И Двери откроются
Шрифт:
Дядька казался большим, почти великаном, и Марина поняла, что она снова ребёнок. Она робела, но любопытство и желание получить подарок победило. Марина подошла к пакету и запустила в него маленькую детскую руку. Достала шёлковый алый мешочек, в котором звякали большие золотые монеты.
“Не конфеты, деньги”, – догадалась Марина.
– Не конфеты! – разочарованно произнесла Марина-девочка и отбросила мешочек.
Вновь запустила в пакет руку и вытащила пупса в распашонке и ползунках. Он пугающе походил на настоящего младенца. Марина-девочка восторженно ахнула, а Марина-взрослая подумала: “Нет!
– Что, всё не то? Ладно, последняя третья попытка, – усмехнулся наблюдавший за нею продавец ёлок.
С замершим сердцем Марина смотрела со стороны, как Марина-девочка достаёт из пакета новый подарок.
– Ах! – восторженно выдохнули обе Марины. – Какой красивый!
В руках Марина держала стеклянный прозрачный шар, внутри которого виднелся стоящий на белой горе маленький замок. Шар мерцал и светился, в нём шёл снег. Марина-девочка тряхнула шар и снежные хлопья взвились вверх, пряча замок в снежной буре. Она засмеялась и Марина вдруг поняла, что это уже она сама держит в руке светящийся шар, в котором среди оседающих хлопьев проступали моря и океаны, очертания незнакомых континентов и островов. Сердце замерло от восторга: “Новый мир!”
– Откажешься? Побоишься? – насмешливо спросил продавец ёлок.
– Нет! Не откажусь!
Марина поднесла шар поближе, пытаясь рассмотреть подарок получше. Она словно парила в воздухе над морской гладью. Один из континентов, очертаниями похожий на спящего динозавра, стал стремительно приближаться и укрупняться. От открывающихся видов закружилась голова и Марина проснулась.
В комнату светила яркая луна и на окне шевелились тени. Они напоминали таинственный узор. От этого серебристого света и переплетенья теней Марине стало не по себе. Тишина, царившая вокруг, давила и тревожила. Дома самой глубокой ночью никогда не было так тихо. Похрапывание Павла под ухом надёжно заглушало обычно все остальные звуки. Если же Марина оставалась ночью одна, то в многоквартирном доме никогда не было так тихо. То хлопала дверь подъезда, и слышались тяжёлые шаги, голоса пришедших, то откуда-то издалека доносились звуки музыки или бормотание телевизора. На улице лаяли собаки или внезапно срабатывала сигнализация на потревоженной кем-то машине.
Здесь же казалось, что она осталась одна на всём белом свете под этой серебристой луной. Обострившийся слух выхватывал совсем другие непривычные звуки. Марине казалось, что она слышит шорох веток за окном, потрескивание снега под чьими-то шагами, шумное дыхание. Ей казалось, что кто-то приближается к ней там, за толстыми каменными стенами, ходит под окном и желает попасть внутрь.
Тени от ветвей шевелились, складываясь в новые узоры, среди которых появился большое тёмное пятно, словно кто-то забрался на дерево и пытается с его ветвей заглянуть в комнату.
Марине стало страшно. Опасения, которые она гнала из головы днём, вернулись нашёптывать своё ночью. “Ты ничего здесь не знаешь и никому не нужна. Ты ничего не умеешь и не сможешь заработать даже на чёрствую корку хлеба. Это не твои книжки, где все жаждут помочь красавице. Да ты и не красавица. Тебя здесь никто не защитит. Ты здесь никто и тебя любой обидит безнаказанно”.
Чёрное
Глава 5
На следующий день она спросила Полу:
– Могу ли я выходить из комнаты? Может, я могла бы выполнять какую-то работу?
– Нет, старшие сёстры говорят, что пока Мир не примет тебя, ты не должна выходить из кельи и общаться с кем-то, кроме меня.
– Но я хотела бы помыть голову.
Кроме обнаруженной ещё в первый день примыкавшей к спальне туалетной комнаты с уборной и умывальником, нашлась ещё одна с полками, уставленными какими-то коробочками и горшочками, тазиками и ковшиками. Но больше всего бросалась в глаза вместительная бочка, заполненная холодной прозрачной водой, и стоявшая в каменном углублении с отверстием, явно предназначенным для стока.
Марина не чувствовала себя настолько закалённой, чтобы принимать ледяную ванну. Оказалось, что ледяную вовсе не обязательно. Достаточно было опустить в бочку лежавший на полке камень, как вода начинала нагреваться.
Пола объяснила и прочие маленькие хитрости, делавшие пребывание здесь куда комфортнее. Что это – результат магии или местных технологий, Марина уточнять не стала. Лично для неё не было никакой разницы. Дома она тоже не слишком-то могла объяснить, как работает электрический ток или устроена канализация.
Так и здесь главное было запомнить, на какую кнопку нажимать, чтобы вдруг начинал дуть тёплый ветер, помогающий сушить волосы или одежду. Какой камень нагревает воду, а какой наоборот. Какой пузырёк с отваром делает волосы мягкими и блестящими, а в каком горшочке лежит скраб.
После подробных объяснений Полы то, что Марине казалось средневековыми удобствами, превратилось во вполне комфортную, хотя и непривычную, ванную комнату. Освоение её сулило Марине развлечение ни на один час. Но всё же она спросила у Полы:
– И что же, мне сидеть в комнате, не выходя на улицу, всё время, пока не решится моя судьба? Я так зачахну.
– Почему же? Ты можешь выходить в свой внутренний двор. Там никого не бывает. Вот дверь.
Пола подошла к стене, прикоснулась раскрытой ладонью, и Марина увидела внезапно проявившуюся дверь. Похоже, здесь всё же действует магия и Пола ею владеет. А Марина нет.
Позже Пола принесла тёплый плащ, грубые прочные ботинки. Накинув плащ, Марина вышла во двор и впервые за несколько дней вдохнула свежий холодный воздух. “Воздух нового мира”, – от этой мысли она невольно улыбнулась.
Двор отгораживал от остальной территории монастыря высокий каменный забор, из-за которого ничего не было видно. Марина прошлась по почти нетронутому снегу и среди следов птиц и мелких зверьков, виденных в окно раньше, заметила след какого-то более крупного зверя. Он шёл от скалы к дому, проходил под окнами, подводил к дереву, чьи ветки смотрели в окно кельи, а потом вновь уходил к скале. Стало ясно, что вчера ночью Марине ничего не мерещилось и какое-то крупное животное действительно бродило рядом с домом и смотрело на неё в окно.