Хулиган
Шрифт:
— О! А вы кто? А дружинники! — сказал пьяным голосом ничего не подозревающий мужчина. — Будете обыскивать. Ну, пьян, ну и что… имею право,… я живу в свободной стране! — пьяница плохо видел в темноте и принял этих ребят за дружинников. Увидев на их плечах красные повязки, он не заметил небольшой черного цвета символ — фашистскую свастику.
Получив сзади сильный удар в бедро правой ноги, он упал на колени, и пробормотал матерным словом. Он хотел подняться, но, опять получив удар в спину, затем в голову, вновь в спину, наконец он упал на землю. Арийцы избивали свою жертву ногами, теми самыми тяжелыми армейскими ботинками. Удары наносились со всех сторон и по всему телу. Старший из них достал, из кармана своей кожаной куртки, небольшой металлический предмет, и одел его на кисть своей правой руки. Это был кастет, на передней части которого была печать в виде фашистской свастики. Этим предметом он клеймил свои жертвы, перед тем как вырубить их окончательно.
— Постойте ребята! — сказал старший, — дайте-ка мне поставить клеймо на его лбу. Он не мог в суматохе прицелиться.
Они подчинились, и, взяв пьяного по обе стороны за руки, приподняли его. Мужчина уже не сопротивлялся, возможно, он уже потерял сознание, во всяком случае, он не делал никаких попыток сопротивления и покорно свисал на крепких руках, с железной хваткой. Его лицо кровоточило во многих местах. Размахнувшись, старший ударил кулаком, в котором он сжимал кастет. Удар пришелся прямо в лоб несчастному. Удар был настолько сильным, что пьяный мужчина отлетел к стене, и, ударившись об неё, упал, расстелившись на землю.
— Ты глянь, хорошо я его приложил, прямо промеж глаз, — сказал старший скинхедовец, внимательно оглядывая лоб несчастного.
На лбу несчастного пьяницы, виднелся окровавленный, маленький фашистский крест. Во время падения, из кармана его брюк вывалился портмоне. Один из арийцев поднял и раскрыл его, там была небольшая сумма денег и паспорт.
— Так, так, посмотрим, — сказал один из бритоголовых, разворачивая документ к тусклой лампочке, одиноко светившей над парадной. — Паспорт выдан гражданину Гаврилову Сергею, 1956 года рождения, национальность — русский. О, чёрт! — он поднял голову, и с ужасом посмотрел на старшего. — Он же русский.
— Да, нам не повезло. Вечеринка закончилась. Этот козёл — русский.
— За гибель русского, наш бос нам голову оторвёт.
— Он ещё дышит, ребята! — сказал один из парней, нагнувшийся над несчастным.
— Ладно, бросаем его и уходим, — приказал старший.
Вдруг в переулок завернул молодой парень. Арийцы оживились.
— Я надеюсь, у этого не будет паспорта.
Никита прошел мимо них, тревожно оглядываясь при этом по сторонам.
— Ты глянь, похоже, это какой-то бомж, — заметил один из арийцев. — Лови его ребята! Вечеринка продолжается!
Никита не сразу понял, что на него открыли охоту. За его спиной медленно, шаг в шаг шли четверо парней одетых в черные куртки. Тяжелые ботинки выбивали такт. Никита, почувствовав беду, ускорил свой шаг. Шаги за его спиной тоже ускорились. Тогда Никита перешел на бег, и позади него тоже начали бежать.
— Стой! Чёрт тебя бери! — кто-то закричал за его спиной, задыхаясь от внезапного бега.
Никита и не думал останавливаться. Ему много раз приходилось иметь дело с различного рода подонками. И почти всегда ему удавалось убежать. Но не в этот раз. С другой стороны переулка, на встречу к нему двигались трое. Никита сразу же заметил их стройные фигуры. Оба выхода из меленького переулка были перекрыты. Арийцы уже не торопились, поняв, что их жертве некуда бежать. Никита судорожно искал выход, и вдруг он его обнаружил. Удача. Небольшой подъезд, скрывающийся в темноте. Слава богу, что в этом доме было два подъезда. Не задумываясь, он кинулся бежать к нему. Арийцы сразу не поняли, что жертва нашла выход, а осознав свой просчет, все семеро помчались к маленькому затемненному подъезду. Забежав внутрь подъезда пятиэтажного дома, Никита обнаружил, что здесь не было второго выхода. Ему оставалось лишь подниматься наверх, с надеждой, что кто ни будь из жильцов выйдет ему на помощь. Быстро поднявшись на пятый этаж, он позвонил в двери одной из квартир, затем другой, в надежде, что хоть кто-то откроет. Ему многое не нужно, лишь свидетели.
— Что тебе нужно? — раздался раздраженный голос из-за двери.
— Пожалуйста, впустите меня, за мной гонятся… — сказал запыхавшийся перепуганный Никита. Он не мог ничего другого придумать, поэтому сказал правду, как его учил Алексей.
— Не открою. Иди знай, кто здесь бродит по вечерам, убирайся, а то я вызову милицию и тебя посадят! — раздался раздраженный женский голос из-за двери.
На нижних этажах послышался шум стремительно бегущих за ним парней. Некогда было разговаривать с женщиной, тем более что она и не собиралась впускать его. Никита быстро огляделся и увидел под потолком коридора небольшой выход на крышу дома. Разъярённая толпа скинхедовцев, поднявшись на последний пятый этаж, обнаружила, что выход наверх был единственным для бегства их жертвы. Неторопливо поднявшись на крышу и немного отдышавшись, они начали окружать Никиту. Добежав до края крыши, Никита остановился. Его неустанно преследовала стая, внешне напоминающая стаю серых волков, охотившаяся на свою добычу. Через полминуты охота завершилась. Никиту загнали на самый край крыши и окружили с трёх сторон. Никита со страхом поглядел вниз, балкона там не оказалось, лишь отвесная стена. Было высоко. Он обернулся лицом к своим преследователям, не зная истинной цели нападавших.
— Пожалуйста, добрые люди, не трогайте меня. Отпустите, — юношеским голосом жалобно произнес Никита.
— Вы поглядите на него, ребята! — сказал один из арийцев. — А ведь он похож на еврея!
— Не похож, а еврей и есть! — сказал другой ариец.
— Да, точно. Ах ты, еврейская сволочь!
— Нет у евреев жизни. Они не люди! Отберём её! Да! — закричал бешеным голосом один из нападавших.
— Врубай свою шарманку, — обратился старший скинхедовец к одному из своих подчинённых, который наготове уже держал небольшой, переносной аудио магнитофон.
— Давай, вруби, что ни будь, из тяжёлого метала. Я люблю тебя метал! — истерически заорал один из скинхедовцев, который настраивал себя, что бы войти в транс.
Раздалась громкая музыка какой-то немецкой рок группы. Другой скинхедовец, достав видео камеру с освещением, принялся снимать всё на видеоплёнку, что бы потом показать босу.
— Ах ты еврейский ублюдок! Решил убежать от нас. Надо было сразу остановиться, когда тебе приказывают! Не подчиняешься, значит!
— Я…я… — запинаясь, хотел сказать в свою защиту что-то Никита. Слёзы шли из его глаз, его тело дрожало, ему совсем не хотелось умирать, ведь сегодня он лишь едва почувствовал радость к жизни, которая часто разворачивалась к нему спиной. — Я не еврей, — сказал, сквозь слёзы он.
— Ложь! Заткни свою ублюдочную пасть, вонючий еврей, когда с тобой разговаривает человек! — с большой ненавистью и презрением сказал старший. — Ребята, помните, не до смерти, он нам ещё понадобится. Веселье только начинается! — сказал он, обращаясь к остальным. — Ну, что урод, встретимся в аду, — продолжал старший, одевая при этом, на свою кисть какой-то маленький металлический предмет.
Все вместе, медленными шагами, они стали приближаться к Никите. Вдруг старший остановился и жестом руки остановил остальных.
— Что это у тебя там, придурковатый еврей! — сказал он, нагло обращаясь к Никите.
Рука Никиты сильно дрожала. Он держал в ней свой маленький оловянный крестик, с изображением распятого Иисуса Христа. Этот крестик он носил с собой ещё с рождения. Вероятно, это всё что у него осталось в память от его родителей.
Этим крестиком Никита стал креститься.
— Вот придурок! Вы поглядите, какой верующий еврей нам попался! Думает, что его бог спасёт. Бога нет! — язвительно и злобно произнес рыжеволосый парень лет двадцати пяти.