырышек аккуратный и ровненький, один к одному. Не иначе как эту ежевику с помощью ГМО выращивали.
Колян сделал пару шагов назад, пошарил глазами по земле. Ага, вот это сгодится. Он поднял крупный кусок коры и мягко набросил его на куст. На самом подлете к кусту кора вдруг резко, метра на два, ушла в сторону, на мгновение застыла в воздухе и сплющилась. Затем раздался треск, и кора начала рассыпаться на мелкие кусочки – словно в мельничные жернова угодила. Или на терке ее кто-то быстро начал тереть: вжик, вжик, вжик… И нет ничего – лишь мелкие кусочки, вперемешку с опилками, на землю осыпались.
– «Тещина рука», – сказал Лукич. – Вот, зараза. Ловко она за кустом притаилась. По траве догадался, верно?
– Верно… Лукич, а ты что – с нами теперь двинешь?
Тот вроде и не слышал вопроса. Стоял, худой и длинный, и очень жилистый, в черных «семейных» трусах.
– Покурить бы… Меня, как аномаль пройду, всегда на курево тянет.
– Ты сигареты-то не замочил?
– Нет. Запас у меня в рюкзаке… На катере надувная лодка есть и мотор в ящике. Но возвращаться на катер стремно.
– Не хочешь через камыши пробираться?
– Не хочу.
– Думаешь, мы еще раньше в Зону въехали, до щуки?
– А ты как догадался?
– По берегу прошелся. Плохая здесь вода. Кинул веточку на отмели, а она бульк – и ушла. Как камень в омут.
– Если «омут», то это паршиво. У «омута» дна нет. Смотришь, вроде лужица. А ступишь – с головой уйдешь. И все затягивает, как пылесосом. Я весной с парнем ходил. Он на берегу ручья в воду оступился. Я смог его вытащить, но ногу по колено оторвало. Как будто в капкан угодил… А ты конкретно то место смотрел, где мы из камышей вылезли?
– Смотрел. Там тоже паршиво. Словно вода нас пропустила, а потом сразу «протухла». Разве такое бывает?
Лукич ожесточенно поскреб бороду под скулой. Потом хмыкнул.
– Это у меня на нервной почве. Теперь буду думать, хватанул я чего в этой воде или пронесло… Бывает всякое. Вода на Территории самый ненадежный элемент. Но это еще… Ты заметил, что мы огонь на старом кострище развели?
– Я сам выбрал. Там место удобное.
– Напоминает мне кое-что это место.
– Так ты же здесь бывал?