Хроники Акаши. Том 2: Плетение мандал
Шрифт:
– Не, не видел, но он всё узнает и придумает план, – заверила меня Лея. – Вот зуб даю.
– Ничего себе, и сколько это займёт по времени? – спросил я.
– Он говорит, к выходным будет план действий. Давай просто подождём, – попросила Лея.
– Вот это у тебя уверенность! – удивился я. – А Оля знает? Может, уж и её с Денисом тогда подключить, раз такое?
– Не-не-не, – Лея протестующе замахала руками, задела ложечку и выбила её из чашки. Та со звоном улетела куда-то под стол. Я проводил ложку взглядом и спросил:
– Это почему?
– Вадим сказал не втягивать
– Начинается, – я вздохнул. Только вот всё начало налаживаться, секреты эти от своих же замучили, и вот… – Она ведь тоже практик. Обидится потом.
– Нас Вадим убьёт, если расскажем. Тоже в реале! – Лея с треском разломила лежавшую перед ней печеньку. – Знаешь, как ребятам досталось, когда он узнал про тот эксперимент? Когда ведьма вас затащила в пещеру?
– Ну ё-мое, – пришла моя очередь махать руками. – Он же серьёзный маг вроде. Как будто не знает, что и такое может быть.
– Честно, – Лея сощурила глаза, чуть увела взгляд влево. – Мы до тебя и не знали, что такое может быть. Сновидели, медитировали, сказками о силе делились. А когда ты пришёл с такими историями, никто и не поверил, кроме Коляна и, видимо, Ромы. Теперь понятно, почему.
– И Дениса, который понял мою проблему по-своему, – добавил я, ошарашенно глядя на Лею. Она точно говорила правду, микродвижения глаз не обманешь. – Неужели вы думали, что я это всё выдумал?!
– Да нет, не совсем. Как бы тебе объяснить, – Лея пожала плечами. – Степени веры, они бывают разными. То есть мы верили, что-то такое есть, но не настолько.
– Это как это понимать?
– Ну, если я скажу тебе, что умею летать, ты не поверишь, пока не увидишь, – девушка вопросительно посмотрела на меня, и я пожал плечами. – А если скажу, что могу осознаться во сне, в это уже легче поверить. Вот вроде того.
Лея вздохнула и пояснила:
– То есть мы верили, что с тобой что-то происходит во сне, но в то, что тебе при этом угрожает смертельная опасность, – нет.
– Ну спасибо, – несмотря на то, что всё уже закончилось, мне всё равно стало обидно.
– Вот более распространенный пример: многие верят в бога, в церковь ходят. Свечки ставят на всякий случай. Но если копнуть поглубже, сколько из них истинно верующих? Да среди священников если половина наберётся, и то хорошо. Мы привязаны к материальному миру и верим, в первую очередь, только тому, что можем увидеть или почувствовать.
– Но вы ведь эзотерики, это не навязано религией вам со стороны, – удивился я. – Сами собираетесь, делитесь теми же сказками о силе.
– Собираемся. Но есть границы веры, и у каждого они свои, – пояснила Лея. – Эзотерика во многом – вопрос веры, пока ты не поверишь, то не почувствуешь, не увидишь. Но как поверить в то, чего не видишь и не чувствуешь? Замкнутый круг. Поэтому мы часто играем в это, как в сказку, на каком-то уровне допускаем, что это может произойти. Начинаем вовлекаться в сюжет этой сказки, и она постепенно становится реальностью. Вписывается в наше описание мира. Открывает новые горизонты. Ты был нашей сказкой и стал реальностью.
– Ясно, а меня в эту реальность втянула ведьма через какой-то обряд, когда я был мелкий и во всё подряд верил, – заключил я.
– Точно! – кивнула Лея. – Как говорил один очень известный маг, «если бы у вас была вера хотя бы с горчичное зерно, вы бы могли свернуть горы».
– Ну, теперь вера у нас есть, – заметил я. – Горы свернём?
– Обязательно! – улыбнулась Лея.
На следующий день утром девушка написала мне, что Вадим взял билеты в Москву, и в субботу мы «пойдём на дело». Так и написала, «на дело», значит, на некромантов.
Я зевнул и бросил телефон на кровать. Ничего путного не снилось, снова сумбурные кошмары. Отголоски анахатного блока, в котором я пытался разобраться, но не довёл дело до конца. Вытащить бы крюк, только как его вытащить, если он связан с такой глубокой темой. Тут не Нина Санна, не пойдёшь, не извинишься. И кошмары всё снятся и снятся. В лаборатории меня видеть не желали, с Леей я только что общался и упустил возможность рассказать. Да и голова у неё занята другой нашей проблемой. А тут внутренние сны.
Вечером после тренировки я решил всё же поделиться своими кошмарами с Аржаной, не вдаваясь в подробности про Лидуню и блок. Мы не спеша шли по ночной улице, ловя прохладный и свежий после душного зала воздух. Аржана цокала маленькими каблучками, сунув руки в карманы кожаной куртки, и внимательно слушала мой рассказ. Я опустил все страдания и успел рассказать суть за половину дороги до метро.
– Сочувствую, – девушка грустно покачала головой. – Пережить смерть матери в детском возрасте – это большая травма. Ты так и не отпустил мать, потому что не попрощался тогда по-настоящему. Дети не до конца понимают, что такое смерть, и ты обиделся, что мама тебя бросила. Хуже того, ты не видел ритуал похорон, и её переход в другой мир не отметился в сознании.
– Ну, отец считал, что это меня травмирует, и я его понимаю, – заметил я.
– Ну, он по-своему прав, – кивнула Аржана. – Но ритуалы важны для нашего подсознания. Ты сейчас умом взрослого человека понимаешь, что она умерла, а там, на уровне подсознания, остался маленький брошенный ребёнок.
– И что теперь с этим делать? – спросил я.
– Быстро этот вопрос не решить, слишком глубокая травма, – произнесла Аржана. – Но есть варианты, как к этому подступиться. Во-первых, ты можешь погружаться в эту ситуацию вновь и вновь и смотреть уже другим взглядом. У твоего Кастанеды описано, перепросмотр, кажется.
– Ага, – кивнул я.
Хорошая техника, жаль, что я её уже делаю и что-то ни черта не помогает. Скорее, она и вызвала эти сны.
– Второе – совершить-таки ритуал, – продолжила Аржана, и я навострил уши. – Ты часто бывал на могиле матери?
– Ну, два или три раза, с отцом, – признался я, и стало неловко. Всё Лидуню клял за смерть матери, а сам хоть бы на могилу лишний раз пришёл.
– Ну вот, – продолжила Аржана и повернулась ко мне. И её взгляд тут же стал мягким, а в голосе послышались сочувствующие нотки. – Не вини себя, мы же разобрались, что из-за детской травмы ты не принял её смерть, а значит, и на могилу ходить незачем.