Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
К тому же внутренний голос кричал: «Не специально она!», – а Ли не спорил и верил, поэтому знал, что отвечать.
– Не вру, ничего не болит!
– Ура, – коротко сказала она и, резко поднявшись, бесцеремонно уселась на край койки у его ног. Теперь Хачи смотрела в сторону.
– Кстати, ты странный. У тебя ж есть второй костыль, – произнесла девушка через некоторое время тяжёлого молчания.
Рок Ли её не понял. Ну, есть, это ж хорошо, так как первый сломан. Однако Сейрам определённо
– Будь я на твоём месте, то хоть попыталась бы заехать мне по голове и им тоже, – пояснила она, не любя намёки, хоть и вышло слегка путано.
«А... Так вот она о чём».
– Да не, я не обидчивый.****
– Точно? – девушка качнулась вперёд, вопросительно приподняв брови, да-да, обе.
– Ага.
Ли сверкнул белозубой улыбкой, Хачи фыркнула. Вписать бы ему, чтоб стереть эту глупую лыбу, которая, как под копирку, сошла с лица его наставника, да только зачем – непонятно.
А бить без самоцели – это скучно.
Ну, по улыбкам.
Тем более, что стало спокойней, а выбешивающее чувство непонятно откуда взявшейся вины исчезло, так как этот выберется, Ли все до единой кости переломай – встанет и пойдёт дальше. Иногда такие Сейрам нравились, иногда она таких ненавидела, но сейчас, к счастью для Рока Ли, был первый случай.
– Знаешь... – протянул вдруг парень, что-то припоминая. – Я никогда не слышал о шиноби деревни Дождя, которые так круто владели бы стихией земли.
Его глаза загорелись воодушевлённым интересом.
Хачи хмыкнула. На ум пришёл давний разговор с Шио у ворот утлого городка, когда та втюхала им протекторы.
– Честно говоря, я тоже никогда о таком не слышала.
Пауза была длинной.
Парень дёрнулся и расхохотался, несмотря на боль в лёгких. Просто это было так смешно – вот так, и не знает. Девушка закатила глаза.
Но тоже засмеялась.
Железные обручи, обхватывающие грудь, превратились в ломкую сыпучую ржавчину.
Шукаку мог болтать за двоих – это факт, причём трепался он легко, и не возникало никаких неловкостей, стеснения и прочих неприятных вещей, когда один готов поговорить, а другой привык отмалчиваться.
Но вот то, что тануки мог чесать языком и за троих...
Впрочем, и Гаару, и Хинату это устраивало: первый больше любил – ну как, любил, полюбил за последнее время – слушать, изредка вставляя реплики, вторая же всю жизнь была слишком робкой, чтобы к тринадцати годам стать говорливой. Разговор шёл ни о чём, о всяких глупостях, начиная от погоды и заканчивая причёской сестры Собаку. Почему этот вопрос был так важен Шукаку, выяснить не удалось.
Речка мирно журчала в паре метре от ступней. Песок успел нагреться солнцем, и порою кто-то из тануки – Хьюга так и не догадалась,
В общем – почти идиллия, не целиком потому, что Хинату беспокоило странное волнительное предчувствие, предвкушение.
Наконец, она решилась спросить.
– Знаете... Я последнее время чувствую что-то такое... Будто что-то будет, не хорошее и не плохое, но будет... Это трудно объяснить, но ощущение, как перед праздником...
– И кажется, что вскоре что-то изменится? – вдруг закончил за неё Гаара.
Собаку и Хьюга переглянулись. Каждый считал свои ощущения индивидуальными, личными, и удивительно было осознать, что это не так.
Шукаку усмехнулся.
– Полнолуние близится, – загадочно изрёк он и лёг на спину, закинув руки за голову. – Полнолуние близится...
Гаара окаменел.
Полнолуние – это мертвенный свет, жуткий, холодный.
Полнолуние – это боль в висках, такая, что хочется кататься по земле.
Полнолуние – это кровь, так как песок желал её в ночи выросшего за месяц светила темноты.
Полнолуние – это гипнотизирующая его красота серебра.
Полнолуние.
– Полнолуние... Это важно? – спросила Хината.
– Типа того. Это особенные ночи, и кто-то решил, что тануки не будут в это время спать.
– Это как?
– Тануки не могут спать в полнолуние, физически не могут. Мы не чувствуем такой потребности, и не уснём, даже если очень захотим.
– Да неужели? – скептически сказал Собаку, очнувшись.
– Сам увидишь, – парень махнул на друга рукой, мол, всё потом. – А вы, Юсуи, просто чувствуете приближение. Не то, чтобы совсем не влияло, но спать, насколько я знаю, можно спокойно и без проблем.
– Так значит, всего лишь полнолуние?
– Но-но-но, полнолуние – это не всего лишь.
У Шукаку был настолько серьёзный, и в тоже время комичный вид, что девочка не сдержалась и улыбнулась. Парень же краем глаза заметил, что Гаара, прикрыв глаза, тоже кривит губы в жалком её подобии.
Внезапно он понял, что что-то не так. Тануки прислушался. Видимо, Собаку и Хьюга почувствовали тоже самое, так как замерли, стараясь громко не дышать.
Тишина была почти осязаемой.
– Вам не кажется, что стало... – начал Шукаку, – тихо?
– Слишком тихо, – добавил Гаара.
– Птицы замолкли.
Слова Хинаты звучали особенно тревожно.
Вдруг на противоположно берегу кто-то потревожил заросли. Оглушительно громко сломалась ветвь. Все трое вскочили на ноги, Хината инстинктивно расправила неубранные крылья, песок под ногами ожил.