Хронум Книга II
Шрифт:
— Маг крови, — заключил для себя князь, промокнул салфеткой мокрый лоб и скомандовал лететь обратно. — Ну, его! Хватит с меня на сегодня!
Летчик взял курс на юг, начал быстро набирать скорость.
— А это еще что такое?
Романов вдавился лицом в иллюминатор, стараясь разглядеть причину, по которой соседняя усадьба была сплошь усеяна трупами. И вроде даже разглядел… Лошадь с человеческим телом. Но верить в это отказывался. Отлип от окна, сильно тряхнул головой, сбрасывая наваждение и уселся поудобней в кресло, судорожно срывая пробку с бутылки коньяка.
Чуть
С тех пор, как Романова начали считать погибшим, князь пустился во все тяжкие. Изменив свою внешность при помощи артефактной маски, Романов начал путешествовать по всему миру. Раньше он был «невыездной», а теперь все дозволено.
За столь короткий промежуток времени Романову удалось посетить три интересных страны, а на завтра был куплен билет до Лаконии — самого таинственного места на Земле. Благо, нашлись старые связи, способствовавшие в получении дипломатической визы в эту закрытую страну.
В детстве отец часто грозился отдать его в Агогэ — школу воспитания спартанских мальчиков (раньше так пугали непослушных детей). А позже ему самому уже хотелось увидеть ее, Спарту. Но Спарта была завтра, а сегодня нападение на усадьбу Ахматова, о чем его оповестили надежные информаторы.
Поразмыслив немного над бренностью бытия и своем месте в этом мире, Романов снова набрал Пожарского.
— Случилось чего, Саш?
— Я тут подумал… — задумчиво начал князь, — Ахматова придется ненадолго посадить.
— Хм… С чего ты так заключил? — скептически хмыкнул СИБовец.
— В Организации нет дураков. Если мы отпустим хронума без суда и следствия, это может вызвать подозрения у Арбитров: что, мол, у него есть другие покровители. Начнут копать под Ахматова, и след приведет к тебе. Понимаешь?
— Понимаю. Говори дальше.
— Дачный поселок сровняли с землей. Я видел только один странный дом по соседству с Ахматовым, который не тронули, — в голове снова всплыл образ кентавра, отчего Романова передернуло, — Остальные лежат в руинах. А это — шумиха. Скрыть от общественности не получится. И молись, Игнат, чтобы личина твоего подопечного не ушла в сеть, иначе будет туго.
На том конце провода тяжело вздохнули:
— Уже гуляет по сети.
— Плохо.
— Вот и я о том же. Ладно, война план покажет. Все, на связи!
Остаток пути Романов пил и думал: с чего он так печется о судьбе некогда ненавистного ему Ахматова? Почему он легко смирился с потерей сына и не думает о мести? Какую пользу дает ему этот союз?
Ответы лежали где-то на поверхности. Казалось, вот-вот он получит их. Но чем больше князь думал, тем дальше уходил от истины. Будто сам мозг мешал ему, не хотел правды. Почуяв неладное, князь даже прислушался к себе. Может быть ему промыли мозги? Но тут же успокоился, напомнив себе об амулете абсолютной защиты от ментальных
Возможно, тут и думать не следовало: сына он не любил за его разгульный образ жизни и частые хлопоты, которые он ему доставлял, а союз с Ахматовыми нес ему выгоду. Чего только стоит кузнец.
Глава 10
— Вячеслав Викторович, голубчик, вы получили мое сообщение?
— Да, ваша светлость, получил, — в трубке послышался тяжелый вздох.
В разговоре с Пожарским старший грандмейстер полиции старался держаться достойно, хотя слегка дрожащие губы выдавали его. Минутой ранее Полунин выбросил пожеванный галстук, ставший жертвой его эмоций на фоне просмотренной видеозаписи, полученной от Пожарского. Вторую запись он уже не стал смотреть. Посчитав, что нервы ему дороже.
— Готовь КПЗ на три сотни одаренных. Будем размещать палача и его гвардию.
— Нет!
— Я ослышался, или ты сказал нет?! — Пожарский не поверил своим ушам.
— Нет оснований для задержания, — попытался он исправить свое категоричное «нет».
— А это уже мне решать: есть основания или же их нет. Вячеслав Викторович, будьте благоразумны и немедленно выполняйте приказ!
Полунин слышал стук своего сердца, которое вот-вот должно было остановиться (в глубине души он надеялся, что так оно и случится). Лучше умереть от инфаркта, нежели быть «ебучей мумией, которую будут отдирать от кафельной плитки», — кажется, так ему обещал палач в прошлый раз. Но нет, сердце продолжало предательски биться.
— Приказ принял, ваша светлость. Выполняю.
— Вечер в хату, арестанты! Часик в радость, чифир в сладость. Ногам ходу, голове приходу. Матушку удачу, сто тузов по сдаче, — я ненадолго завис, вспоминая продолжение культовой фразы из фильма, — Забыл, как там дальше… Где моя шконка?
Уж не знаю, кем был тот умник, посадивший меня в общую камеру, но я был благодарен ему. Полунин? Вряд ли. Похоже, что инициативу проявил кого-то не очень компетентный. Но лучше так, чем сидеть в одиночной камере.
Грузный мужчина средних лет, без единой наколки, в пенсне, оторвался от игры в нарды, критически меня осмотрел и нехотя указал на спальное место:
— Вон то место свободно, располагайся, — и сразу же потерял всякий интерес к моей персоне.
Я немного опешил от такой «наглости». Хронум хочет повеселиться, а ему явно дают понять, что конфликта не будет! Не знаю уж, сколько я здесь пробуду, но хотелось бы скрасить чем-нибудь тюремные денечки.
Минуты две я провозился с неудобным постельным, хмыкнув про себя, что нежные рученьки хронума совсем забыли простые вещи (этим было кому заняться). Глядя на то, как я мучаюсь с бельем, сосед снизу тяжело вздохнул, убрал в сторону книгу и принялся надевать белье, бурча что-то под нос. Меня немного смутила неожиданное вмешательство интеллигентного сидельца. Сухо поблагодарив незнакомца, вернулся к общему столу, где продолжали увлеченно играть в какую-то игру.