Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов]
Шрифт:
— Он хорошо режет, — сказал Интор, внимательно изучая кристаллы. — Он режет очень хорошо. Точно проходит мимо трещин. Это и объясняет формы.
— Это его последняя резка, — произнес низкий голос гильдмастера.
Килашандра вздрогнула, обернулась и поняла, что Ланжеки подошел уже несколько секунд назад. Он кивнул ей и поманил кого-то их складского помещения.
— Принесите остальные резки Киборгена.
— Есть еще черные? — спросил Интор Килашандру.
Она дрожала, чувствуя внимательный взгляд Ланжеки.
— В этом боксе или во всем грузе?
— В
— В боксе нет, — сказала она, проведя рукой вдоль пластины, и нервно сглотнула, искоса глядя на импозантную фигуру Ланжеки. Его одежда, раньше казавшаяся ей тусклой, блестела множеством нитей в неуловим рисунке, очень хорошо гармонирующем с рангом гильдмастера. Он коротко кивнул, и шесть коробок из саней Киборгена поставили на стол Интора.
— Есть еще черный? — спросил Интор.
Она снова сглотнула, вспомнила, как раздражала ее эта привычка у Шиллауна, и провела рукой над коробками. Она почувствовала странное покалывание в ладонях.
— Ничего похожего на первый, — сказала она растерянно.
Интор поднял брови, открыл один бокс и осторожно вынул горсть тусклых осколков. Другая коробка содержала такие же осколки.
— Триаду он вырезал первой и последней? — тихо спросил Ланжеки, поднимая осколок длиной в палец и разглядывая его неправильную форму.
— Разве он не сказал? — спокойно спросил Интор.
Ланжеки вздохнул и коротким движением головы ответил на вопрос.
— Я думала, что этот драгоценный симбионт лечит… — выпалила Килашандра помимо своей воли.
Взгляд Ланжеки заставил ее замолчать.
— У симбионта есть несколько ограничений: сознательное и постоянное злоупотребление — раз; возраст хозяина — два; добавим третий фактор: Киборген слишком долго оставался в Рядах, несмотря о штормовом предупреждении. — Он повернулся, чтобы взглянуть на три куска черного кристалла на весах и на кредитную оценку на дисплее.
Если Киборген умер, кто унаследует кредиты? — подумала она.
— Итак, Килашандра Ри, — снова заговорил Ланжеки, — вы оказались чувствительны к черным кристаллам и получили Милки-переход.
Килашандра смутилась от слов гильдмастера. Он выглядел таким отчужденным и далеким, как в тот день, когда она приехала на Шанкил с Карриком. Глаза его были особенно живыми. Чуть заметное движение его губ заставило Килашандру все время смотреть на его рот. Широкие, красивой формы губы больше отражали его мысли, чем глаза, лицо и тело. Не смеется ли он над ней? Нет, вероятно нет. Гильдмастер не славился юмором, к нему питали великое уважение и некоторый страх те люди, которые мало чего боялись и не уважали ничего, кроме денег. Она почувствовала, как ее плечи и спина напряглись, ожидая насмешки с его стороны.
— Благодарю вас, Килашандра Ри, за то, что вы так быстро обнаружили эту триаду, — произнес Ланжеки с легким поклонам. Затем повернулся и исчез так же быстро, как и появился.
Уставшая от напряжения Килашандра прислонилась к столу Интора.
— Всегда хорошо узнать черный, когда окажешься рядом с ним, — сказал Интор. —
— А во второй? — нахально спросила Килашандра.
Он испытующе посмотрел на нее.
— Вспомнить, где был первый раз!
Она простилась с ним, прошла через сортировочную к складам и снова в ангар — кратчайший путь до ее квартиры. Ангарный персонал был занят демонтажем саней Киборгена. Она поморщилась. Значит, поврежденная машина чинилась так долго и так часто, как требовалось хозяину при его жизни… а затем разбиралась. А сани Каррика тоже были разобраны?
Вдруг она остановилась, повернулась и уставилась на холмы в ту сторону, куда совершил свой последний полет Киборген, а затем почти бегом отправилась в ангарную Погодную, чтобы взглянуть на метеоснимок, всегда выставляемый и корректируемый каждую минуту.
— Этот шторм был с юго-востока? Он закончился?
Погодный офицер хмуро поднял глаза. Предупреждая отказ, Килашандра подняла руку с обручем на запястье. Офицер немедленно выстучал запись со спутника, которая показала формацию шторма. Ветер начался быстро и неожиданно, как большинство беллибранских штормов, прошел по широкому сектору Рядов и затем покатился к морю.
— Я была на аварийщике, который доставил сюда Киборгена и, видимо, уронила там свой запястный прибор. Могу я взять скиммер?
Метеоофицер пожал плечами.
— Договоритесь с полетным. В мою компетенцию входят только сведения о погоде.
Полетный вероятно подумал: надо же быть такой растяпой, чтобы уронить прибор — и дал подержанный скиммер. Она задержалась, чтобы посмотреть на все еще изображенный на аварийном экране возвратный путь аварийщика. Выйдя из офиса, она тут же сделала пометки на своем запястном приборе.
Она вывела скиммер из ангара и не торопясь отправилась к месту аварии. Она вдруг подумала, что Киборген, в попытке обогнать шторм, наверняка возвращался к комплексу самым прямым путем. Правда, она слышала от Консеры, что осторожные певцы защищают свои участки, пользуясь кружными дорогами туда и обратно, но Киборгену просто легче было лететь прямо, чтобы успеть добраться. Тем более, что его сани шли намного позади всех остальных в этом районе.
Получив эти сведения, она может установить точное время, когда было передано штормовое предупреждение, рассчитать максимальную скорость саней Киборгена, угол полета во время аварии, таким образом она сумеет определить район, где он резал черный кристалл. Может быть, она сумеет даже рассчитать, на сколько времени Киборген задержался на своей заявке, по витку времени, которое потребовалось для возвращения остальным тридцати девяти певцам.
Она подняла скиммер над местом аварии, отметила метки следа и царапину на голой скале. Она приземлилась и вылезла, чтобы посмотреть на них поближе. Царапина была глубже на северной стороне скалы, как если бы сани при ударе отклонились от курса. Она сделала заметки на запястном приборе, вернулась в скиммер и объехала весь квадрат сектора, ища еще какие-нибудь свидетельства поспешного последнего полета Киборгена.