Хвост судьбы
Шрифт:
Трое самых известных молодых бойцов королевства сейчас висели в цепях обнаженные, беспомощные, с отчаянно выпученными глазами. О, Добрый бог, должно быть им вырвали языки. Или они разом онемели от изумления?
Клэ-Р вдруг поняла, что сошла с ума. Должно быть, это от голода. Странное последствие, но куда более вероятное, чем разом спятивший Хомп. Три молодых воина, надежда и гордость кланов, будущие вожди Авмора, висят на цепях подобно вялящейся рыбе. Что скажут в септах? Ис Морлан уже этой осенью должен принять родовой меч — его отец стар и вполне готов передать власть в клане. Элек Терайк моложе, его отец еще в силе, но уже
Клэ-Р метнула ошеломленный взгляд на девушку в кресле. Бледное лицо, заплаканные глаза, тонкий чуть длинноватый нос — родовой признак Рыб. Точно, она — Тара Терайк.
Закончило поскрипывать перо писца. В полной тишине Клэ-Р осознала, что все смотрят только на нее. Даже Безликие изучают её лицо. Только бы краска с глаз не потекла…
— Ты вовсе не глупа, — мягко сказала королева — губы её крупного, сочно накрашенного рта шевелились, словно пара парящих в белизне меха, сытых червяков. — Признайся, с кем из изменников ты в сговоре, и мы обойдемся без пыток. Даю слово, ты будешь наказана милосердно. Мы понимаем, что гиан не стоит судить как людей.
Клэ-Р пожалела, что позволила поднять себя с колен. Стоять на коленях перед сильными гиане намного удобнее и привычнее.
— Моя королева, клянусь всеми богами, не понимаю, о какой измене идет речь. Мы, гианы, от начала времен не помышляем вмешиваться в дела великих…
Королева нахмурилась, сердитым движением пухлых пальцев откинула с глаз завитой локон:
— Достаточно на сегодня лжи, лукавая дарк. Ты скажешь правду. Сегодня нас мало что удивит. Мы с негодованием узнали, что весь Авмор прогнил. Само сердце Белой короны преисполнилось гнусного гноя измены. И это в миг, когда наш король при смерти! Гнусные выродки!
Клэ-Р осознала, что снова стоит на коленях. Сейчас плиты пола вовсе не казались ледяными. Смотреть снизу вверх на пышно-бесформенное белоснежное существо, затаившееся в кресле, было правильно. Хотелось припасть грудью к камню пола, но это выглядело бы неизящно. Гиана умоляюще залепетала:
— Ваше Величество, мы невиновны. Мы лишь радуем мужчин. Такова наша природа…
Королева приподняла черненую бровь:
— Ищешь оправдания в своем диком распутстве? Глупая ночная тварь. Что ты знаешь об измене?
— Ничего, Ваше Величество! Клянусь, мы не слышали ни слова. Ни один из лордов, ни в Лестницах, ни в покоях…
— Довольно! Избавь нас от развратных подробностей своих бесстыдных похождений. Мы теряем время, а его у нас так мало. Довольно, твой черед придет позже. Так кто из вас? — королева обратила взор своих светло-голубых глаз на наследников сиятельных лордов.
С колен Клэ-Р никто не поднимал, и это было хорошо. Гиана замерла в позе полнейшей покорности: взор подобострастно следит за королевой, ладони прижаты к бедрам, поясница чуть прогнута. Последнее, наверное, излишне, меньше всего присутствующие сейчас обращают внимание на приоткрытую грудь несчастной худосочной гианы.
Королева задавала краткие яростные вопросы. Клэ-Р предпочитала не вслушиваться, насколько это было возможно. В тишине негромкий
— Храбрые, сильные юноши, — голос королевы тих, но вкрадчивый шепот доносился до каждого угла пыточной. — И прискорбно упрямые. Мы сожалеем. Поскольку вы все молчите, полагаю это сговор. Морлан, ты желаешь что-то сказать? Твой отец так часто и так истово клялся в верности Короне. Гневил богов. Значит, ваши двуличные Угри и захватили «Вихрь Авмора»?
Клэ-Р старалась не слышать, всё равно слышала, но абсолютно ничего не понимала. Зачем понадобилось Угрям захватывать «Вихрь Авмора»? Королевский драккар, самый крупный и красивый из боевых кораблей королевства. Шесть десятков гребцов, два метательных орудия. Но какой же смысл его захватывать? В любом порту, даже на дикарском юге, знают, что корабль принадлежит королю. Нужно быть сумасшедшим, чтобы сознательно заработать славу вора.
— Ты, сука, подлая падальщица, думаешь, это сойдет тебе с рук!? — яростный хрип Иса Морлана мгновенно угас, хотя крепкое тело продолжало раскачиваться, пытаясь оттолкнуться от брусьев стены, рот беззвучно раскрывался, словно наследнику клана Угря не хватало воздуху, чтобы продолжать выкрикивать ругательства. Конечно, он обезумел. Так оскорблять королеву может лишь безумец.
Здесь все сошли с ума. Когда-то Иво-Онн рассказывала, что так бывает. На людей находит морок, и они разом лишаются разума. Зараза, вроде «красной почесухи». А вот к гианам, наверное, такая зараза не пристает. Впрочем, какая разница? Кто пожалеет ночную дарк? Им-то кажется, что именно гиана и безумна.
— Элек Терайк, тебе есть что сказать? — королева смотрела на черноволосого красавца. — Нам будет жаль ломать твоё тело. Столь славного бойца нашему Авмору больше не найти. Нам будет жаль. Уж поверь своей королеве.
Из горла надежды клана Рыб вырвался обрывок фразы. Клэ-Р не совсем поняла, но явно часть какого-то замысловатого проклятья. Должно быть, морского, поскольку в постелях так не выражаются, даже на пике радости.
На миг лицо королевы осветилось улыбкой:
— О, славные герои. О, неверная и гнилая опора Авмора. Слишком рано вы возрадовались смерти Старого Медведя Хомпа. Норт Гоури, что поведаешь ты? Есть что сказать своей законной королеве, кроме мерзких оскорблений? Кто захватил «Вихрь Авмора»? Кто готовил покушение на законного наследника трона? Лишь несколько слов признания, и ты получишь прощение.
Изящный рыжеволосый парень выгнулся на стене, жутковато выкатывая глаза. Его рот открывался — Норт Гоури что-то кричал, сверкали в свете факелов брызги слюны, но не доносилось ни звука.
Королева поморщилась, валы мехов её шубы шевельнулись:
— Мы все прогневили богов, раз даже лучших сыновей Авмора прельстила измена. Тара, дочь Терайка, облегчи участь брата и его сообщников. Достаточно твоего намека, и мы с радостью забудем о пытках.
Девушка пыталась выпрямиться в кресле, её заметно трясло: