И Двери откроются
Шрифт:
Какое-то время зверь скрёбся, но потом затих. Не стало слышно и его пыхтения. Марина сидела и со страхом прислушивалась к ночной тишине. Потом устала бояться и легла.
Утром за завтраком спросила у Полы есть ли тут опасные звери, надеясь услышать, что ничего такого здесь нет.
– Конечно. В горах водятся волки и барсы, ещё медведи, но они сейчас спят. Волки и медведи сюда не заходят, а вот барсы бывают, хотя и редко. Не бойся! – засмеялась Пола. – Днём они опасаются подходить к людям.
– А ночью?
– А ночью мы не подходим к ним, – продолжила смеяться девушка. – А в дом им не зайти. Да, я принесла тебе
Пола достала из мешочка на поясе две светлые палочки и протянула их Марине. Выглядели они странно, были немного толстоваты по сравнению с теми, что обычно использовала для вязания Марина, зато гладкие.
– Да. Из чего они?
– Из костей. А вот нитки.
Она протянула серый клубок. Марина поторопилась присесть на кровать. Ей не терпелось попробовать. Нитка, скрученная вручную, отличалась неровностью и выглядела невзрачной. Ничего, для шарфа сойдёт. Главное, вещь получится тёплой. Стопроцентная шерсть!
Марина быстро набрала десять петель на пробу и принялась вязать простую резинку: лицевая, изнаночная, лицевая, изнаночная. Привычные действия успокаивали.
– Я ещё тебе бумагу и ручку с чернилами принесла. А букварь сестра Летиция обещала подобрать.
Пола поставила на стол корзинку, из которой вынула названное, и принялась убирать туда грязную пустую посуду. Марина отложила спицы и подошла посмотреть. Бумага оказалась серой и рыхлой, а ручка выглядела похожей на те, что когда-то в детстве ей выдавала учительница для оформления стенгазеты: деревянная палочка в которую вставлялось металлическое перо. Её надо было обмакивать в бутылёк с тушью. Клякс тогда Марина понаставила пока наловчилась! Придётся снова осваивать этот навык. Зато не заскучает.
– Покажешь, как ты это делаешь? – пока Марина изучала бумагу и ручку, Пола подошла к кровати и взяла в руки вязанье.
– О, конечно! Если ты мне покажешь ваши буквы.
– Договорились, – серьёзно кивнула Пола.
Когда она ушла, Марина вернулась к вязанию, собираясь к полудню, когда выйдет во двор, связать короткий шарф. Нить часто обрывалась и тогда приходилось соединять концы, вплетая уже двойную нить в узор. То ли здесь нитки вообще были плохие, то ли, скорее, ей дали местный брак. Марину это не смущало. Из чего она только не вязала за свою жизнь! Связать самой было её единственным шансом обзавестись тёплой обновкой или летним ажурным топиком, поэтому набирать петли она могла быстро и почти не глядя.
Клубка хватило как раз на короткий шарф и гулять Марина вышла уже в обновке. Она побросала оставшиеся от обеда крошки птицам и подошла к дереву, что смотрело в её окно. Следы крупных лап ещё раз подтвердили, что ночью ей не примерещился внимательный взгляд. Это и насторожило, и одновременно успокоило. Успокоило потому, что раз есть след, то это животное, а не демон или призрак какой-то. С другой стороны, знать, что где-то рядом неизвестный зверь, который вполне может оказаться и хищником, – не очень приятно.
Впрочем, дворик, отведённый Марине, был невелик и хорошо просматривался. Оглядевшись, никакого зверя не обнаружила. Следы от дерева вели к скале, а там обрывались. На камнях какие следы? Похоже,он приходит с гор ночью, а под утро туда же возвращается.
В этот раз Марину выгнал с улицы не только поднимающийся ветер, но и снежные тучи, опускающиеся с гор. Воздух словно сгущался, пронизанный мелкими колючими
Вечер же и вовсе прошёл чудесно. Пола, принеся ужин, не ушла, а осталась с Мариной. Они поели вместе, а потом молодая послушница достала из корзины вначале потрёпанную книгу с картинками, оказавшуюся обещанным букварём. Разобрать значение непривычных закорючек знание языка не особенно помогало, поэтому обучение грамоте решили отложить. Поле не терпелось освоить вязание.
Марина терпеливо показывала, как правильно держать спицы, как набрать первые петли и протягивать нить. За этим занятием выяснилось, что здесь неизвестен этот вид рукоделия в принципе. Ткать ткали, валять шерсть валяли, а вот вязать ни спицами, ни крючком никто не умел. Даже в голову никому не приходило. “Похоже у меня есть шанс развернуться!”, – обрадовалась Марина. Может, на кусок хлеба удастся заработать.
От появившейся надежды настроение улучшилось и девушки много смеялись над ошибками и путаницей, которую творила Пола.
За быстро синеющим окном тем временем разворачивалась настоящая буря. Ветер бросали в стекло густые хлопья снега и стучал ветками дерева. Марина порадовалась, что не одна. Иначе от этого стука, завывания ветра, ей было бы не по себе.
Глава 6
Лиурон, цепляясь когтями за трещины в скале, шустро спустился на землю. Точнее, на снег, пушистый и светлый, как июньское облако. Шелковистая шерсть зверька стремительно поменяла цвет с пёстро-серой на белый. Как конфетка ребёнка лиурона притягивал к стенам монастыря необычный сон, что недавно долетел до него. Странное дерево, растущее прямо в доме, сияющее огонёчками и сверкающее невиданными плодами. Но самым манящим в этом сне были радость, чистая, незамутнённая, сладкая, как вода в горном ключе, и предвкушение чуда, испытанные спящей.
“Хочу! Хочу! Ещё! Ещё!” – стучало в голове весенней капелью, подталкивая лиурона приблизиться к обжитому людьми месту.
Никогда раньше он не видел ничего подобного. Это приманило животное к монастырю и удерживало рядом с одинокой келью, где жила та, что видела такие странные сны.
Днём он поднимался на скалы и наблюдал за девушкой сверху, когда она выходила на улицу. Ночью подбирался поближе, надеясь, что сон повторится и ему удастся рассмотреть его получше. На вторую ночь желание лиурона сбылось, и он задержался рядом с людьми на ещё одну, третью ночь. Он понял, что это ошибка, когда разразилась снежная буря. Порывы ветра были так сильны, что срывали лёгкое тело с отвесной скалы, по которой он поднимался к небольшому плато и пещерке,что давала укрытие.
*****
Когда после ухода Полы Марина осталась одна, то взяла оставленную ей книгу и просто листала страницы с непонятной вязью и рисунками рядом. Какие-то изображения она узнавала, и слова, обозначающие их, легко всплывали в голове: солнце, облако, дерево. Другие озадачивали и заставляли гадать – что это.
Знакомые действия успокаивали и Марина не вспоминала о ночном наблюдателе. Досмотрев книгу до конца, она погасила лампу и легла спать. Завывание ветра и стук веток за окном теперь её не пугали, а делали келью островком уюта и безопасности. Но вдруг ей показалось, что к уже привычным звукам снежной бури добавились новые: царапание и поскуливание.