Хроники трона. Тетралогия
Шрифт:
Во всю эту сутолоку внёс свой заключительный аккорд колдун вуоксов. Не прошло и часа, как в тёмное небо взмыл огненный болид. Прицел оказался верным, с треском и языками пламени, он ударил в ворота города. Стон отчаяния вырвался из тысяч человеческих сердец. Крики осаждённых доносились даже до южного берега и тех, кому посчастливилось там оказаться.
Вуоксы пошли на приступ. С интервалом в три — пять минут огненные шары взлетали в небо и с грохотом падали на укрепления людей. Колдун на этот раз не разменивался на соломенные крыши внутренних построек. Он бил по валам и частоколам, с помощью пламени отгоняя от них защитников. Через двадцать минут шары стали падать далее от стен.
Вуоксы вступали в рукопашную. Подобно бушующему стадиону, раздавался рёв тысяч глоток, когда кому-нибудь
Модоны отчаянно защищались. Они сбрасывали на головы вуоксов камни. С помощью тяжёлых брёвен ломали приставленные к частоколу лестницы, убивая и калеча осаждающих. Непрерывно обстреливали, из луков идущих на приступ. Яростно дрались на стенах. Несмотря на численное превосходство люди упорно отбивали одну атаку за другой, но это было отчаяние обречённых. Город горел. Горели стены. Горели постройки внутри их. Ещё немного — и вуоксы возьмут укрепления.
Ярослав трижды пытался сорвать и разрушить волшебство, творимое врагом, но опыт брал верх над его дилетантством. Трижды поток энергии, питающий колдуна, прерывался, а переполненные ею облака проливались дождём прямо на осаждённый город, гася пожары. Однако противнику удавалось в течение пяти-десяти минут справиться с ситуацией, восстанавливая связь. И вновь, как ни в чём не бывало, он забрасывал осаждённых огненными болидами. Всё же попытки вмешаться в творимое действие его раздражали. На четвёртый раз, когда Ярослав решил не останавливаться и в меру сил мешать до конца, ударил непосредственно по нему. Грозовая туча, нависшая над южным берегом, разразилась молнией, ударив по месту, где скрывался назойливый вредитель. Конечно, не попал, но вторая и третья легли намного ближе, что вынудило Ярослава прервать действия, и ретироваться подальше от выгоревших кустов. Убедившись в собственной никчёмности, он оставил бесполезные попытки помочь осаждённым, докучавшие колдуну, но не способные реально повлиять на события или замедлить их исход. Позже, он присоединился к тем из землян, что с высокого берега реки Яры, с безопасного расстояния, в бинокли наблюдали за разыгравшейся трагедией.
Под воздействием магического обстрела крепость постепенно превращалась в пылающий костёр. Вначале защитники пытались гасить пламя, но всё новые и новые огненные шары, падающие с неба, создавали всё новые и новые очаги пожаров. В результате люди не успевали погасить одни, как возникали другие. Вскоре им стало не до них, вуоксы прорвали оборону и вошли в город. Схватка продолжалась на улицах, среди горящих строений. Воины-модоны уже не пытались спастись, они лишь старались дороже отдать свои жизни. Хоть на минуту задержать врага, и тем самым дать возможность бегущим покинуть город. Но сколько можно так упорствовать, теряя свои жизни в обмен на время? В условиях поражения совсем не много. В результате битва медленно переходит ту грань, когда катастрофа становится неизбежной, и потери превращаются в избиение.
Под напором каргов люди оставили город, закрепившись у ворот, ведущих к пристаням на реке. Тем временем гражданское население, не способное носить оружие переправлялось на другой берег, кто как мог. Ни лодок, ни парома на всех не хватало, а уходить требовалось немедленно, потому как все сознавали, что южные ворота долго не продержаться. Многие из сильно пожилых или слишком юных горожан, обычно не годных для боя, сейчас взяли в руки оружие, и ушли наверх на защиту последнего рубежа обороны. Другие искали любую древесину, пригодную для использования как плавсредство. Они выворачивали брёвна частокола, вязали в хлипкие плоты, садили на них тех, кто был под рукой, и отправляли на волю волн. Были сняты ворота пристаней, и таким же образом использованы для переправы. Люди тащили все, что может плавать: кровати, двери, любые доски или щиты. Случалось две-три женщины с трудом приносили
Ярослав не мог смириться с тем, что где-то погибают люди, а он прозябает в безопасности. Все фокусы с магией оказались бесполезны и ничем не помогали осаждённым. Лучше было остаться на том берегу и участвовать в битве. Он уже пожалел, что послушал Олега, покинув город с последним паромом землян. Однако ещё не все потерянно, он может вернуться с любой из лодок, одно его появление вызовет вспышку энтузиазма у защитников, и даст время для бегущих.
С намерением осуществить задуманное он направился к реке, прочь от толпящихся и праздно глазеющих переселенцев. Ярослав даже не понял, что случилось. Дорогу загородили Шестопёр и трое его людей. Он пытался их обойти, но те не пропускали.
– Вы чё? Чего надо? — удивился он.
– У нас приказ. Не пускать тебя к реке, — ответил командир ''меченосцев''.
– Какой приказ? — не понял тот, — вы, что с ума съехали?
– Мой приказ, — послышался со спины голос Олега.
– Зачем? — продолжал удивляться Ярослав.
– Не дать сбежать, — уточнил Шестопёр.
Наконец до него дошло, что ему не позволяют исполнить задуманное.
– Но мне надо быть на том берегу, участвовать в бою, помочь людям.
– Вот поэтому я и отдал приказ не подпускать тебя к воде, не хочу твоей напрасной смерти.
– Да кто меня там может убить? — возмутился Ярослав. — Я для вуоксов танк, непробиваемый и неубиваемый.
– Неважно, это приказ и изволь выполнять, а не захочешь, заставим. Тем более что развязка уже близко, и твоё появление ни чего не даст.
Ярослав было хотел раскидать жалкую кучку людей, преградивших дорогу, они не были ему соперниками, но, устыдившись собственных мыслей, и осознав справедливость слов Олега, в сердцах бросил бранк оземь и со словами:
– Чёрт с вами, никуда не иду, — уселся на прибрежный песок, отказавшись от задуманного.
Оборона южных ворот не продержалась и полчаса. Воины-карги выбили подпёртые с наружи створки и вышли на крутой спуск к реке. С вершины холма они начали обстреливать людей, ещё не успевших покинуть причалы и песчаную косу — стрелку слияния двух рек. Тем ничего более не оставалось, как немедленно переправиться. Последние защитники, что ещё отчаянно защищались около спуска, также были вынуждены спуститься вниз к воде и слиться с беженцами. Сопротивления уже никто не оказывал, все бежали и спасались, как могли. Мужчины, побросав копья и щиты, пустились вплавь. Тем, кто не мог переплыть реку без посторонней помощи, ничего не оставалось, как умереть. Так, многие пожилые воины предпочли погибнуть в бою, чем утонуть в волнах строптивой реки. Некоторые женщины, когда вуоксы спустились вниз, брались за оружие и пытались защитить стоящих рядом, на песке, детей. Другие предпочитали рискнуть и с младенцами на руках входили в воду в безнадёжной попытке переплыть четырехсотметровую реку.
Из этих последних беженцев мало кто выжил. Одни утонули, другие погибли под дубинами и копьями вуоксов. Едва половина из примерно пятисот-семисот человек смогла переплыть на другой берег. В основном, спаслись воины, до конца защищавшие город, молодые подростки, способные и не к таким заплывам, и некоторые из самых сильных женщин. Из детей вообще спаслись единицы.
Глава 31Беженцы
Для землян переправа закончилась значительно раньше и без потерь. Когда всё было кончено, они вытянули на конной тяге, последний паром (вуоксы, обрубили канат переправы), и помогали оставшимся в живых, устроиться. Несмотря на разгар лета, ночь обещала быть холодной. Люди жгли костры, пытаясь обсушиться. Олег приказал поставить обычный для переселенцев круглый лагерь из повозок, на приличном, в пару километров, удалении от реки, на удобной возвышенности, с которой просматривались окрестности.