…и дольше жизни длится…
Шрифт:
Двор был пуст. Только в самом углу, у еще пустой детской песочницы, сидела совсем юная женщина, рядом с которой что-то складывала из камешков девочка.
Не выпуская руки сына, Надежда подошла к ней:
– Здравствуйте. А Вы не знаете, почему дверь в подъезд закрыта?
– Не знаю. Мы тоже вселяться приехали. Вот, ждем, пока придет управдом. У него должен быть ключ от парадной.
Женщины растерянно переглянулись, не зная, как быть и долго ли им придется ждать.
– Ну что, хозяйка, давай выгружать
– Как выгружай? И что мы делать будем? – Надежда недоумевающе смотрела на водителя.
– А я по чем знаю? Мне велено было привезти – вот я и привез. Дальше не моя забота.
– Не переживайте, – подала голос молодая женщина, все так же продолжавшая сидеть на краю песочницы: – Перед самым вашим приездом заходил во двор какой-то дядька, сказал, что скоро придет управдом и нам откроет. Давайте я вам выгрузиться помогу.
Женщина поднялась и Надежда увидела, что та на последнем месяце беременности.
– Сиди уж, «помогальщица». Не хватает нам, чтобы ты родила прямо тут, во дворе, – Надежда усмехнулась: – Зовут тебя как?
– Аня. А Вас.
– Надежда.
Нехитрый скарб завязанный в узлы был сложен рядом с песочницей. Из мебели у Надежды была только Митина кроватка, два стула и керогаз.
Просигналив в последний раз, словно прощаясь и желая хорошей новой жизни, грузовик выехал со двора.
Женщины переглянулись, синхронно вздохнули и, так же синхронно, перевели взгляд на свой новый дом.
Трехподъездный пятиэтажный дом, из тех, что совсем скоро станут называть «сталинками», стоился изначально для командования Артиллеристского училища, расположенного через дорогу.
С соответствующей планировкой – по две квартиры на лестничной клетке, с огромными по тем меркам метражами и количеством комнат в каждой квартире.
Чем не понравились генералу пятикомнатные апартаменты на третьем этаже – никому не известно. Но чем-то не понравились. И генерал от квартиры отказался.
Квартира, что называется «зависла».
Ну подумайте сами – не вселять же полковника в пятикомнатную «генеральскую» квартиру? Для полковников были другие, трехкомнатные, соответствующие должности и званию.
Да и что подумают сослуживцы о «выскочке» которому незнамо за какие заслуги достались «генеральские апартаменты». А генералов на все квартиры попросту не хватило.
И где-то там, на каком-то «верху», было принято решение отдать эту квартиру Пароходству. Не просто так, а надеясь в будущем, когда и если возникнет нужда, затребовать для себя такую же, а может и получше.
Мудрое Пароходство по-быстрому превратило огромную квартиру в коммуналку для пяти семей и месяца три тому вручило каждой семье вожделенный ОРДЕР.
Мужчины радовали жен перспективой скорого заселения
Генералу не было дела до резонов каких-то там морячков.
В один из дней он «передумал» и захотел «свою» квартиру обратно. Начались межведомственные споры, дрязги и утруски. И пока эти дрязги утрясались, китобаза вышла из дока и отправилась в рейс.
Виктор, муж Анечки, тоже уходил в свой первый рейс в составе флотилии «Советской Украины».
Огромная китобаза, взревев оглушительным гудком, медленно отошла от причала. Следом за ней, как птенцы за вожаком стаи, двинулись суда-китобои.
На берегу остались заплаканные матери, жены, дети. Облегчено вздохнули, словно закончив тяжелую работу, представители власти, которые обязаны были проследить за тем, чтобы все обошлось без эксцессов.
Огромный «плавучий город» уходил в свой первый рейс.
Где-то в толпе провожающих остались Надежда и Митя. Где-то в толпе плакала Анечка, державшая за руку дочь. На причале весело играл бравурные марши духовой оркестр.
Мужчины, еще не знакомые на тот момент, переживали, что не успели перевезти свои семьи в новые квартиры. Не успели обустроить их на новом месте. Жены их успокаивали. Говорили, что вполне справятся сами. Что им не привыкать, и не такие трудности смогли преодолеть.
Да и что тут сложного? Собрать узлы и перебраться с ребенком в новый дом? По сравнению с тем, что довелось пережить каждой из них – это так… пустяк. Пусть мужья работают и ни о чем не беспокоятся, а дома…
Дома все будет нормально.
Митя дернул Надежду за подол платья:
– Мама, я кушать хочу.
Надежда всплеснула руками:
– Вот ведь незадача. Где же я тебя сейчас покормлю?
– А давайте вон там, в траве расстелем одеяло, – подала голос Аня: – И сами в тенек переберемся и детей покормим. Мою дочку Тоней зовут. А Вашего мальчика как?
– Митя. И вот что еще, Анечка, давай-ка на «ты». Мы теперь соседки с тобой, а может, еще и подругами станем.
– Конечно станем, – заулыбалась Анечка.
Женщины расстелили в траве марселевое одеяло, вынули пакеты с едой и обе расхохотались, увидев одинаковые пачки печенья и сваренные вкрутую яйца.
Солнце вошло в зенит, замерло на несколько минут, опаляя все вокруг летним зноем, и медленно двинулось к закату. Было далеко за полдень, когда во двор наконец-то вошел управдом:
– Ну и чего вы приперлись, бабы-дуры? Сказано же было, что заселяться только на следующей неделе.
Губы Анечки задрожали, казалось, еще немного и она расплачется. Надежда поняла, что нужно «брать власть» в свои руки: