Хроники трона. Тетралогия
Шрифт:
— В схватке участвовало много молодых и неопытных ребят. И к тому же, историческое фехтование имеет мало общего с подлинным боем, — Ярославу показалось, что его собеседник плохо разбирается в том, о чём пытается судить.
— Ах так! Однако, согласитесь, вы стремитесь к наибольшей исторической достоверности, а её не достичь, играя в игры.
«Странное утверждение», — подумал Ярослав, и постарался его опровергнуть:
— Парни выходят друг против друга, чтобы получить удовольствие от боя, намять кому-либо
Закрадывались подозрения, что он за тип? Странный затеял разговор. Что он имеет в виду? Бои без правил, что ли.
— Я с тобой полностью согласен, и исключаю подобные крайности. Однако согласись со мной, настоящим воинам XII–XIII веков эти цыплята не смогут оказать сопротивления, — незнакомец старался развить свою мысль.
— Да! Настоящим воинам они не противники, хотя некоторые совсем неплохи.
От сердца отлегло. Собеседник вновь казался пустым болтуном.
— К слову сказать, эти схватки далеко не безопасны, редко когда обходится без серьёзных травм и переломов. Бывает и летальный исход. Парни машут железками не по-детски, не успел увернуться — и ты беседуешь с предками.
— Знаю, эти схватки рискованны, но я не об этом. Разве не хочется окунуться в мир подлинного средневековья, почувствовать романтику настоящих битв и походов?
— Многие из здесь присутствующих не отказались бы очутиться в тех временах — на пару часов или суток. Но вряд ли кто-то готов променять сытую и защищенную законом жизнь двадцать первого века на непредсказуемое прошлое, — подобные разговоры Ярослав слышал не раз и дураков не встречал.
— Средневековье было не столь благостно, как о нём пишут в рыцарских романах, — лицо собеседника выражало печаль, — ну, а если не средневековье? И вообще, как ты сам относишься к этому?
«Это что-то новое, — подумал Ярослав, — любопытно».
— По мне, так любое средневековье лучше того, что творится сейчас. Под колёсами автомобилей гибнет народу столько, что инквизиция отдыхает. Конечно, были тогда и воины, и эпидемии, и другие катаклизмы, но человеку из глубинки жилось тихо и спокойно, многие поколения существовали и не знали проблем.
— Зачем обязательно зацикливаться на средних веках и прошлом Земли? А что, если предположить некий отвлечённый мир? Другую планету, к примеру?
— Мир фантазий?
— Хотя бы, почему и нет.
— Ты думаешь, там лучше?
— Возможно, лучше. Представь себе бескрайние леса, горы, синеву озёр! Какие перспективы! Какие возможности!
— А ещё лешие, колдуны и гремлины.
— Какие лешие, откуда они там возьмутся, эти персонажи из сказок? Я тебе говорю о прериях, о чернозёмных степях.
— Вот если Воронежский чернозем, то тогда я согласен хоть завтра, — Ярослав уже откровенно смеялся, — и зажмурив глаза.
Столь двусмысленный разговор стал надоедать, да и пора
— Да! А дикари там должны быть? Без них как-то скучно: подвиги не над кем будет совершать!
Они на пару спустились по лестнице с балкона, не спеша пошли к выходу.
— Аборигены? Этих должно быть полно, хоть отбавляй, — собеседник хитро прищурился, ну точь-в-точь как незабвенной памяти Владимир Ильич. Ярослав заметил, но не придал значения этому взгляду.
— Хорошо, если есть. Было бы кому работать, так сказать, на земле. Но не слишком много, не как китайцев?
— Нет, не столько, но в достатке.
Они вышли из спорткомплекса в промозглый февральский вечер. Солнце клонилось к закату, уже зажглись огни. Неутомимый разбойник-ветер бросал пригоршни снега прямо в лицо. Приходилось отворачиваться. Колючие снежинки больно резали кожу. И тут Ярослав, поддавшись некоему порыву, сказал то, о чём впоследствии немало сожалел.
— Странный разговор вы затеяли, извините, не знаю, как вас зовут, мы незнакомы.
— Олег Николаевич, — ответил тот, внезапно достал и протянул визитную карточку. Ярослав машинально, не глядя, взял.
— Ярослав, будем знакомы.
Они протянули руки, пожали их.
— Так вот, Олег Николаевич, странный разговор.
— Чего тут странного? — опешил он.
— Вы говорите как власть имеющий.
Оппонент удивился ещё сильнее, но молчал, ничего не понимая.
— В вашей речи проскальзывают намёки, будто вы реально можете переместить человека в другой мир, или на другую планету. И ведёте разговор, как будто вербуете, — Олег улыбнулся широко и радушно, как будто этого предложения и ждал.
— Я не профессионал, меня раскусить нетрудно.
— А что, бывают профессионалы?
— Нет, я единственный в своем роде.
— О чём мы говорим! — взмолился Ярослав, не понимая, серьёзен собеседник или шутит.
— Мы говорим о том, что я действительно могу переместить человека на другую пригодную для обитания планету, или, если угодно, другой мир.
Ярослав проглотил язык, не зная, что сказать. Вот уже битый час он разговаривает с сумасшедшим, ну или с человеком, который сильно верит в то, что говорит.
— Ты удивлён? Не удивляйся, как говорится, неисповедимы пути господни, — оппонент, меж тем как Ярослав приходил в себя, продолжал: — я не имею отношения к спецслужбам, и, чтобы ты знал, не занимаюсь мошенничеством. И справка у меня есть, что здоров на голову. Так что ты меня правильно определил, я вербую, но вербую для колонизации, или, другими словами, ищу тех, кому надоели здешние порядки и они желают переселиться на другую планету, — говорил он, тыча пальцем в грудь Ярославу, слегка наклонившись вперёд в полной уверенности в том, что утверждает.