Хвост судьбы
Шрифт:
Клэ-Р смотрела в прищуренные глаза некромантки. На миг показалось: все знает мертвецкая магичка. Но этого никак не могло быть.
— Да кто я такая, чтоб чудилось мне?
От сказанной правды-неправды накатили слезы. Клэ-Р тщетно пыталась сморгнуть — щекам уже было тепло. Некромантка отвернулась, груаги тоже смотрели в пол. Даже человек-тюлень принялся свои приплюснутые лапы разглядывать.
— Ищем, — сказал Дер-Ланц.
Снова вышли в коридор. Следовало в сторону арсенала повернуть, там искать. Но Клэ-Р не могла. Ни искать, ни притворятся, ни решиться. Честно
— Слушай, я не могу. Иди с ними, а? Я потом.
Скелет кивнул, потопал за Лелгом и дарком. От дверей спальни вслед смотрела некромантка, но ничего не сказала…
…Щеки высохли и мерзли. До узких ступеней у площадки под башней было лететь и лететь, но Клэ-Р поглядывала равнодушно. Высота не пугала. Даже наоборот. Вот затягивает гиану в самую жопищу — вроде некуда глубже, а затягивает, затягивает. А в жопе какая высота? Там, в обиде смрадной, даже ветер Шепота порадует…
…Узкий проход внутрь башни: Клэ-Р постояла, глядя назад, вниз, на ленточку лестницы, на смутный сумрак двора. Толкнула носком сапога камешек — канул как в воду. Ночь еще меж башен Шепота. Странно, никогда не думала, что здесь по башне наружная лестница вьется-тянется. Впрочем, кто на башни из Хомпа смотрит? Вечная жуть тут клубится. Истинно вечная, если верить королю. А отчего ему не верить? Прижало стервеца.
Снова потекли слезы…
…Солнечный день, наверное, будет. Гиана смотрела на запад, куда медленно отступала, тонула в волнах залива, ночь. Восход закрывали горы, но трепетало уж предчувствие, грозило розовым. Клэ-Р сидела в оконном проеме, упираясь подошвой сапога в нишу, оставшуюся от давным-давно исчезнувшего оконного бруса. Да были ли когда-то в Шепоте окна?
Ничего не осталось от давних времен. Король немощный-дряхлый, кладовые пустые, в которых и мышей нет. Город на берегу, хвастливые гребцы, дальше Пролива никогда не ходившие, вонючие рыбаки-пьянчуги, воры и заговорщики, шлюхи дешевые, благородные лорды, на огра лишь целым воинством выходящие и совершенно неспособные удовольствие девушке доставить. Быдло защеканское. Да сгинь Авмор со всеми своим кланами обдрыстанными.
Клэ-Р вытерла щеки. Решать надо. Да ничего не решается. Напыщенная Белая Корона, старец, вовремя умереть не желающий. Медведь великий-духоперый, кол ему в…
Отчего не его, а свою судьбу сейчас решает гиана? Девка, пусть и не великого ума, но и не сильно-то виновная перед богами? Это наказание за гейсы обплеванные и забытые? А вот если сейчас… И что ты, Добрый бог, со шлюшкой непослушной сделаешь? Что можно еще хуже с ней сделать?!
Клэ-Р качнулась к волнам, к ветру свободному, столь страстно ласкающему древний камень башни. Бездна навстречу уже поплыла. Дна не видно, дымка туманная, даже не разберешь: на камни или на волну ляжешь. Гиана знала, что падать будет в тишине, молча, лишь ветер утешит, в последний раз в уши напоет. Лучше уж в волны…
…Вцепились пальцы в щель между камнями, ногти, сквозь прорехи перчатки, в твердь Шепота так и впились. Намертво. Замерла девушка в шатком равновесии,
Клэ-Р сползла с подоконника. Сердце бешено колотилось. Перед глазами все еще дрожала дымка подножья башни, серое пятнышко паруса. Ладно, раз все живут, и мы попробуем. Будем истинной гианой, пусть и не Авморской, но богов уважающей, гейсы тщательно блюдущей, правильной…
Ладонь в драной перчатке потерла штаны — зад у прекрасной ночной дарк порядком замерз от долгого сидения на камне.
Решено. Пусть все живут, пута с ними. Клэ-Р двинулась к лестнице, но тут же попятилась — взбирался наверх кто-то. Вот, загни их Дубожуй, нашли время. Говорить ни с кем не хотелось — только не сейчас. Гиана шлепнула себя по губам, скользнула прочь от лестницы, присела за обломками. Не заметят: этаж размером с зал трактирный, да и каменных куч в избытке.
Лорд Жо с женушкой любимой. Прямо к окну прошли. Некромантка окинула взглядом волны залива:
— Ого! Вот где саги писать нужно.
— Да уж. Вдохновение, сопли и чернила замерзшие.
— Капитанишка приземленный. Чувствуешь ведь?
— Ладно, чувствую. Только ты выше не лезь.
Рататоск с сожалением взглянула на стену — наверх уводили остатки рухнувшей лестницы — по камням разве что ворона пропрыгает.
— Эх, некогда глянуть. Но ветер-то я запомнить должна?
Супруг горестно замычал — поздно — некромантка уже вспрыгнула на окно, выпрямилась в проеме. Раскинула руки, упираясь в камень: ветер мигом набросился, рвал темные волосы, надувал капюшон за спиной.
— Ух, жуть какая! — в голосе ведьмы был восторг.
Несчастный милорд молчал, держал руки наготове, дабы успеть ухватить за куртку свою дуру отчаянную, если равновесие потеряет. Впрочем, мучить его ведьма не стала, спрыгнула и была немедля подхвачена в объятья.
Мгновение они стояли молча, потом некромантка ткнулась лицом в панцирь лорда-капитана:
— Не злись. Ты знаешь — мне иногда нужно.
— Может и нужно, но я фиг привыкну.
Лиц Клэ-Р не видела, но догадывалась, что они улыбаются. Совсем сумасшедшие. Еще теснее обнялись. Сейчас радости предадутся. Гиана чужое возбуждение улавливала легко. Понятно, опасность сладко подстегивает, и Шепот им уже не Шепот.
— Лот-Те бы эту башню показать, — прошептал лорд Жо.
— Да, ей интересно было бы поразгадывать. Ну, мы толково расскажем.
— Ты не расслабляйся. Дойти еще нужно.
— Фигли мне расслабляться? Разве что на строфу-другую отвлекусь:
…На вершине древних чертогов, Согрел он деву поцелуями страсти…Сумасшедшие и правда поцеловались. Потом Рататоск одернула куртку и сказала:
— Пойдем. Надо все-таки отыскать этот капкан проклятый. И выбираться. Сиге ноги размял, на «Квадро» уже волнуются. Нечего засиживаться. Да и с голоду рискуем околеть. Тюленьи запасы меня что-то не прельщают.