Хроники Эдена. Светоч
Шрифт:
Дети поселились в свой новый дом.
Поначалу, бывали прецеденты, самого разного сегмента. От побега детей, до, внезапных, вспышек агрессии, в последствии чего — разрушения. Бывали такие моменты, когда дети пытались использовать силу против сотрудников приюта. Со временем, все перестали об этом думать. Все перестали думать о том, что это место тюрьма, как обычно бывает, все, просто — смирились.
Постепенно, Приют обретал репутацию закрытого учебного комплекса, а ни тюрьму, питомник, или лабораторию.
Все больше детей прибывали в Приют, обретая новый дом. Там, они учились самостоятельной жизни, без родителей, но, со своим
Так называемые, Вожатые — это были парни или девушки, мужчины, или женщины, что следили за порядком и старались свести происшествия к минимуму. В какой-то момент, у них это, заметно, получалось. Все больше и больше, страсти вокруг Приюта утихали.
Никому, до сих пор, Годфрид не рассказывал, почему именно он вызвался это сделать, но, как бы там не было, Приют процветал.
Сюда, ровно восемнадцать лет назад, в 2082 году, попали два парня, с интервалом в пару недель. Оба парни были образцами среди своих, и у корпуса терапии был большой спор по поводу этих двоих. Заметив их потенциал, Доктор Престо, то и дело, доставала Арчибальда всякими заумными терминами.
В Приюте царила жизнь, где заимела начало дружба двух парней, что были совершенно разными, но, с одной проблемой, на всех.
3.
В один из летних дней, когда на Альфе было ужасно жарко, а на Дельте — приятно тепло, около приюта затормозил шикарный автомобиль, даже на те времена. Он был выдержанный, строгий, дающий людям вокруг понять, что владельцы этого автомобиля — как минимум, очень богаты. Первым, оттуда показался мужчина средних лет, прилично одетый. За ним, женщина. Красива и молода, в облегающем платье. Дальше, вышел маленький светлый мальчик, который просто смотрел себе под ноги. Он был ещё мал, но, не так сильно чтобы не понимать, что за место он посетил и что будет с ним дальше. Он молчал. Молчал всю дорогу, от машины, через владение Приюта, шагая через пару корпусов, вместе со своими родителями, которые, в свою очередь, следовали за девушкой, которая показывала всё то интересное, что имел внутри себя Приют.
После, он, молча сидел, ждал, пока родители обсудят с Арчибальдом Малайзом условия проживания его сына здесь.
Вожатый, а именно, молодая девушка, с рыжими волосами, стояла позади малыша, которого обнимала мать. Отец стоял рядом.
— Мы любим тебя, Дезмонд. Шептала мать, а мальчик молчал, дожидаясь уезда родителей. Через некоторое время — автомобиль скрылся, оставляя Дезмонда, позади которого стоял его новый дом.
Со временем, Дезмонд стал привыкать к Приюту. К его распорядку. Он был тихоней. Ни тем, кто постоянно молчит, и не выходит из тени, а тем, кто не умел громко говорить и не видел смысла в том, чтобы заводить друзей, переводя их в статус тех, кого он, просто, более чем знает по имени. Он не всегда молчал, но, большую часть времени — точно.
Отменное поведение, хорошая успеваемость, ничего такого. Но, была одна странность. Он отличался от детей, насколько громко можно было сказать это слово, если учесть место, в котором он теперь проживал.
Отличие было тем, что он не делал ничего, что указывало бы на его Дар.
Остальные, в первые ночи, дни, недели, месяцы, швыряли предметы телекинезом, поджигали простыни, и скатерти, взглядом
Месяцами, Дар Дезмонда не проявлялся, и вопросов было все больше. Он был самым обычным, и, среди вожатых, шли слухи о том, что его состоятельные родители бросили обычного мальца в Приюте не по причине того, что он необычный. Конечно, такие слухи долетали и до Арчибальда, но, Доктор Амелия Престо, говорила, что мальчик необыкновенный. Да, он не проявлял свой дар ни коим образом, но, его показатели, при прохождении тестов были поразительными.
Мистер Малайз был рад всем, в любом случае, поэтому, старался не вникать в слухи.
Шли месяцы, все продолжало развиваться. Жизнь стала размеренной, Дезмонд быстро привык к режиму. У него не было ни друзей, ни врагов, он существовал. Амелия Престо сделала акцент на том, что у мальчика имеется огромная склонность к рисованию. Это было правдой. В своих тетрадках, альбомах и дневниках, Дезмонд рисовал что видел. Людей, флору, фауну, предавая рисунку максимум точности и качества. Дезмонд мог рисовать часами, если бы можно было — ночами. Это было единственным его хобби, в котором малец был готов утопать.
Странность Дезмонда, касательно рисования, заметили все. Дети были разные. Обижали, хвалили, но, однажды, случился прецедент, после которого никто больше не хотел смотреть в сторону Дезмонда.
Это случилось одним весенним утром, в выходной.
На выходных, детям Приюта разрешалось гулять на улице, в игровом корпусе, или где кому хотелось.
Дезмонд устроился в небольшом месте, что было похоже на пар, на улице, внутри кольца сделанного из корпусов. Двор Приюта имел небольшой участок, с газоном, деревьями, беседками и цветами. С мольбертом, Дезмонд остановился в белой деревянной беседке, рисуя пейзаж. Он живо передавал все линии света и узоры, но, вот было в его картине ещё кое-что странное.
Поверх почти готового пейзажа, Дезмонд рисовал какого-то черного великана. На фоне пейзажа, сей великан выглядел неуклюже, скорее так, как нарисует его очень маленький ребенок. Дезмонд и сам не понимал, зачем это делает, но ему нравился этот великан. Он рисовал его, по началу, безобразно, затем, стал добавлять образ. Тут, уже и более разборчивые руки, конечно, что напоминали ветки. С лицом Дезмонд решил не заморачиваться, и, просто, обрисовал голову черным цветом, оставляя три белых пятна, которые он не перекрасил, внутри черной головы. Получились глаза и рот. Деза забавлял такой вид великана. Его фантазия гуляла. Он рисовал его, подобно снежному человеку, только более выше и мешковатее, и, конечно, без шерсти.
Продолжая рисовать, Дезмонд не увидел, как в декоративном парке показалась Аннабель. Она была красива, для Дезмонда, на тот возраст, и имела множество ей симпатизирующих детей. Подобно клишированным сценарием, за ней гнались пару недоумков-мальчиков, которые дразнили девочку. Дезмонд отвлекся, посмотрев на происходящее. Его сердце съежилось. Посмотрев на Мольберт, мальчик осмотрел своего великана, и прошептал: — Помоги мне, если что-то случится. Прошептал, ничего не подозревающий Дезмонд, оставляя сверху рисованного великана имя, которое Дез захотел дать своему новому другу. Положив кисть, Дез обернулся и стал шагать прочь от мольберта, оставляя красивый пейзаж с великаном и именем, поверх всего. Наполеон. Почему-то, именно такое имя он и придумал для этого чудного великана из черной краски.