Хроники реалий / Том 4
Шрифт:
Я расслабил тело и улёгся на спину. Сейчас закат. Надо мной тихо проплывают облака по оранжевому небу. Отличный вид — помогает расслабиться. А подо мной холодный металл. Забавно, но лучше места, чем крыша "Фантазии", для копания в мозгах я не нашёл. Наш оператор дредноута… как же её там… Эр… Эрика, во! Эрика закончила разносить горные породы на крыше линкора, так что теперь его видно с воздуха и можно на нём посидеть.
Эх… Лейси предупреждала, что таким, как прежде, я уже не вернусь, но… не думал, что изменения будут для меня выглядеть настолько естественными. Будто я посмотрел сон, в котором ничего особенного не произошло, и он слился с остальными воспоминаниями, мол, просто был такой
Технически, я радоваться должен, что вернулся живым и с целыми мозгами. Однако, я теперь даже не уверен в том, кем я являюсь. И это неприятно. Не скажу, что страшно, но с толку сбивает конкретно.
Сзади слышу шаги.
— Любопытное место ты для медитации выбрал.
— Подходящее место, чтобы проветрить голову. А ты как, Трай? Как остальные?
— Голова ещё ноет. Судя по всему, это последствия манипуляций Лейси. Игры разума не проходят без последствий. Киару мы откачали. Должен признать, я впечатлён. Даже у меня никогда не получалось сбросить девушку из радости в отчаяние одной фразой, без угрожающего подтекста.
— Я… не специально.
— Само собой. Если бы ты такое специально ляпнул, ты бы уже костей не собрал. Девчата тут собрались не из робкого десятка.
— Ага. Прям Эзекьель в миниатюре. Кстати, ты заметил, что они похожи?
— В смысле?
— Ну, корабли. И на Фантазии, и на Эзекьеле стоят безынерционные двигатели, солнечные поглотители и другие идентичные игрушки.
— А… ну да, действительно похо… БЛЯААууууй… — воскликнул он резко и затем схватился за голову от боли.
— Ты чего?
— Я всё думал… кто же тот гений, что проектировал нынешний корпус Эль. Теперь понял кто. Блин, какжеэтобеситкакжебесит… ссссссс… — злится он и шипит.
А, понял. Раз технологии одни и те же, а Фантазию строил отец Трая, то и к флагману он руки приложил.
— Ну, у тебя хотя бы есть на что злиться. А я даже не могу вспомнить имена отца и матери.
—…Жаль это слышать.
Проблема не только в том, что очень многие воспоминания Трая слились с моими, но и некоторые лично мои потерялись. Самое противное, что я не могу определить, что именно я забыл. Как узнать, что ты забыл, если ты этого тупо не помнишь?!
Он сел рядом со мной, покопался немного в мирукоме и вытащил ёмкость с жидкостью и две рюмки.
— Припоминаю. Двухсекционный кофейный ликёр, да? — узнал я бутылку, разделённую внутри пополам.
— Да. Мой любимый. Я его редко пью, но возвращение из комы вполне достойный повод выпить. Будешь?
— Давай. Нечасто выдаётся возможность полакомиться алкоголем из другой галактики.
Откупорив бутыль, Трай начал наливать содержимое двумя ровными струйками из каждой секции. То, как в рюмке смешивались тёмная и светлая жидкости, было очень завораживающе. Предмет искусства, роскоши и алкоголя одновременно. У нас подобного дизайна я никогда не видел. Взяв рюмку, я почувствовал сладкий запах. И это странно, ведь обычно алкоголь горький. Понаблюдав за жидкостью, которая упрямо не хотела превращаться в однородную массу, я сделал глоток. Очень интересное сочетание молочной сладости и алкогольной горечи с привкусом кофеина. Одним словом, вкусно! Не то, что могут понять лишь любители алкогольных напитков, а именно приятный лёгкий вкус! На такое могут подсесть и те, кто "не пьёт".
Так мы и сидели на фоне закатного неба, молча лакая ликёр.
— Ну… что скажешь? — нарушил тишину Трай.
— Шикарная штучка. — похвалил я выпивку.
— Кто бы сомневался. Но я не про то. Какого тебе, узнав, кто я на самом деле?
— Для меня честь сидеть рядом со знаменитостью галактического масштаба. Автограф дашь?
— Смотрю, привычку язвить ты у меня
— Либо у чертей крепкие зубы, либо они добавят работы своим стоматологам… Честно? Ничего я не думаю. Я знаю, что побудило тебя на эти действия, понимаю и разделяю твои чувства. Сейчас мне с тобой намного легче, чем, когда ты устроил резню в деревне Алхенума. А вот остальным, думаю, не стоит знать таких впечатляющих подробностей.
— Согласен с этим мнением.
— А ещё… ну… — замялся я.
— Что? Говори, не стесняйся.
— Я не стесняюсь, просто не знаю, как правильно выразиться. Мне немного обидно, что не досмотрел твои воспоминания до конца, но и продолжать пропитываться той болью… мне совсем не хочется.
— Тебе что, так понравилась история моей жизни?
— Вообще-то, да. Понравилась.
— А мне казалось, что моя жизнь довольно скучна.
— Слышь! Извинись перед всеми, кто живёт спокойной и банальной жизнью! Да хотя бы за парочку твоих приключений многие бы душу продали!
— Ну ладно, ладно. Разошёлся. Рассказать тебе, что было после основания станции?
— Если это не секрет.
— Это ПИСЕЦ какой секрет! Но ты столько насмотрелся, что в нашем случае это уже не важно. На самом деле, это хорошо, что ты прервался именно на этом месте. Ведь дальше начался такой кошмар, что даже я не всё помню.
— Станцию построили?
— Да, построили. К концу строительства решили откуда будем брать подопытных. Мы создали специальные корабли-невидимки в виде тарелок, которые летали по малоразвитым мирам и похищали всяких бандитов и бомжей. Тех, кого не хватятся. Потом мы их лечили от всяких местных болячек и пускали на опыты. Кстати, потом пришлось строить более крупный медицинский отсек.
— И что, местные не замечали похищений?
— Замечали, конечно. Но кто поверит отдельным личностям о том, что людей похищают инопланетяне? Если бы это были ценные представители человечества, тогда да — подняли бы шум. А так никто даже не чесался. Нет, случаи поднятия темы пропажи людей были, но это делали скорее для вида. А на самом деле эти лицемеры радовались, что пропадают "ненужные элементы общества". Какая ирония, правда? Правительство, отрицающее существование инопланетян, радовалось, что инопланетяне похищают их граждан.
— Мда… даже не знаю, что сказать. Впрочем, не мне такие решения осуждать — у нас тоже не следят за тем, сколько людей бесследно пропадает в трущобах. Ну и что на счёт исследований?
— Процесс шёл. Очень проблематично и очень медленно. Чем больше мы пытались разобраться во всём, тем больше натыкались на такие стены, которые приходилось преодолевать титаническими усилиями.
— Например?
— Ты мог бы себе представить, что медленное выкачивание информации из мозга может его травмировать? Это вообще номер, учитывая, что в технике всё наоборот. Мы даже на самом старте столкнулись с техническим проколом. Наша техника развивалась по пути работы с огромными объёмами информацией, а вот скорость записи данных особо не затрагивалась. В результате пришлось заморозить "безымянный проект" и начать разработку системы сверхбыстрого обмена данными. А для этого понадобилось ставить новые модули, новый персонал и новое оборудование. Так станция начала расширяться. А потом возникли сложности с методами переноса информации и её хранения. А ещё возникла проблема с перегревом оборудования. Чем выше скорость обмена данными, тем сильнее раскаляется техника. Пришлось раньше времени браться за исследование лучших известных систем охлаждения — тех, что были на Армагеддоне.