Художественная интеллигенция
Шрифт:
Подробнейшее обращение к высказываниям именно К. Маркса о производительном и непроизводительном труде помогает уяснить характер труда той художественной интеллигенции, которая сознательно и сверху формировалась под влиянием своеобразно воспринятой "пролетарской" идеологии, а государство "нового" типа, проповедовавшее свои официальные догматы, формально опиралось на диалектику, на классовый подход во всех сферах жизнедеятельности "масс".
"Чтобы исследовать связь между духовным… и материальным производством, – писал К. Маркс, – прежде всего необходимо рассматривать само это материальное производство не как всеобщую категорию, а в определенной исторической форме. Так, например, капиталистическому
Какой же вид духовного производства пришел на смену капиталистическому, какой качественно иной вид производительного труда выступает в духовном производстве и период тотального огосударствления средств производства и производственных отношений?
Здесь необходимо отступление. Огромный промышленный и энергетический потенциал России совершил гигантский качественный скачок в конце XIX —начале XX века, приблизив переход страны в ряды ведущих мировых держав. Честолюбие, тщеславие и жажда российских революционеров войти в историю сделали ставку на огромное количество разоряющегося, безземельного и малоземельного, в большинстве своем неграмотного крестьянства, готового на любой бунт и видящего своего "классового" врага в каждом образованном человеке. Масса рабочих, в основном непрофессиональных, пополнялась в первую очередь из этих крестьян. Прослойка интеллигенции, едва начавшая формироваться во второй половине XVIII века, была в количественном отношении сравнительно мала.
Всем им обещали земной рай. Естественно, когда государственная машина в феврале 1917 года развалилась, то наступили хаос и паралич, которыми блестяще воспользовалась партия профессиональных революционеров.
В преддверии эпохального события их лидер, итожа программу насильственного рывка человечества к Добру и Счастью и скромно повествуя о подавлении и уничтожении эксплуататорских классов, остановился и на характеристике "первой фазы" грядущего.
В будущем обществе, прорицательно замечал он, все "граждане превращаются в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие, все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного "синдиката". Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну".
Может быть, социалистический синдикат – это одно, а государство вооруженных рабочих нечто иное? Нет, В.И. Ленин твердо связывает эти понятия, утверждая, что стремится "превратить всех граждан в работников и служащих одного крупного "синдиката", именно: всего государства", и необходимо "полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству", что и было пунктуально осуществлено последователями нового учения. Зачем нужна такая чудовищная централизация и насилие? Для систематического и постоянного контроля за мерой распределения продуктов, для чего достаточно знать четыре действия арифметики и выдавать соответствующие расписки. Контроль за мерой потребления и распределения станет универсальным, всеобщим, всенародным, "тогда от него нельзя будет уклониться", "некуда будет деться".
Что же касается "господ интеллигентиков", сохранивших капиталистические замашки, то "научно-образованные инженеры, агрономы и пр. (?! – Авт.) заработают еще лучше под штыками все тех же вооруженных рабочих". Здесь нет ни тени иронии. Когда речь идет о захвате власти, все средства хороши. Тому доказательством многострадальная история человеческого рода.
Ответ на вопрос, какая участь была уготована художественной интеллигенции, легко вывести из рассуждения о массе "всякого рода ученых, художников, попов и т.д." стоявших на службе у капитала. Многозначительные "и пр.", "и т. д." не сулили художественной интеллигенции,
Так уголовно-терминологически обосновывалось "равенство труда и равенство дележа продукта".
Мы не рассматриваем скопища высказываний об интеллигенции вообще и о художественной интеллигенции в частности из-за их в большинстве своем развязного и глубоко оскорбительного тона и поверхностности. Идеология большевизма органически не принимала ассоциативности ума интеллигенции, образного восприятия мира, склонности все ставить под сомнение, неодолимого тяготения к вариативности мышления – для "новой" жизни и "нового" человека такие качества не годились. Так окончательно была сформирована идеология "жизни" ради производства, так "воспитывался" трудящийся в безудержной ненависти к эксплуататорам и их наймитам, которыми оказались сплошь и рядом вчерашние вожди и партийные руководители, не говоря о "простых" смертных.
Что касается средств производства, то они будут принадлежать всему обществу, т.е. государству. Фундаментальным качеством принудительно прививаемой философии являлся ее ирреализм.
Все сообщество новых людей, превращенных со временем путем селекционного отбора в клишированных трудящихся, превратится в единую контору и одну фабрику. Государство подомнет общество.
Итак, синдикат, фабрика, контора подчинятся государству вооруженных рабочих. Это называлось пролетарской демократией, порубившей миллионы рабочих, крестьян, интеллигенцию на великих стройках, каналах, железнодорожных ветках в безудержном строительстве ради строительства. Ни "сентиментальные интеллигентики", ни "вооруженные рабочие – люди практической жизни", "едва ли" позволяющие с собой шутить, не устояли против классового геноцида.
Теория единого трудового лагеря была таким образом обоснована за несколько месяцев до октября 1917 года. Здесь любопытна не столько удивительная холодность суждений, как будто речь идет о механизмах, сколько настроение накануне национальной и государственной катастрофы. В довершение всего право в таком "новом" государстве носит, за неимением иного, буржуазный характер, о чем не любили говорить и до сих пор умалчивают официозы, так как буржуазное право, в свою очередь, предполагает наличие буржуазного государства, ибо право без аппарата ничто.
Это, замечает В.И. Ленин, парадоксальная, диалектическая игра ума всего лишь "первой фазы" светлого будущего, за которой наступит длительный и весьма неопределенный временной период отмирания буржуазного государства вооруженных рабочих. Лидер большевизма не усмотрел изъяна в своей безупречной логике: с октября 1917 года происходит всего лишь процесс насильственного уничтожения "убогого" буржуазно-капиталистического государства и создания на его "обломках" сверхмилитаристского, тоталитарного государства синдикатного (или конторского) социализма, т.е. на смену старому пришло "новое" "буржуазное государство без буржуазии", бесчеловечная природа которого была задрапирована под звонким новым названием.
История повторилась сотый, если не тысячный раз: люди склонны принимать смену эпитетов, вывесок, лозунгов за смену сути вещей и явлений. Алогизм рассуждений, расчет на "массовое" восприятие есть второй и третий краеугольные камни новой идеологии. "Массам" был насильственно привит и четвертый алогизм: наемный работник в капиталистическом обществе воспринимался как несчастный раб, темный, страдающий, только и ждущий бескорыстной помощи ради идеи мировой революции, а наемный трудящийся страны с "военным коммунизмом", бесплатным трудом и застенками за "три колоска" провозглашался авангардом мирового человечества, что льстило обыденному сознанию "кухарок" обоего пола.