Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
Брат выглядел как обычно. То есть – ни капли не изменился. Лишь под глазами были бледные синяки от плохого сна на казённой койке, а взгляд казался слегка рассеянным. Хинате не сообщили о его приходе, хотя остальные, это было видно, знали; девочка увидела его, спускаясь по лестнице из своей комнаты, и обожглась.
После того, как Неджи отчитался перед Хиаши и ушёл к себе, случилось целых две пренеприятные вещи.
Во-первых, Хинате тоже пришлось идти к отцу.
Сёдзи раздвинулись. Это была та самая комната, где она когда-то медитировала, ловя проникающие с улицы ласковые лучи солнца, однако,
– Ты пришла, – утверждение.
– Да, отец, вы звали?
– Звал.
Хината стояла у порога, стараясь не выдавать дрожь своих рук. Отец молчал. В саду стукнул бамбук; девочка вздрогнула от неожиданности.
Хиаши произнёс, кивая:
– Садись.
Младшая Хьюга прошла вглубь комнаты, слегка стыдясь своих привычно босых ног* на соломенных татами с шёлковой обивкой**, и села на скромную подушку в некотором отдалении от главы клана. Спина ровная, руки на коленях, пальцы вместе, взгляд почти спокойный – всё как надо.
– Ты знаешь, чем знаменит наш клан? – отец начал издалека.
– Да, отец, знаю.
– И чем же?
– Сильнейшее доджитсу и уникальные техники тайджитсу, – вопросительный взгляд не предвещал ничего хорошего, но требовал продолжать. – Техники, идущие от базовой «Мягкой ладони», поражают каналы чакры, глубокие ткани и внутренние органы. Белый Глаз даёт обзор на полусферу и способность видеть сквозь предметы и некоторые генджитсу, имеет лишь одно слабое место...
Хиаши резко вскинул ладонь, призывая к молчанию.
– Достаточно. Итак, тайджитсу. Ты использовала тайджитсу на экзамене, из которого вышла проигравшей?
– Да, отец.
Так положено отвечать, что бы ни случилось.
Хината, наши тренировки закончатся сегодня, так как мне разумней тренировать твою сестру, а ты переходишь к Юхи Куренай – да, отец.
Хината, ты осознаёшь, что твой уровень непростительно низок – да, отец.
Хината, ты позоришь клан и главную ветвь, ты понимаешь это и признаёшь свою вину – да, отец.
– Так почему же помимо техники, которой тебя обучали практически с рождения, ты использовала генджитсу? – интонация не сменилась ни на тон, но это для посторонних ушей; отец был в ярости. – И не против кого-то, а против такого же Хьюга, как и ты. Или я ошибаюсь?
Девочка застыла. В одно мгновение её охватила паника: что говорить, как объяснить, а если скажет продемонстрировать. В памяти всплыли слова Ёко: «Не волнуйся, думаю, Неджи принял всё за иллюзию. Никто ничего не заподозрит». Кицунэ не ошиблась – не заподозрили, но вот такой вариант развития событий стоило предусмотреть Хинате.
– Ты молчишь.
– Простите, отец, я виновата.
Хината склонила голову в поклоне, изображая искреннее раскаяние, в уголках глаз скапливались непрошенные слёзы затаённой горечи, старой и едкой.
– Ты знаешь, что это не моё личное отношение. Пренебрегая техниками клана, ты пренебрегаешь и его членами. А сражаясь как-то иначе с близким родственником, ты оскорбляешь его.
Девочка закусила губу. Поднимать голову было нельзя,
– Вдобавок, при попытке использовать иллюзию ты в итоге провалилась.
Хиаши больше ничего не говорил. Хината знала, что пока ей не разрешат, нужно будет оставаться в таком положении. Однажды – то была серьёзная провинность, хотя она точно и не помнила, какая – отец заставил сидеть, согнувшись, два часа подряд.
– Свободна, – обречённо, словно отец вздыхал о такой нерадивой дочери. – Можешь идти.
Хината поднялась, коротко поклонилась и уже развернулась к выходу, когда Хиаши вновь её окликнул.
– Если у тебя есть время на генджитсу, то лучше трать его на улучшение уже имеющихся навыков, – она не ответила. – Ты слишком бледна, зайди к врачу.
– Да, отец.
К врачу Хината, разумеется, не пошла, так как чувствовала себя физически хорошо. От сухой ложной заботы её тошнило.
Вторая неприятность настигла в коридоре, когда Хьюга, крадучись, надеялась незамеченной прошмыгнуть к себе и дочитать историю клана Юсуи: близилось становление главой Зеру и, судя по оставшимся страницам, ему было много больше лет, чем она могла бы предположить или подумать.
Неджи имел мрачный вид и подозрительно щурился. Его рука дрогнула в желании сжать её горло и впечатать в стену; изредка у брата было всё на лице написано.
– Я сказал Хиаши, что это было генджитсу, – при ней он всегда называл её отца по имени и без какого-либо уважения, – так как у меня не нашлось другого объяснения.
Хината отвела взгляд в сторону. Объяснять что-то Неджи она обязана не была, так что лишь бы отделаться, лишь бы сбежать отсюда, на улицу, куда угодно, и взвиться в бескрайнее небо.
– Что тогда было?
– Генджитсу...
– Лжёшь.
Парень приблизился, младшая Хьюга отшатнулась.
– Не лгу...
– Лжёшь! Что ты скрываешь?!
– Ничего!!!
Девочка сама от себя не ожидала, что повысит голос. Это оглушило её и привлекло чужое внимание.
Шаги сестры – быстрые, тихие, бегущие. Ханаби младшая, Ханаби привилегированна, и именно ей пророчат блестящее будущее вершителя судеб других Хьюга, хотя оно и не принадлежит ей по праву родства. Собственное имя не подходит ей, так как она может быть ещё незаметней сестры.***
Впрочем, отец доволен младшей дочерью.
– Почему вы кричите? – спросила она, глядя снизу вверх.
Самая серая, самая Хьюга, Неджи – такой же.
Хината – нет.
Ей никто не ответил. Брат смог взять себя в руки, но, уходя, намеренно задел Ханаби. Девочка дёрнулась от прикосновения, но никак не отреагировала. Затем посмотрела на Хинату и развернулась спиной.
Хината зажала рот ладонью: иногда это было трудно, так трудно...
The end of flashback.
Солнце скрылось за небольшим облаком, на землю наползла тень. Хината села и потянулась, хлопнув верхней парой крыльев. Честно говоря, Хьюга не знала, что будет делать после третьего этапа экзамена, не в смысле мелких планов, но в чуть более глобальном. Частично это зависело от Шио – останется ли в Конохе, если да, то насколько, а если нет, то куда пойдёт; с другой стороны, девочке очень хотелось миссию в страну Снега.