Хроники российской Саньясы. Том 2
Шрифт:
Однажды был случай, когда ко мне в один месяц обратилось сразу четыре одинаковых группы экстрасенсов, эзотериков, магов с одинаковыми предложениями: «Вот Александр Павлович, — вы бизнесмен хороший, а нам бизнес в руки не дается. Так давайте мы при вас будем химичить, а вы будете бабки считать! Да мы любого научим мозгами информацию читать и все такое…» — Я им говорю: «Нафиг-нафиг!»
Однажды было и такое: через одного проводника я попросил побольше денег себе в фирму. Ну, и получил, действительно, много денег и много всякого другого удовольствия, вплоть до того, что чуть в тюрьму не сел и все эти денежки, вплоть до последнего доллара отдал. Как взял, так и отдал. Причем, я причину ищу не там — «наверху», что неправильно попросил, а само то неправильно, что попросил! Тем самым я хочу сказать, что правду нужно тут искать, а не там, «наверху»… И потом, «они» же там тоже заняты. У них и без того делов-то есть. Так что, возвращаясь к твоему первому вопросу, скажу, что есть не поиски правды, а есть мучительные поиски правильного приложения сил. И восстановление после грехопадения. А под грехопадением я подразумеваю отступление от собственного предназначения. Причем, я не корю себя за то, что когда-то отошел. Это не Господь послал мне испытания, — испытания мы сами
В: Восстановиться после чего?
А.П.: Понимаешь, у меня раньше был очень большой объем научно-исследовательской и консультативной деятельности, а я взял и свинтил в бизнес, предполагая, что, уже заработав много бабок, я вернусь к исследованиям и к консультированию… Это и было грехопадение. Через фирму, которую я возглавлял, шли очень крупные деньги, но закончилось все крупной бандитской разборкой. Это в том числе и потому, что был я не в своем амплуа. Зато теперь я очень хорошо понимаю многие законы этой жизни. Одно дело, консультировать, потому что много читал про это, или даже клиенты у тебя были такие, а другое дело, когда ты все пропустил через собственную шкуру. Опыт страданий, если угодно…. — трудно искренне сказать, что я благодарен Господу за то, что его получил, но в чем-то и да — благодарен… Пару лет я всерьез подумывал о самоубийстве, в связи с состоянием банкротства, — и не только материального, — был жесткий экзистенциальный кризис. Потом были жесткие обстоятельства в бизнесе. И был удивительный выход из всего этого, без всяких последствий… А можно было спокойно оставить голову и здоровье или до сих пор в тюрьме сидеть. Гордиться здесь абсолютно нечем. Но, как говориться, — мы славно бились!..
И еще об искании правды. Человек ведь, по сути, скорее бежит от правды, чем ищет ее. И чем больше он об этом думает, тем витиеватее его дорога. Я думаю, что человек «в поисках правды», скорее всего, мудрует… А на простую внимательность к этому миру, любовь и уважение к нему, такого «искателя правды» попросту не хватает.
Я в твоей первой книжке нахожусь в привилегированном положении: вроде как и при делах, но никуда «наверх» не лажу и камни в других не кидаю с помощью эзотерических фокусов. Надо сказать, что в жизни мне не всегда удавалось в этом амплуа стабильно держаться, но в книжке твоей мы с Георгием Владимировичем в особом положении… А все остальные — мудаки какие-то. Это я не к тому, что они действительно мудаки, но просто они все чего-то ищут, как-то там выябываются, матюгаются не по делу, в общем — идут крутыми тропами… Кстати, из книжки не ясно — всегда я матюгаюсь или нет. Ну, при тебе-то я всегда матюгался, так что у меня претензий нету — ты все как было написал. Обо всем остальном — общее впечатление, что все это правдоискательство — это, все-таки некое мудрование. Но, с другой стороны, найти простые и ясные истины не так уж и просто. Они простые и ясные в конце. И появляется все это с мудростью. А мудрость это и очарование и разочарование. Это — очарование миром и разочарование в себе прошлом. Один мой приятель написал про старость такие чудесные слова: «Старость — это когда ты все понимаешь, но тебя никто об этом не спросит». Меня, слава Богу, пока спрашивают. Я подумывал книжечку, которую я готовлю, назвать: «Мудрость как профессия». Причем это будет не научно-популярная брошюрка, а именно нормальное методическое руководство.
В: В начале разговора вы сказали о том, что когда работа становится слишком технологичной — падает драматическое напряжение процесса, ну, и, собственно, это уже не творчество, а некая автоматическая деятельность. Как вам удавалось себя «подбуживать», возвращать из автоматизма действий к творческому поиску? Ведь искушение автоматизации, особенно, когда все вроде бы получается, — очень велико… Что вы делали с собой?
А.П.: Ничего. Здесь нельзя ничего искусственно с собой поделать, ибо искусственность это очередной технологический прием. И ты, так сказать, из одного автоматизма попадаешь в другой. Здесь важно сохранять самокритику и отслеживать этот процесс. Надо понимать и все время помнить, что если ты схалтуришь, то не будет реального результата. Вот если у тебя этот внутренний сторож сохраняется и бдит, если ты не самоуспокаиваешься, то ты разбудишься. Вот и все! Если ты видишь, что ты делаешь, если ты начинаешь понимать, что ты изображаешь психотерапию или любой другой процесс, тогда придет и понимание того, что ты еще должен сделать, — как выйти из автоматизма, из изображения в реальное действие. Это вопрос честного ПРИСУТСТВИЯ. Здесь не может быть приемов.
Вообще-то есть определенная технология обращения с собой, как с инструментом. Консультант ведь является одновременно и субъектом и инструментом. Так же, как и актер… Ну, это определенная культура. Вот, Станиславский говорил: «Есть театр представления и есть театр переживания. Так вот мы делаем театр переживания». Так вот, когда ты работаешь технологично, у тебя все сводится к «театру представления». А «театр переживания» — это выход за рамки технологичности.
Ну, вот я приводил тебе пример, что когда я работал с алкоголиками, если работа становилась технологичной, то кульминация отодвигалась с третьего на седьмой сеанс. Ну и что? — Да ничего страшного, если кульминация все-таки есть! Даже она стала более подготовлена. Она происходит на более глубоком уровне. Но если у тебя теряется интерес к клиенту, к работе с этим клиентом, а ты работаешь и получаешь с него бабки, то это не работа, это тебе «театр представления»… И даже клиент тебя не лечит, и даже с этого удовольствия не получает. Если ты позволяешь себе так работать, то это повод произвести ревизию, с целью отыскать, — что с тобою-то происходит. И ты должен решать это за пределами работы с данным клиентом. Очень помогает рефлексия с коллегой. Собственно говоря, на этом баллинтовские сессии и построены. Я считаю их очень полезной штукой. Что касается меня, то мне кажется, что далеко не каждый коллега подходит для такого рода разговоров. Лично мне, чаще всего, либо не с кем советоваться, либо совет приходит с самой неожиданной стороны. Но если ты находишься в хорошей профессиональной форме и поддерживаешь ее, будучи внимательным и бдительным к себе, то необходимости такой может и не возникнуть. А когда у меня все же потребность такая появляется, я отношу это на счет профессиональной усталости. Что мы имеем: сплошной наплыв судеб, обстоятельств… И я понимаю тех психологов, которые занимаются технологиями, типа Нейро-лингвистического программирования и абстрагироваться от судеб клиентов их обстоятельств… Это один из выходов там, где это
Если ты профессионал-максималист, то для тебя жизненно необходимы и требовательность к себе и ПРИСУТСТВИЕ, но, с другой стороны, профессионализм-максимализм вовсе не означает, что ты клиенту даешь все — по максимуму. Если ты ему все сделал и он, придя к тебе невротиком, через три сеанса ушел здоровеньким, — спрашивается, — за что ему такая халява? Что-то тут неправильно… У меня с течением времени появилось умение давать клиенту не все, я это даже намеренно делаю — чтобы он до чего-то дошел сам. Я его толкнул и оставил ему самому дожевать, переварить, хотя мог бы до конца дожать и все объяснить… Но, если он не проделает свою часть работы, он не присвоит продукт. Одно дело, когда ты даешь совершенно прозрачную метафору и тому подобное, — ты даешь это как основу для его собственной работы. Хотя он может тоже схалявничать. Поэтому максимализм это отнюдь не мессианство, а это то, что ты должен работать с максимальной самоотдачей и на всех этажах работы с данным клиентом. Он к тебе пришел и с конкретным симптомом, и с проблемными отношениями, и с мировоззренческими вопросами, и с экзистенциальными.
Может быть, из моих речей показалось, что все очень громоздко, кусочно и лоскутно. Но я не считаю, что занимаюсь какими-то кусочками. Наоборот, особенно сейчас, у меня все это очень интересно сходится к немногим фундаментальным вещам. Во-первых, это общие законы консультирования, — то, чего в литературе я не встречал. Обычно консультирование объясняется с социальной позиции: сначала контракт, потом анализ, потом еще чего-то, а потом денежки получаешь… А есть некие общие законы, концепции консультирования, но их почему-то никто не приводит. А то, что происходит в отношении консультирования в нашей стране, выглядит так: большая часть психологов поглощает прозападные подходы или какие-то синтезы из не-пойми-чего, — сомнительная смесь восточных и западных моделей мира и технологий… Это одна сторона. А вторая сторона, — это очень близко к тому, о чем ты пишешь, — это серьезный и иногда очень продуктивный выпендреж одиночек. Это попытки формирования некоторой мощной системы. Но любая система, любая идеология реализует внесенный субъективный интерес. Это не Истина. Идеология это всегда следствие потерянного чувства меры, хотя иногда, в некоторых контекстах, она весьма эффективна и приносит хорошие результаты. Потом есть еще одна сторона в российской ситуации. Это сволочной академизм людей старой закалки, которые привыкли к констатирующему мышлению. И еще есть куча идиотов, которые овладевают отдельными методиками, заигрывают с техниками, типа НЛП, и, чаще всего здесь наблюдается либо некомпетентность, либо бесовство. Ты к подобному бесовству отчасти склонен был, по крайней мере, до середины девяностых годов, как это следует из твоего самоотчета. Я частично восхищен, а частично неудовлетворен результатами того, что ты делал. Я уважаю тебя за то, что ты расписал, как ты породил целую технику надувательства в маркетинге. Достойно уважения то, что ты в этом признаешься. Но жаль, что ты тратил на это время. Достаточно высокая квалификация и изощренный ум тратились на некое подленькое попрошайничество. Но ничего, ты этим как-то переболел, что называется, перебесился и за ум взялся…
И еще: вот я в одной из твоих брошюрок прочел: «…Я и Жизнь…» [29] Есть ты и есть Жизнь… А ты, бля, что — мертвый что ли? Ты находишься внутри Жизни, и ты вначале из нее невыделяем. И тебе надо нечто в этой жизни сначала выделить, чтобы осознать, что что-то есть. И тогда появляется «я». И вообще, что это за позиция «Я и Жизнь»? Ты что, Вельзевул, что ли? Вот, мол, они там живут, а вот — я? Даже Господь Бог, кажется, по-другому ко всему относится. У тебя какой-то блудняк в основах мировоззрения. Хотя живешь-то ты не так, живешь-то ты правильно, нет у тебя этой позиции «Я и Жизнь»! Зачем тогда фигню пишешь? Вот в «Хрониках» ты предельно феноменологичен. Ты ничего от себя не прибавляешь, ты пишешь как есть. Видны твои герои, видно, что ты их любишь, пропитан ими… Вот почему бы тебе такое отношение не сделать исходным и в своих философских посылках? И тогда у тебя все правильно станет. Ты вот ищешь в мотивации какие-то основы всего. А если это не так? Подумай над этим…
29
Имеется в виду брошюра: «Мотивация. Творчество. Предназначение.» С.Пб.1999.
Так вот и о консультировании. Помню, когда я еще учился, нам читали лекции по психотерапии. И вот, в конце курса встает один студент и спрашивает: «Все это очень понятно и хорошо, но вот как психотерапию-то проводить?» Это как в жизни. Если у человека никогда член не привставал, если он «петушка» своего не теребил, он никогда не поймет, как трахать бабу… Так и в консультировании: надо найти в себе это напряжение, этот позыв и тогда уже все, что знаешь, — реализовывать…
И последний методологический момент: Мастерство начинается все-таки не с самоанализа. Начиная с себя и приходя к себе, Мастером ни хера не станешь. Онанистом — это да… А Мастерство начинается с восхищения перед феноменом и клятвой ему служить…
Глава 11. Александр Губин
С Александром Губиным мы познакомились в девяносто третьем году. Дело было на Петроградской стороне, где мы с Андреем Фоминцевым арендовали помещение одного подросткового клуба под «Психологический Центр», вели группу студентов и организовали обучение коммерческих и рекламных агентов. Как-то раз некто Михаил К. попросил у нас с Андреем на выходные зал для проведения тренинга по НЛП. Мы согласились и сами пришли на этот тренинг. Среди участников того тренинга Саша Губин сразу же стал мне симпатичен. Хотя ничего особенного он не делал, мне показалось, что он сильно выделяется из всех присутствующих по некому качеству состояния. Мы познакомились и даже обсуждали какие-то совместные планы. Еще тогда мне хотелось поучиться у Саши, но как-то не случилось.