Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин
Шрифт:
Впрочем, незаметность нашего отъезда была относительной. Вороны не покидали своих постов. Казалось, эти проклятые птицы повсюду, где бы мы ни проезжали, следят с каждого дерева, с каждой крыши.
Продвигались мы быстро, и кругом было темно, но все же не составило труда заметить, что деревни к югу от Таглиоса зажиточны, земли отменно возделаны. А как иначе снабжать огромный город? Правда, в самом городе тоже имелись сады, особенно ими изобиловали богатые кварталы. Мяса таглиосцы ели немного, и это мне показалось странным – разве сложно пригонять скотину
Как оказалось, два или три крупнейших рода запретили мясоедение из религиозных соображений.
Наши кони, вдобавок ко всем прочим достоинствам, видели в темноте и без труда бежали легким галопом, в то время как я даже собственных рук не мог разглядеть. Уставшие, изрядно намозолившие задницы, рассвет мы встретили в сорока милях к югу от Таглиоса.
Крестьяне разинув рот смотрели, как мы проносимся мимо.
Лебедь рассказывал мне о случившемся прошлым летом вторжении Хозяев Теней. Дважды мы пересекали пути той войны, проезжали через разоренные деревни. Уцелевшие жители, конечно, отстроились заново, уже на другом месте.
Возле второй деревни мы расположились на бивуак. Когда завтракали, местный староста набрался храбрости и подошел взглянуть на нас. Разговор не склеился. Убедившись, что его не намерены схватить и увезти, он с улыбкой пожал мне руку и пошел прочь.
– Староста знает, кто мы, – сказал Гоблин. – И думает о нас точно так же, как и городские.
– Дураками считает?
– Нет, Костоправ, никто нас не считает дураками, – сказала Госпожа. – Может, в этом-то и проблема. Может, они переоценивают наш ум.
– И что же из этого следует?
Я швырнул камнем в ворону и промазал. Госпожа насмешливо смотрела на меня.
– Наверное, ты был прав насчет заговора молчания. Но возможно, не так уж и много от нас скрывают эти люди. А вдруг они просто считают, что мы сами знаем больше, чем они?
Синдав, помощник Могабы и третий после него по значимости, поддержал ее:
– Капитан, похоже, это так и есть. Я много времени провел на улицах; я видел, как на меня смотрели люди. Они думали обо мне гораздо лучше, чем я того стою.
– Ну, на меня-то они не просто смотрели… Выйдешь на улицу – и сразу шум и гам, как будто шествует император. Так и норовят вогнать в краску.
– Вот только правду не говорят, – проворчал Гоблин, собираясь в дорогу. – И раскланяются, и разулыбаются, и задницу твою расцелуют, и отдадут тебе все, кроме девственных дочерей, но стоит спросить о чем-нибудь конкретном, ни слова не дождешься в ответ.
– Правда – смертельное оружие, – сказала Госпожа.
– Потому-то и боятся ее князья со жрецами, – подтвердил я. – Но если ты угадала верно, за кого же они нас принимают?
– За тот Отряд, что проходил здесь, направляясь на север, – сказала Госпожа.
– Ответ должен быть в пропавших томах Анналов, – кивнул Синдав.
– Это верно. Однако их у нас нет.
Будь при мне мои тома Анналов, я бы продлил привал и заново осмыслил то, о чем узнал в Храме отдохновения странствующих. Самые первые книги Отряда, должно быть, пропали где-то здесь.
Названия на моей карте ни о чем не говорили. И никакие отголоски не долетали из глубин памяти. Чо’нДелор – это, так сказать, конец нашей истории. И начало неведомой страны. Хотя Анналы хранят немало сведений о временах, предшествующих Пастельным войнам.
Неужели все названия были изменены?
– Ох, бедная моя задница! – застонал Гоблин, карабкаясь в седло.
Это уморительное зрелище, когда такой коротышка забирается на такого здоровенного коня. Масло всякий раз спрашивал, не подать ли лестницу.
– Костоправ, тут у меня идейка возникла…
– Уже страшно.
На шпильку Гоблин не отреагировал.
– Не уйти ли нам в отставку? Не так уж мы молоды для подобных дел.
– Те, кого мы встретили по пути из Весла, так и поступили, – сказал Крутой. – Только долго не протянули. Нам бы город какой захватить… или заключить постоянный договор…
– Уже раз пятьдесят пробовали. Ничего не вышло. Разве что в Гиэ-Ксле… И то потом пятки зачесались.
– Могу спорить, зачесались не у тех, кто туда прибыл.
– Все мы состарились и устали, Крутой.
– Ты, дедуля, за всех не говори, – посоветовала Госпожа.
Швырнув в ворон последний камень, я залез в седло. Пикироваться не хотелось. Я ведь и впрямь усталый старик. Пожав плечами, Госпожа тоже села на коня. Я погнал своего вперед, размышляя о том, что между нами было. Да ничего, пожалуй. Искорка, из которой мы так и не удосужились раздуть костер. Кажется, наша близость сослужила нам плохую службу…
Дальше к югу наблюдалось нечто необычное. До сих пор нам нигде не встречались столь многочисленные конные патрули. В каждой деревне нас узнавали, и поднималась такая же восторженная суматоха, как в Таглиосе. Молодые мужчины – в тех деревнях, где они были, – выходили на улицы с оружием.
На этику и мораль мне, в общем-то, плевать. Однако как-то совестно становилось, словно это из-за меня тихие, смирные люди превращались в милитаристов с горящими глазами.
Масло полагал, что оружие у них трофейное, захваченное при отражении прошлогоднего нападения. Но вряд ли он был прав на все сто. Почти все убойные снасти источены ржавчиной и временем – лучше бы они остались у врагов.
С каждым часом наша экспедиция выглядела все бессмысленнее. Нигде мы не находили свидетельств того, что таглиосцы замышляют недоброе. По пути нам встречались исключительно радушные, приятные в общении, хлопотливые люди, живущие на благословенной земле, которая избавила их от непрестанной борьбы за существование. Но и в этих деревнях, как и в городе, люди, похоже, большую часть свободного времени посвящали легионам своих богов и божков.
– Если согласимся служить и выиграем первую битву, – сказал я Госпоже, когда мы удалились от города миль на восемьдесят, – эти люди войдут в такой раж, что любые пакости Хозяев Теней им будут за счастье.