Хроники Червонной Руси
Шрифт:
– Сколько лет мы не виделись? – стал прикидывать он в уме. – Кирие элейсон! Грехи тяжкие! Три года! С тех самых ловов, во время которых я упредил тебя и твоих братьев об угрожающей вам опасности! Да, Гертруда и Ярополк – неважные соседи для страны мадьяр. Король, мой дядя, предпочёл бы видеть во Владимире тебя с Рюриком. Но… – Коломан усмехнулся и заключил: – Думаю, наступит и ваше время.
Он зазвонил в серебряный колокольчик. На пороге возник холоп.
– Принеси чего-нибудь поесть! – приказал королевич. – Заморим червячка, дорогой братец! Обед у нас будет позже.
– Слышал, ты оженился? – спросил Володарь. – И у тебя уже двое чад
К удивлению его, лицо угорца передёрнулось от недовольства.
– Об этом поговорим после! – отрезал он. – Сперва расскажи о своих делах.
Володарь подробно поведал о своих мытарствах и о тмутараканском княжении. Выслушав его, Коломан сказал:
– Ты не огорчайся. Слишком большая сила вмешалась в ваши дела. Что там этот Олег? Кирие элейсон! Он – всего лишь пешка в большой игре. Алексей Комнин, базилевс ромейский – вот кто стоит за ним!
– Тоже так полагаю, – согласился Володарь.
– И догадываюсь, что ему нужно там, на Боспоре Киммерийском. Ведь империя ромеев непрерывно ведёт войны у всех своих границ. На востоке идёт война с турками, на севере – с ордами печенегов, а на западе нурман Роберт Гвискар 158 , дядя моей дражайшей супруги, здорово потрепал ромейскую рать у Диррахия 159 . А чем сильна империя? Огнём Каллиника, который изрыгают медные трубы на их кораблях. Говорят, ужасная штука. Кирие элейсон! Не дай мне Господь когда-нибудь увидеть её в действии! Так вот: для этого огня нужна нефть. А она как раз и имеется на Киммерийском Боспоре.
158
Роберт Гвискар (ок. 1015—1085) – предводитель норманнов, захватил Южную Италию и Сицилию. Получил от римского папы титул герцога.
159
Диррахий – ныне город Дуррес в Албании.
– О таком я, скажу честно, и не помыслил. – Володарь развёл руками. – Что нас с Давидом прогнали греки – это я уразумел. Мыслил, хочет базилевс подчинить Тмутаракань власти своей, а Олег – удобный для того человек. Почитай, всем обязан Комнину. Тот его из ссылки возвернул, нашёл знатную супругу-красавицу, дал войско.
– Да императору ваш клочок земли не столь важен, поверь. Здесь иное – то, о чём я тебе сейчас сказал. Впрочем, ну его к чёрту, Комнина! Ты, братец, главное, не отчаивайся. Здесь, в стране мадьяр 160 , а у меня – тем более чувствуй себя, как дома. За зиму без труда наймёшь дружинников. Поверь мне – за серебро найдётся немало желающих помочь тебе добыть удел в Червонной Руси.
160
Мадьяры – самоназвание венгров.
На столе вскоре появилась нарезанная тонкими ломтиками копчёная колбаса, пахнущая дымом костра, сыр из козьего молока, оливки, фрукты и белое виноградное вино, которое молодой стольник разлил в окованные серебром чары.
Коломан ел жадно и быстро, рвал пищу острыми зубами. Володарь, хоть и голоден был, едва за ним поспевал.
После еды королевич и гость омыли руки водой из поданной холопом большой чаши.
– Пошли за матерью на женскую
– Что у тя, братец, за дела тут такие? На дворе зловоние стоит. Какой-то монах в петле на древе болтается? – спросил Володарь.
– Это один преступник. Получил по заслугам, – отмахнулся угорец.
– Что же ты не велишь убрать из-под окон его труп? Погляди: вокруг него на древе гнездятся хищные враны!
– Пускай повисит ещё немного, в назидание некоторым неверным жёнам! – Коломан злобно осклабился.
В палату вплыли несколько женщин в богатых одеждах. Зашуршала парча. Впереди всех держалась старая Софья Изяславна, мать Коломана.
Володарь, вскочив на ноги, отвесил ей поклон. Изяславна прослезилась, обняла и расцеловала его.
– Господи, Володарь! Я знала тебя ещё таким маленьким! Ты подолгу гостил с братьями у нас в доме! Яко сын ты мне! Полоцк и Червенщина – две земли Святорусские, окраинные! Помнишь, как вы с Коломаном и Альмою плавали на тот берег Дуная, как учились держаться на воде?! А как лодку утащили и на берегу Грона развели огромный костёр? Как дохлую мышь подложили в постель герцогине Восточной марки 161 ? И я извинялась потом! – Вдовая королева ударилась в воспоминания.
161
Восточная марка – Австрия.
Они проследовали из каморы в просторную залу со сводчатым потолком и высокими полукруглыми окнами.
По пути Коломан шепнул Володарю:
– Сейчас говори по-славянски. Я и мать понимаем, а остальным знать ни к чему!
«Остальным», видимо, относилось прежде всего к рослой белокурой особе лет далеко за тридцать, в волосах которой поблескивала усеянная жемчугами герцогская диадема. Володарь догадался, что это и есть жена его двоюродного брата – Фелиция, дочь властителя Сицилии Рожера Готвиля. Она была довольно привлекательна, хоть уже и не молода. Всё в её наружности: тонкие губы, большие светлые глаза, крючковатый, сильно загнутый книзу нос, ниспадающие вниз прямые волосы – отличалось какой-то породистостью и сразу выдавало её знатное происхождение. На Фелиции было длинное платье – котт багряного цвета, на шее горело золото и самоцветы, руки, несмотря на летнюю жару, обтягивали чёрные кожаные перчатки.
– Скоро время обеда, – сообщила Володарю Софья Изяславна. – Я распорядилась приготовить твой любимый гуляш.
– Мы будем хлебать его с Володарем из одного котелка, как в детстве! – заявил Коломан.
– Ты поросёнок, что ли? – недовольно заворчала на него вдовая королева. – Не малое дитя, чай! Не пристало так вкушать пищу державным мужам! Дозволь, дорогой Володарь, представить тебе мою сноху, супругу Коломана. Фелиция – дочь герцога Сицилии, – с гордостью указала она на высокую женщину в диадеме.
– Рад видеть тебя, принцесса. – Володарь приложил руку к сердцу и чуть наклонил голову.
Фелиция ответила ему таким же лёгким кивком и неожиданно спросила:
– Кто из вас старше? Ты, князь Володарь, или мой супруг, герцог Коломан?
Голос у нурманки был немного грубоват, но говорила она на языке мадьяр очень чисто, без акцента.
– Я старше двумя летами. Ныне мне двадцать четыре стукнуло, а ему – всего лишь двадцать два, – поспешил утолить любопытство женщины сын Ростислава.